О Великой войне (1914-1917)
- mamin
- Автор темы
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 990
- Репутация: 70
- Спасибо получено: 1915
29 апр 2015 15:19 #29275
от mamin
С уважением, Галина.
Составляю книгу о своих предках. И столкнулась с такими воспоминаниями (мое "сочинение" по рассказам моих родственников и статье из журнала "Разведчик" № 1320).
Может быть у кого-нибудь тоже есть аналогичное? Расскажите.
В числе прорвавшихся из кольца окружения (Августовское сражение) был и Михей Иванович Ольхов. Где и когда это произошло неизвестно. Среди потомков сохранились только следующие его воспоминания: «Пал туман. Что для той местности обычное явление. Да какой-то необычный. Как будто Богородица нас прикрыла. Как будто ее фатой нас накрыло. Мы и так всю дорогу молились. А тут с особым усердием стали просить Пресвятую Богородицу спасти нас и указать путь, не видно же было не зги. И вот, будто услышала нас она, приподняла свою фату. В одном месте просветлело. Мы - быстро в ту сторону. И … вышли к своим.»
Много таких случаев во время войны было. Еще один пример приведен в журнале «Разведчик» по рассказу неизвестного казака:
«В землянке полутьма. Небольшая жестяная лампа со стеклом, в котором отбита верхушка, скудно освещает широкие в два яруса нары, протянувшиеся с обеих сторон.
Между нар посредине свободный проход с поставленными в нем маленькими круглыми чугунными печами, железные трубы которых проведены через всю землянку на высоте человеческого роста. На нарах набросаны ветви ельника, а сверху положена солома.
Люди сидят и лежат на нарах, большинство в одних рубахах.
В землянке тепло, а на верхнем ярусе даже жарко. Землянка переделана из помещичьего погреба и поэтому, как построенная очень прочно, долго держит тепло. В воздухе носятся облака дыма и стоит крепкий запах махорки, в смеси с запахом онуч, дегтя, полушубков и человеческого пота.
Около лампы, в центре бросаемого ею света, поставлен небольшой столик, около которого сгруппировалось довольно много людей, ведущих, коротая долгий зимний вечер, нескончаемые разговоры на всевозможные темы.
О чем только не говориться и что только не вспоминается под глухой рев метели, бушующей за стенами землянки.
- Под Оранами дело это случилось… Наши были уж в самом местечке, когда послышались выстрелы впереди. Я шел со взводом, возвращался из разъезда… Втянулся в улицу, а тут, вишь, дальше идти нельзя. Подался тогда в боковую уличку, думал по ней выбраться. Только стали выходить на поля, как откуда-то прямо перед нами пулемет стоит, по нас сыпит. Бросился я в противоположную сторону, выскочили за местечко - ничего не видно. Подскакали ко мне все мои.
На малое время остановились, собираться стали. Осмелели и даже говорить громко начали. И сейчас же, братцы мои, и спереди, и с боков по нас немцы стрельбу открыли. Прямо залп за залпом. Подумал я минутку - вижу, пропадешь сейчас. Либо перебьют, либо заберут нас в плен. Стою, творю молитвы Заступнице - «Помилуй, не дай погибнуть, спаси и сохрани».
Такая тоска на сердце поднялась, что и сказать невозможно. А только всей душой молился. И вдруг сразу, как кто толкнул меня вперед. Кричу, - За мной братцы! - а сам шпоры дал и полевым галопом с места пошел.
Действительно, спереди будто стрельба затихла, а зато с правой стороны и пулеметный и ружейный огонь такой поднялся, что просто, как горох, так и щелкают пули, все равно как их кто просыпал по земле… Так целые огненные полосы в темноте появляются, исчезают и сейчас же новые появляются.
Тут уж замерло у меня сердце совершенно, чувствую - конец приходит. И даже глаза закрыл, чтобы не видеть этих огней.
Конь мой уже давно шел полным карьером, дух прямо захватывало… Думаю, если упадет на какой рытвине, то костей не останется. И открываю невольно глаза, как кто подтолкнул меня посмотреть. Тут-то и пришлось увидеть то самое, что страшно вспомнить.
Смотрю я, протянулись с правой стороны огромнейшие белоснежные крылья. Широкие такие, что страсть.
И закрыли, братцы, они нас совершенно. И все мы те крылья видели и никто за ними, даже легко ранен не был. Все целы остались.
На другой день, как отошли в свой полк - я к батюшке обратился, рассказал как дело произошло, а он мне и разъяснил.
- Это, - говорит - белоснежные крылья архангельские. Ангел Хранитель, по молитве твоей Богородице, за вас заступился и от смерти спас.
- Мы молебен тогда не служили. А крылья те белоснежные я каждый раз вижу, как только глаза ночью закрою, а в иной час ночью проснешься, откроешь глаза, и те крылья прямо перед собою вижу - даже снова страшно становится.
Громадные, половину неба собою они закрывают!
Видно, кто-нибудь из родителей наших крепко Богу молился».
В общем, то ли случаи, то ли действительно чудо, но только на войне не раз именно вера спасала воинов.
Может быть у кого-нибудь тоже есть аналогичное? Расскажите.
В числе прорвавшихся из кольца окружения (Августовское сражение) был и Михей Иванович Ольхов. Где и когда это произошло неизвестно. Среди потомков сохранились только следующие его воспоминания: «Пал туман. Что для той местности обычное явление. Да какой-то необычный. Как будто Богородица нас прикрыла. Как будто ее фатой нас накрыло. Мы и так всю дорогу молились. А тут с особым усердием стали просить Пресвятую Богородицу спасти нас и указать путь, не видно же было не зги. И вот, будто услышала нас она, приподняла свою фату. В одном месте просветлело. Мы - быстро в ту сторону. И … вышли к своим.»
Много таких случаев во время войны было. Еще один пример приведен в журнале «Разведчик» по рассказу неизвестного казака:
«В землянке полутьма. Небольшая жестяная лампа со стеклом, в котором отбита верхушка, скудно освещает широкие в два яруса нары, протянувшиеся с обеих сторон.
Между нар посредине свободный проход с поставленными в нем маленькими круглыми чугунными печами, железные трубы которых проведены через всю землянку на высоте человеческого роста. На нарах набросаны ветви ельника, а сверху положена солома.
Люди сидят и лежат на нарах, большинство в одних рубахах.
В землянке тепло, а на верхнем ярусе даже жарко. Землянка переделана из помещичьего погреба и поэтому, как построенная очень прочно, долго держит тепло. В воздухе носятся облака дыма и стоит крепкий запах махорки, в смеси с запахом онуч, дегтя, полушубков и человеческого пота.
Около лампы, в центре бросаемого ею света, поставлен небольшой столик, около которого сгруппировалось довольно много людей, ведущих, коротая долгий зимний вечер, нескончаемые разговоры на всевозможные темы.
О чем только не говориться и что только не вспоминается под глухой рев метели, бушующей за стенами землянки.
- Под Оранами дело это случилось… Наши были уж в самом местечке, когда послышались выстрелы впереди. Я шел со взводом, возвращался из разъезда… Втянулся в улицу, а тут, вишь, дальше идти нельзя. Подался тогда в боковую уличку, думал по ней выбраться. Только стали выходить на поля, как откуда-то прямо перед нами пулемет стоит, по нас сыпит. Бросился я в противоположную сторону, выскочили за местечко - ничего не видно. Подскакали ко мне все мои.
На малое время остановились, собираться стали. Осмелели и даже говорить громко начали. И сейчас же, братцы мои, и спереди, и с боков по нас немцы стрельбу открыли. Прямо залп за залпом. Подумал я минутку - вижу, пропадешь сейчас. Либо перебьют, либо заберут нас в плен. Стою, творю молитвы Заступнице - «Помилуй, не дай погибнуть, спаси и сохрани».
Такая тоска на сердце поднялась, что и сказать невозможно. А только всей душой молился. И вдруг сразу, как кто толкнул меня вперед. Кричу, - За мной братцы! - а сам шпоры дал и полевым галопом с места пошел.
Действительно, спереди будто стрельба затихла, а зато с правой стороны и пулеметный и ружейный огонь такой поднялся, что просто, как горох, так и щелкают пули, все равно как их кто просыпал по земле… Так целые огненные полосы в темноте появляются, исчезают и сейчас же новые появляются.
Тут уж замерло у меня сердце совершенно, чувствую - конец приходит. И даже глаза закрыл, чтобы не видеть этих огней.
Конь мой уже давно шел полным карьером, дух прямо захватывало… Думаю, если упадет на какой рытвине, то костей не останется. И открываю невольно глаза, как кто подтолкнул меня посмотреть. Тут-то и пришлось увидеть то самое, что страшно вспомнить.
Смотрю я, протянулись с правой стороны огромнейшие белоснежные крылья. Широкие такие, что страсть.
И закрыли, братцы, они нас совершенно. И все мы те крылья видели и никто за ними, даже легко ранен не был. Все целы остались.
На другой день, как отошли в свой полк - я к батюшке обратился, рассказал как дело произошло, а он мне и разъяснил.
- Это, - говорит - белоснежные крылья архангельские. Ангел Хранитель, по молитве твоей Богородице, за вас заступился и от смерти спас.
- Мы молебен тогда не служили. А крылья те белоснежные я каждый раз вижу, как только глаза ночью закрою, а в иной час ночью проснешься, откроешь глаза, и те крылья прямо перед собою вижу - даже снова страшно становится.
Громадные, половину неба собою они закрывают!
Видно, кто-нибудь из родителей наших крепко Богу молился».
В общем, то ли случаи, то ли действительно чудо, но только на войне не раз именно вера спасала воинов.
С уважением, Галина.
Спасибо сказали: Patriot, Таран, bgleo, sibirec, Куренев, Нечай, денис, GVB, Марина Аксенова, Надежда у этого пользователя есть и 1 других благодарностей
- GVB
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 424
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 1125
11 мая 2015 02:27 - 26 мая 2015 11:16 #29564
от GVB
Галина! Решилась в Вашей теме поместить статью из 10-го номера газеты "Русский вестник" за 2015 год как близкую не столько по теме, сколько по духу.
О ТАКИХ ЧУДЕСАХ НУЖНО РАССКАЗЫВАТЬ РУССКИМ ВОИНАМ
7 апреля 1945 года в городе Кёнигсберге было явлено великое Божие чудо, когда Бог наш Иисус Христос и
Пресвятая Богородица спасли от смерти сотни тысяч солдат. Во многих исторических книгах написано, что неудачный штурм Кёнигсберга состоялся 6 апреля 1945г. В этот день на улицах города погибли 120 тысяч наших воинов, немцы потерь не имели. А на воинских медалях выбита надпись: «За взятие Кёнигсберга 10 апреля 1945г.»
Любой человек скажет, что невозможно взять неприступный город-крепость за четыре дня человеческими силами. Об этом я и хочу рассказать читателям газеты «Русский Вестник».
Мой отец, подполковник юстиции Петров Алексей Петрович в начале февраля 1945г. был назначен контролером 3-го Белорусского фронта, так как он был членом Государственного комиссариата контроля армии СССР.После войны, в течение 1948–1951 гг., находясь в отставке, он был судьей в г. Калинине (ныне Тверь). Почти каждую неделю,в моем присутствии, он рассказывал эту удивительную историю пяти человекам: молодому про-
курору, который стал потом Генеральным прокурором нашей области и умер в 2014 году; двум офицерам из комендатуры Кёнигсберга: военкому Малыгину Владимиру Петровичу и офицеру из группы контроля фронта Ху-
долею Петру (после войны они были слушателями Военной Академии тыла), а также двум заседателям, которые нравились моему отцу. Эти пятеро людей сами просили отца повторять свой рассказ в конце каждой встречи.
Когда 1-2 апреля 1945 г. советские войска после очень тяжелых боев вышли к Кёнигсбергу, командующий Василевский А.В. на военном совете объявил, что попробует послать ультиматум коменданту крепости, и в присутствии моего отца зачитал текст: «Господин комендант, предлагаем вам отказаться от сопротивления, так как Германия проиграла войну. Берлин будет взят к 1-му мая, а Гитлер будет убит или пленен не позднее 30 апреля. Не будем убивать солдат ваших и наших, разрушать город и убивать его жителей».
Офицер вернулся живым и принес удивительный ответ. 2 апреля 1945г. Василевский А.В. огласил его на военном совете вечером. Ответ гласил: «Тевтонские рыцари не сдаются никогда.Не вздумайте входить в город: вы будете нами убиваемы, нас вы не убьете никогда. Наши предки в веках сделали всё, чтобы никакой неприятель не мог овладеть нашим городом. Нас не интересует, что будет с Германией, так как
Восточная Пруссия — это другое государство, а также нас не интересует судьба какого-то австрийского ефрейтора Гитлера. Нам не страшны никакие войска, авиация и даже новое оружие фюрера, которое делают в Норвегии.И мы в своей цитадели прождем столько лет, сколько потребуется, чтобы ваш безбожный режим рухнул, хотя бы от послевоенных последствий».
Василевский А.В. доложил сразу Сталину, и тот ответил: «3-го апреля пришлю авиационную армию, и тогда посмотрим, что будет через три дня».
Через три дня, 5 апреля, пилоты донесли Василевскому: «Входите в город,все убиты, здания разрушены. По городу никто не двигается».
Утром 6-го апреля в 6 часов утра был дан приказ о вхождении в город. Без всякого труда по пустым улицам наши бойцы достигли базальтовой горы, которую окружал ров с водой. Огромные стальные ворота вели внутрь горы. Как только первые наши солдаты бросились в воду, в этот момент ураганный огонь из всех разрушенных зданий и из бойниц горы положил на землю тысячи человек. Снайперы держали их весь световой день, никому не давая пошевельнуться.
Ужас охватил всех на военном совете,когда А.В. Василевский, сын священника, сказал, что он не собирается больше бросать на гибель людей, так как под городом есть другой город, а в Москве не станут об этом слушать и будут требовать взять город в апреле. Василевский объявил, что все они обречены на
гибель, поэтому остается только одно средство — то, которым побеждали наши предки.
Утром к 6 часам была доставлена Казанская икона Божией Матери, и два молодых священника в голубых одеяниях в закрытом от пуль дворе построили какое-то количество солдат, приказали всем снять шапки и начали служить молебен Богородице. Через 15 минут,закончив, они взяли икону и хотели понести ее вперед. Все в этот миг ужаснулись, что их сейчас убьют, а они сделали два шага — и внезапно установилась тишина. Подождав минуту, снова побежали наши бойцы, а над их цепями наверху шла Пресвятая Богородица.
Ворота крепости открылись сами, и оттуда стали выходить гитлеровцы, бросать оружие, становились на колени,глядели на небо и крестились. У немцев отказало оружие на 25 минут, а подоспевшие советские воины быстро переплыли водное препятствие и побежали по коридорам крепости, не встречая никакого сопротивления. Им навстречу шли с поднятыми руками фашисты, без оружия.
90-тысячная группировка гитлеровцев сдалась в плен. Мой отец сразу был назначен исполняющим обязанности
менданта Кёнигсберга. Он со своими офицерами лично допрашивал пленных,и все они в один голос говорили, что оружие отказало, а над горою стояла Мадонна. Через три дня мой отец и офицеры комендатуры нашли коменданта Отто Лаша. Он застрелился в одном из помещений вместе с несколькими молодыми офицерами.
На медали «За взятие Кёнигсберга» должно быть написано «7 апреля».После прибытия из Москвы полковника Бакланова, коменданта Кёнигсберга, мой отец приступил к своим обязанностям. Он был контролером всех комендатур западных земель — Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Кёнигсберга и до ноября 1946 года исполнял
обязанности коменданта порта Пилау.
Отец был потрясен всем увиденным. В возрасте сорока одного года он подал в отставку,отказался от подаренного правительством дома, ничего не взял из имущества и приехал в Тверь.Приказал моей бабушке водить меня в храм и причащать. При этом не сказал мне, что не нужно никому рассказывать об этом, я
сама это чувствовала. Удивительно, что за четыре года — 1948-1951 — никто не увидел, что меня водили в церковь.
В Калинине отец мой стал самым милостивым судьей для бедных. Все эти годы он каждую ночь клал под подушку пистолет,думая, что кто-нибудь из собеседников донесет на него за эти рассказы.
О таких чудесах нужно рассказывать русским воинам. Если будут молиться — ничего не страшно. И качество
жизни не зависит от количества денег и величины дома, а зависит от того, насколько ты воцерковлен. Настоящему православному русскому нечего бояться. Явление Божией Матери в Кёнигсберге доказывает, что Господь любит Русь и по молитвам помогает всегда.
С уважением,
Галина Алексеевна МИХАЙЛОВА (урожденная Петрова),
г. Тверь
P.S.: Мой отец умер 23 октября 1951 года от остановки сердца.Я постоянно слушала его рассказы о чуде в Кёнигсберге, сидя недалеко от отца, за шторкой. Тогда, в 1951 году мне было 13 лет.
О ТАКИХ ЧУДЕСАХ НУЖНО РАССКАЗЫВАТЬ РУССКИМ ВОИНАМ
7 апреля 1945 года в городе Кёнигсберге было явлено великое Божие чудо, когда Бог наш Иисус Христос и
Пресвятая Богородица спасли от смерти сотни тысяч солдат. Во многих исторических книгах написано, что неудачный штурм Кёнигсберга состоялся 6 апреля 1945г. В этот день на улицах города погибли 120 тысяч наших воинов, немцы потерь не имели. А на воинских медалях выбита надпись: «За взятие Кёнигсберга 10 апреля 1945г.»
Любой человек скажет, что невозможно взять неприступный город-крепость за четыре дня человеческими силами. Об этом я и хочу рассказать читателям газеты «Русский Вестник».
Мой отец, подполковник юстиции Петров Алексей Петрович в начале февраля 1945г. был назначен контролером 3-го Белорусского фронта, так как он был членом Государственного комиссариата контроля армии СССР.После войны, в течение 1948–1951 гг., находясь в отставке, он был судьей в г. Калинине (ныне Тверь). Почти каждую неделю,в моем присутствии, он рассказывал эту удивительную историю пяти человекам: молодому про-
курору, который стал потом Генеральным прокурором нашей области и умер в 2014 году; двум офицерам из комендатуры Кёнигсберга: военкому Малыгину Владимиру Петровичу и офицеру из группы контроля фронта Ху-
долею Петру (после войны они были слушателями Военной Академии тыла), а также двум заседателям, которые нравились моему отцу. Эти пятеро людей сами просили отца повторять свой рассказ в конце каждой встречи.
Когда 1-2 апреля 1945 г. советские войска после очень тяжелых боев вышли к Кёнигсбергу, командующий Василевский А.В. на военном совете объявил, что попробует послать ультиматум коменданту крепости, и в присутствии моего отца зачитал текст: «Господин комендант, предлагаем вам отказаться от сопротивления, так как Германия проиграла войну. Берлин будет взят к 1-му мая, а Гитлер будет убит или пленен не позднее 30 апреля. Не будем убивать солдат ваших и наших, разрушать город и убивать его жителей».
Офицер вернулся живым и принес удивительный ответ. 2 апреля 1945г. Василевский А.В. огласил его на военном совете вечером. Ответ гласил: «Тевтонские рыцари не сдаются никогда.Не вздумайте входить в город: вы будете нами убиваемы, нас вы не убьете никогда. Наши предки в веках сделали всё, чтобы никакой неприятель не мог овладеть нашим городом. Нас не интересует, что будет с Германией, так как
Восточная Пруссия — это другое государство, а также нас не интересует судьба какого-то австрийского ефрейтора Гитлера. Нам не страшны никакие войска, авиация и даже новое оружие фюрера, которое делают в Норвегии.И мы в своей цитадели прождем столько лет, сколько потребуется, чтобы ваш безбожный режим рухнул, хотя бы от послевоенных последствий».
Василевский А.В. доложил сразу Сталину, и тот ответил: «3-го апреля пришлю авиационную армию, и тогда посмотрим, что будет через три дня».
Через три дня, 5 апреля, пилоты донесли Василевскому: «Входите в город,все убиты, здания разрушены. По городу никто не двигается».
Утром 6-го апреля в 6 часов утра был дан приказ о вхождении в город. Без всякого труда по пустым улицам наши бойцы достигли базальтовой горы, которую окружал ров с водой. Огромные стальные ворота вели внутрь горы. Как только первые наши солдаты бросились в воду, в этот момент ураганный огонь из всех разрушенных зданий и из бойниц горы положил на землю тысячи человек. Снайперы держали их весь световой день, никому не давая пошевельнуться.
Ужас охватил всех на военном совете,когда А.В. Василевский, сын священника, сказал, что он не собирается больше бросать на гибель людей, так как под городом есть другой город, а в Москве не станут об этом слушать и будут требовать взять город в апреле. Василевский объявил, что все они обречены на
гибель, поэтому остается только одно средство — то, которым побеждали наши предки.
Утром к 6 часам была доставлена Казанская икона Божией Матери, и два молодых священника в голубых одеяниях в закрытом от пуль дворе построили какое-то количество солдат, приказали всем снять шапки и начали служить молебен Богородице. Через 15 минут,закончив, они взяли икону и хотели понести ее вперед. Все в этот миг ужаснулись, что их сейчас убьют, а они сделали два шага — и внезапно установилась тишина. Подождав минуту, снова побежали наши бойцы, а над их цепями наверху шла Пресвятая Богородица.
Ворота крепости открылись сами, и оттуда стали выходить гитлеровцы, бросать оружие, становились на колени,глядели на небо и крестились. У немцев отказало оружие на 25 минут, а подоспевшие советские воины быстро переплыли водное препятствие и побежали по коридорам крепости, не встречая никакого сопротивления. Им навстречу шли с поднятыми руками фашисты, без оружия.
90-тысячная группировка гитлеровцев сдалась в плен. Мой отец сразу был назначен исполняющим обязанности
менданта Кёнигсберга. Он со своими офицерами лично допрашивал пленных,и все они в один голос говорили, что оружие отказало, а над горою стояла Мадонна. Через три дня мой отец и офицеры комендатуры нашли коменданта Отто Лаша. Он застрелился в одном из помещений вместе с несколькими молодыми офицерами.
На медали «За взятие Кёнигсберга» должно быть написано «7 апреля».После прибытия из Москвы полковника Бакланова, коменданта Кёнигсберга, мой отец приступил к своим обязанностям. Он был контролером всех комендатур западных земель — Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Кёнигсберга и до ноября 1946 года исполнял
обязанности коменданта порта Пилау.
Отец был потрясен всем увиденным. В возрасте сорока одного года он подал в отставку,отказался от подаренного правительством дома, ничего не взял из имущества и приехал в Тверь.Приказал моей бабушке водить меня в храм и причащать. При этом не сказал мне, что не нужно никому рассказывать об этом, я
сама это чувствовала. Удивительно, что за четыре года — 1948-1951 — никто не увидел, что меня водили в церковь.
В Калинине отец мой стал самым милостивым судьей для бедных. Все эти годы он каждую ночь клал под подушку пистолет,думая, что кто-нибудь из собеседников донесет на него за эти рассказы.
О таких чудесах нужно рассказывать русским воинам. Если будут молиться — ничего не страшно. И качество
жизни не зависит от количества денег и величины дома, а зависит от того, насколько ты воцерковлен. Настоящему православному русскому нечего бояться. Явление Божией Матери в Кёнигсберге доказывает, что Господь любит Русь и по молитвам помогает всегда.
С уважением,
Галина Алексеевна МИХАЙЛОВА (урожденная Петрова),
г. Тверь
P.S.: Мой отец умер 23 октября 1951 года от остановки сердца.Я постоянно слушала его рассказы о чуде в Кёнигсберге, сидя недалеко от отца, за шторкой. Тогда, в 1951 году мне было 13 лет.
Последнее редактирование: 26 мая 2015 11:16 от GVB.
Спасибо сказали: mamin, Patriot, Таран, bgleo, 1968
- Patriot
- Не в сети
- kazak.68@inbox.ru
Меньше
Больше
- Сообщений: 2121
- Репутация: 89
- Спасибо получено: 5395
11 мая 2015 06:51 #29568
от Patriot
Спасибо очень интересно. Впервые слышу об этом. Кёнигсберг действительно был очень укреплённый город. До сих пор стоят все равелины и бастионы, их надо видеть, стены толщиной с метр из обожжённого кирпича.