о восстании 1921г.
- otetz007
- Автор темы
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 2317
- Репутация: 80
- Спасибо получено: 3607
01 мая 2011 07:08 #162
от otetz007
С уважением,
Андрей Иванов
Paganel о Заподно-Сибирском восстании 1921 года
Всем Привет!
Сам с Арык-Балыка, Емельянов.
1. Насчёт восстания. В советское время, примерно в 1982-1989г., в школе накануне 7 Ноября всегда была минута молчания, посвящённая погибшим в те годы комунистам-большевикам. Их имена , как положено, пионеры клялись помнить вечно. Посвящённый им памятник находится прям возле школы. Но имён на нём вроде бы нет. Далее, в Арыке в народе ходит предание-воспоминание о последней битве, которая состоялась на пологой сопке между Лобаново и Имантавом, где наших повстанцев разбили и уцелевшие ушли по косе.(По крайней мере в моей родне слышал это неоднократно.) Бабушка Сковоровская из села Имантау,( до 1999 жила по Советской, сейчас не знаю) рассказывала, что порубили тогда наших сильно, хоронили по частям, опознать могли не всех. Хоронили напротив Имантавской школы, где раньше была церковное кладбище при церкви, потом пустырь, когда церкву снесли/сожгли, потом стройка, а сейчас вроде она стоит заброшенная. И тоже упоминала о том, что некоторые ушли по косе, дошли до Китая, и кто то даже возращался в 50-ие посмотреть родной Имантав. Только вот в цитате, с которой началось обсуждение, речь идёт о марте, т.е. лёд на озере, а по косе озеро переходить есть смысл только летом. Сейчас кстати её вроде размыло, т.е. переход уже не возможен.
Всем Привет!
Сам с Арык-Балыка, Емельянов.
1. Насчёт восстания. В советское время, примерно в 1982-1989г., в школе накануне 7 Ноября всегда была минута молчания, посвящённая погибшим в те годы комунистам-большевикам. Их имена , как положено, пионеры клялись помнить вечно. Посвящённый им памятник находится прям возле школы. Но имён на нём вроде бы нет. Далее, в Арыке в народе ходит предание-воспоминание о последней битве, которая состоялась на пологой сопке между Лобаново и Имантавом, где наших повстанцев разбили и уцелевшие ушли по косе.(По крайней мере в моей родне слышал это неоднократно.) Бабушка Сковоровская из села Имантау,( до 1999 жила по Советской, сейчас не знаю) рассказывала, что порубили тогда наших сильно, хоронили по частям, опознать могли не всех. Хоронили напротив Имантавской школы, где раньше была церковное кладбище при церкви, потом пустырь, когда церкву снесли/сожгли, потом стройка, а сейчас вроде она стоит заброшенная. И тоже упоминала о том, что некоторые ушли по косе, дошли до Китая, и кто то даже возращался в 50-ие посмотреть родной Имантав. Только вот в цитате, с которой началось обсуждение, речь идёт о марте, т.е. лёд на озере, а по косе озеро переходить есть смысл только летом. Сейчас кстати её вроде размыло, т.е. переход уже не возможен.
С уважением,
Андрей Иванов
Спасибо сказали: Анатолий, Светлана, Никитин Константин, NMT, аиртавич
- otetz007
- Автор темы
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 2317
- Репутация: 80
- Спасибо получено: 3607
01 мая 2011 11:35 - 01 мая 2011 11:36 #167
от otetz007
С уважением,
Андрей Иванов
"Здравствуйте. Я один из потомков рода Подкорытовы-Андреевых, проживающих в станице Лобаново. Вот обещанный мной рассказ моей бабушки, ПодкорытовойО.А., Вашей землячке.
Рассказ моей бабушки, Подкорытовой Ольги Алексеевны,
о гражданской войне начала 20 века.
Моя бабушка Подкорытова Ольга Алексеевна, урожденная Андреева, 1904 года рожд., родина которой станица Лобаново (-ская) Кокчетавской обл., была казацких кровей.
Была почти неграмотна, читала "по складам". Всю жизнь работала физически невыносимым, не женским трудом: на стройках века (индустриализация); в колхозе бесплатно, за трудодни; посудомойкой и т.д.
Была она, как-то по-крестьянски, беззаветно добра. Просто на генетическом уровне, подсознательно, совершенно не задумываясь, не формулируя свое поведение и поступки для себя лично – просто жила так и всё! По совести. В лучшем многовековом значении этого словосочетания. Росла она в казацкой семье в числе четырнадцати детей. Уклад жизни вела от земли.
Я – её самый старший внук, Хребтенко Константин, – в годы своей комсомольско-активистской юности "раскрутил" бабушку Олю рассказать "что-нибудь про революцию", так как годы её девичества (в 1918г ей было 14 лет) пришлись на эти сложные времена: революция, гражданская война, разруха, голод.
Она долго отнекивалась, ссылаясь на малолетство и давность событий, но потом рассказала одну, но очень типичную, как мне кажется, историю из гражданской войны. Речь она вела от своего лица – в то время сельской девушки. Поэтому многое молодого рьяного школьного комсомольца-активиста 1970-х годов сильно удивляло в её рассказе. Например, своих казаков-станичников она называла "наши", а военную часть, входящую в станицу, "красные" или просто "они". Это меня дико путало, ведь для меня в то время наоборот "наши", это красные, а казаки, если не "за наших" – белые, контра.
Причём бабушка на эти "военные игры" смотрела взглядом стороннего для революции, неграмотного, политически индифферентного человека. Но, из простой русской доброты своей, рассказ неоднократно прерывала слезами и по погибшим казакам, и по красным, особенно по их красавцу-командиру. У меня так рассказать не получится еще и потому, что не заимел того казацкого наречия, коим обладала бабушка Оля.
Поэтому обозначу кратко, только суть.
В станицу входили красные (коммунисты?). А "наши решили их встретить". Первым же залпом "из-за плетней" снесли командира с коня и множество бойцов первых шеренг колонны. Завязался бой. Казаки сели на коней и ушли в степь. Красные за ними. В степи бой продолжался оставшийся день и ночь до самой зари.
Бабы в страхе ждали – кто вернётся? Вернулись красные. Небольшая горстка, по сравнению с начальным количеством. Но злые с боя, смертельно усталые, голодные и израненные. Первыми же их словами были: "Да за одного только командира вас всех перестреляем! А за товарищей погибших и всю станицу сожжём!.."
Но по вековой природе мудрые бабы с воем повисли у воинов на руках и растащили их по одному по хатам. А там накормили, перевязали и … стресс у бойцов пошел на убыль, и они, в массе своей, позасыпали. А, проснувшись, пошли дальше: "Ладно, живите…"
До вечера бабы стащили в станицу убитых казаков и красноармейцев. И было и тех, и других столько, что персональные могилы для всех вырыть было невозможно. Поэтому выкопали рядом две большие братские и сложили в одну красных, в другую своих станичников. Отпели и тех, и других.
А ночью, втихую, сползлись домой недобитые казаки…
Вот такая история. Простите, если многое выглядит недостоверным – моя бабушка не разбиралась никогда, кто прав, кто виноват в том гражданском побоище, когда шли брат на брата русские люди. Плюс моя память, тоже не совсем совершенная. Ведь значение этого рассказа я понял попрошествие многих лет. Читая о многочисленных и массовых восстаниях против коммунистов, теперь не сильно уверен и в том, какие именно бабушка описывала события: гражданскую войну в тех местах или карательную, против восставших крестьян и казаков.
С уважением к тем, кто помнит, Хребтенко Конст."
Рассказ моей бабушки, Подкорытовой Ольги Алексеевны,
о гражданской войне начала 20 века.
Моя бабушка Подкорытова Ольга Алексеевна, урожденная Андреева, 1904 года рожд., родина которой станица Лобаново (-ская) Кокчетавской обл., была казацких кровей.
Была почти неграмотна, читала "по складам". Всю жизнь работала физически невыносимым, не женским трудом: на стройках века (индустриализация); в колхозе бесплатно, за трудодни; посудомойкой и т.д.
Была она, как-то по-крестьянски, беззаветно добра. Просто на генетическом уровне, подсознательно, совершенно не задумываясь, не формулируя свое поведение и поступки для себя лично – просто жила так и всё! По совести. В лучшем многовековом значении этого словосочетания. Росла она в казацкой семье в числе четырнадцати детей. Уклад жизни вела от земли.
Я – её самый старший внук, Хребтенко Константин, – в годы своей комсомольско-активистской юности "раскрутил" бабушку Олю рассказать "что-нибудь про революцию", так как годы её девичества (в 1918г ей было 14 лет) пришлись на эти сложные времена: революция, гражданская война, разруха, голод.
Она долго отнекивалась, ссылаясь на малолетство и давность событий, но потом рассказала одну, но очень типичную, как мне кажется, историю из гражданской войны. Речь она вела от своего лица – в то время сельской девушки. Поэтому многое молодого рьяного школьного комсомольца-активиста 1970-х годов сильно удивляло в её рассказе. Например, своих казаков-станичников она называла "наши", а военную часть, входящую в станицу, "красные" или просто "они". Это меня дико путало, ведь для меня в то время наоборот "наши", это красные, а казаки, если не "за наших" – белые, контра.
Причём бабушка на эти "военные игры" смотрела взглядом стороннего для революции, неграмотного, политически индифферентного человека. Но, из простой русской доброты своей, рассказ неоднократно прерывала слезами и по погибшим казакам, и по красным, особенно по их красавцу-командиру. У меня так рассказать не получится еще и потому, что не заимел того казацкого наречия, коим обладала бабушка Оля.
Поэтому обозначу кратко, только суть.
В станицу входили красные (коммунисты?). А "наши решили их встретить". Первым же залпом "из-за плетней" снесли командира с коня и множество бойцов первых шеренг колонны. Завязался бой. Казаки сели на коней и ушли в степь. Красные за ними. В степи бой продолжался оставшийся день и ночь до самой зари.
Бабы в страхе ждали – кто вернётся? Вернулись красные. Небольшая горстка, по сравнению с начальным количеством. Но злые с боя, смертельно усталые, голодные и израненные. Первыми же их словами были: "Да за одного только командира вас всех перестреляем! А за товарищей погибших и всю станицу сожжём!.."
Но по вековой природе мудрые бабы с воем повисли у воинов на руках и растащили их по одному по хатам. А там накормили, перевязали и … стресс у бойцов пошел на убыль, и они, в массе своей, позасыпали. А, проснувшись, пошли дальше: "Ладно, живите…"
До вечера бабы стащили в станицу убитых казаков и красноармейцев. И было и тех, и других столько, что персональные могилы для всех вырыть было невозможно. Поэтому выкопали рядом две большие братские и сложили в одну красных, в другую своих станичников. Отпели и тех, и других.
А ночью, втихую, сползлись домой недобитые казаки…
Вот такая история. Простите, если многое выглядит недостоверным – моя бабушка не разбиралась никогда, кто прав, кто виноват в том гражданском побоище, когда шли брат на брата русские люди. Плюс моя память, тоже не совсем совершенная. Ведь значение этого рассказа я понял попрошествие многих лет. Читая о многочисленных и массовых восстаниях против коммунистов, теперь не сильно уверен и в том, какие именно бабушка описывала события: гражданскую войну в тех местах или карательную, против восставших крестьян и казаков.
С уважением к тем, кто помнит, Хребтенко Конст."
С уважением,
Андрей Иванов
Последнее редактирование: 01 мая 2011 11:36 от otetz007.
Спасибо сказали: bgleo, sergey75, Анатолий, Светлана, ирина, Нечай, Никитин Константин, NMT, elnik у этого пользователя есть и 2 других благодарностей
- Русский казак
12 дек 2013 14:07 - 12 дек 2013 14:42 #17733
от Русский казак
Восстание 21-22 года в верховьях Иртыша: в Бухтарминской, Большенарымской, Малонарвмской и др. станицах, знаю точно по рассказам стариков очевидцев, спровоцировал, кто бы Вы думали? Добрый сказачник Бажов, по совместительству, впоследствии дед Егора Гайдара, Вам всем известного. Рассказывали, что Бажов был продкомисаром на Бухтарминской линии и по его команде выгребли все зерно, даже семенное. Казаки восстали. Бажов бежал в Усть- Каменогорск. Но казаки сумели перехватить командира бывших красных партизан Тимофеева, кажется, за точность не ручаюсь, который лично убил в Горном Алтае есаула Кайгородова. Одна радость была, что хоть этого отловили и кончили, именно так даже спустя 60 лет говорили, не простили...
А еще в 1930г. казаки попытались замутить восстание на бийской линии.Возглавил отряд некто Кныш. Мой прадед был с ним. Сначала все успешно пошло, даже некоторые не то, что казачьи, крестьянские села поддержали. Но под Тигирецкой станицей отряд попад в засаду, частично отошел в тайгу, частично разошелся по станицам. Был уговор, через время выступить снова, что и случилось в следующем году, но тоже неудачно.
Так вот, мой прадед Баженов Степан Иванович после Тегерека вернулся к себе в станицу Яровскую. А уйти опять в тайгу, как хотел, уже не успел. Следом зашел Чон. Его племяница, моя тетка- тетя Мотя, ходила на баз коня седлать для прадеда, заскочила назад, кричит: "Степан Иваныч за Вами, донесли уж...". А у прадеда с собой шашка и наган. У печи куча хвороста. Прадед оружие туда засунул и дал команду племянице: "Вынеси на баз, да брось куда подальше...!" Та так и сделала, причем уже на крыльце столкнулась с красными, но те не врубились, что, обычно, хворост то в дом, а не из дома несут. Пропустили. А в доме устроили обыск. Понятно, оружие не нашли. Прадеда все равно арестовали. Потом мы узнали, что в Бийске был расстрелян. А оружие его из хвороста вытащили и в погребе сховали до лучших времен...
А еще в 1930г. казаки попытались замутить восстание на бийской линии.Возглавил отряд некто Кныш. Мой прадед был с ним. Сначала все успешно пошло, даже некоторые не то, что казачьи, крестьянские села поддержали. Но под Тигирецкой станицей отряд попад в засаду, частично отошел в тайгу, частично разошелся по станицам. Был уговор, через время выступить снова, что и случилось в следующем году, но тоже неудачно.
Так вот, мой прадед Баженов Степан Иванович после Тегерека вернулся к себе в станицу Яровскую. А уйти опять в тайгу, как хотел, уже не успел. Следом зашел Чон. Его племяница, моя тетка- тетя Мотя, ходила на баз коня седлать для прадеда, заскочила назад, кричит: "Степан Иваныч за Вами, донесли уж...". А у прадеда с собой шашка и наган. У печи куча хвороста. Прадед оружие туда засунул и дал команду племянице: "Вынеси на баз, да брось куда подальше...!" Та так и сделала, причем уже на крыльце столкнулась с красными, но те не врубились, что, обычно, хворост то в дом, а не из дома несут. Пропустили. А в доме устроили обыск. Понятно, оружие не нашли. Прадеда все равно арестовали. Потом мы узнали, что в Бийске был расстрелян. А оружие его из хвороста вытащили и в погребе сховали до лучших времен...
Последнее редактирование: 12 дек 2013 14:42 от Русский казак.
- аиртавич
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 454
- Репутация: 44
- Спасибо получено: 2515
06 сен 2014 02:38 #23469
от аиртавич
О гражданской…
Про восстание, которое в Аиртавской называли «колчаковской», обрывками слышал от отца (1913 г.р.) и его матери – Пелагеи Ефремовны Савельевой, урожденной Чернявской из Имантавского. Дед, Андрей Степанович, белоказак по мобилизации, пленён, сидел в Петропавловске, откуда пришёл зимой пешком, едва живой и вскорости помер. Провожали на коне, в полной справе, вернулся в рваной шинелёшке, разбитых опорках, фураге без козырька. Всё – с чужого плеча. Простыл, голодуха, и в тюрьме ему «сильно дали».
Красная пехота заходила в .Аиртавскую со стороны пос.Челкарский. Кто-то их провёл прямиком через бор, мимо лесного озерка под названием Аиртавчик. На северо-восточной стороне станицы стоит сопка Маленькая, на ней разместили пулемёт (или пулемёты) и начали лупить по домам. Буд-то бы дали ещё несколько снарядов из пушки (или пушек) по центру, где плац, школа, аммуничник, правление, церковь…
А что? Новая власть явилась, замри и ляг! Целить легко. Порядки по атаманской шнуровке - с севера на юг, дворы – четыре в улицу, два в проулок – строго перпендикулярны. Всё как на ладони с сопки видно… Побили сколько-то скота, птицы, людей зацепили. Естественно, гражданских, казаки - в лесах, кого в ЧК не взяли или не схоронили. Потом отряд вступил в станицу для зачистки, как сейчас говорим.
Что было в действительности – неведомо. Один эпизод «от бабы Поли». В каком доме это случилось – я забыл. Обыскивали постройки, женщин да стариков допрашивали, а один боец в горнице полез в сундук и на какие-то тряпки позарился. В мешок свой суёт. Молодайка (младшая сноха), стал быть, его зазыкала и крик подняла. Сяма (свекровка), другие бабы шикают: молчи, курица безголовая, кабы хуже не стало! А та ни в какую: грех чужо брать! К командиру сунулась, тот на красноармейца накричал, велел шмотки обратно отдать.
Вроде и обошлось, ан нет. Обиженный боец погодя вернулся и в щель ворот, с улицы, молодайку из винта – «стрелил намертво». Шум, конечно, но он отбрехался: пальнул, дескать, в собаку, да промахнулся. Кому разбираться? Боец с отрядом ушел дальше революцию делать.
А вообще, с Аиртавской разобрались круто. Раскулачивание, расказачивание. Часть, к примеру, Савельевых «нарядили» в Ивдельлаг. В конце пятидесятых оттуда, с Урала, дед двоюродный приезжал. Ростом под потолок, белый, как лунь. Не знаю, о чём он рассказывал, помню одно: отец плакал, словно ребёнок. А ведь фронт прошел.
Лучшие аиртавские дома из прекрасной сосны раскатали по брёвнам. Из них собрали два хутора – Политотдел и Пятилетка. Много увезли в крестьянскую Кривинку – на клуб, школы. В одной, кстати, моя жена училась. Рушили «стару жись», отстраивали райцентр с новым названием – с. Володарское. Аиртавичи, видя такое, рванули из отчих краёв кто куда. В Караганду под землю, во Фрунзе, в Башкирию. В Свердловске, на Уралмашевском обелиске в честь погибших на ВОВ заводчан, аиртавских фамилий (видел сам) полным-полно. Дядя Миша Осипов рассказывал: в 1937 году в Аиртаве кукарекал единственный петух. Позже родная станица так и не возродилась. Ни по числу дворов, ни по численности населения. Хотя и казахи стали селиться, и немцы даже, одно время.
Получается, что так власть отомстила за колчаковскую, вырубили казачество, что называется, под корень…В тридцатых годах на Дону и Кубани многим сёлам вернули название «станицы». Станицы Сибирского казачьего войска, третьего по старшинству, так и остались бывшими. Чего-то в ЦК побоялись. Возможно, теперь под суперновой вывеской - «ауыл Айыртау» - ренессанс брезжит, однако, согласитесь, на выходе, коли что получится, будет совсем другая история. И, скорее всего, не моя, да и не наша…
Удивительная вещь! Человечество неистово бьётся над загадками добиблейского прошлого, атлантиды всякие ищет, едва ли не рыдая от горечи и бессилия. И спокойно наблюдает, как современники… закапывают историю. По классовым, сословным, религиозным или национальным причинам устраняются из памяти недавние приметы тех, кто сто-двести лет назад воевал и строил, любил и ненавидел, растил хлеб и детей, молился и проклинал - жил…
Честь имею, аиртавич.
Про восстание, которое в Аиртавской называли «колчаковской», обрывками слышал от отца (1913 г.р.) и его матери – Пелагеи Ефремовны Савельевой, урожденной Чернявской из Имантавского. Дед, Андрей Степанович, белоказак по мобилизации, пленён, сидел в Петропавловске, откуда пришёл зимой пешком, едва живой и вскорости помер. Провожали на коне, в полной справе, вернулся в рваной шинелёшке, разбитых опорках, фураге без козырька. Всё – с чужого плеча. Простыл, голодуха, и в тюрьме ему «сильно дали».
Красная пехота заходила в .Аиртавскую со стороны пос.Челкарский. Кто-то их провёл прямиком через бор, мимо лесного озерка под названием Аиртавчик. На северо-восточной стороне станицы стоит сопка Маленькая, на ней разместили пулемёт (или пулемёты) и начали лупить по домам. Буд-то бы дали ещё несколько снарядов из пушки (или пушек) по центру, где плац, школа, аммуничник, правление, церковь…
А что? Новая власть явилась, замри и ляг! Целить легко. Порядки по атаманской шнуровке - с севера на юг, дворы – четыре в улицу, два в проулок – строго перпендикулярны. Всё как на ладони с сопки видно… Побили сколько-то скота, птицы, людей зацепили. Естественно, гражданских, казаки - в лесах, кого в ЧК не взяли или не схоронили. Потом отряд вступил в станицу для зачистки, как сейчас говорим.
Что было в действительности – неведомо. Один эпизод «от бабы Поли». В каком доме это случилось – я забыл. Обыскивали постройки, женщин да стариков допрашивали, а один боец в горнице полез в сундук и на какие-то тряпки позарился. В мешок свой суёт. Молодайка (младшая сноха), стал быть, его зазыкала и крик подняла. Сяма (свекровка), другие бабы шикают: молчи, курица безголовая, кабы хуже не стало! А та ни в какую: грех чужо брать! К командиру сунулась, тот на красноармейца накричал, велел шмотки обратно отдать.
Вроде и обошлось, ан нет. Обиженный боец погодя вернулся и в щель ворот, с улицы, молодайку из винта – «стрелил намертво». Шум, конечно, но он отбрехался: пальнул, дескать, в собаку, да промахнулся. Кому разбираться? Боец с отрядом ушел дальше революцию делать.
А вообще, с Аиртавской разобрались круто. Раскулачивание, расказачивание. Часть, к примеру, Савельевых «нарядили» в Ивдельлаг. В конце пятидесятых оттуда, с Урала, дед двоюродный приезжал. Ростом под потолок, белый, как лунь. Не знаю, о чём он рассказывал, помню одно: отец плакал, словно ребёнок. А ведь фронт прошел.
Лучшие аиртавские дома из прекрасной сосны раскатали по брёвнам. Из них собрали два хутора – Политотдел и Пятилетка. Много увезли в крестьянскую Кривинку – на клуб, школы. В одной, кстати, моя жена училась. Рушили «стару жись», отстраивали райцентр с новым названием – с. Володарское. Аиртавичи, видя такое, рванули из отчих краёв кто куда. В Караганду под землю, во Фрунзе, в Башкирию. В Свердловске, на Уралмашевском обелиске в честь погибших на ВОВ заводчан, аиртавских фамилий (видел сам) полным-полно. Дядя Миша Осипов рассказывал: в 1937 году в Аиртаве кукарекал единственный петух. Позже родная станица так и не возродилась. Ни по числу дворов, ни по численности населения. Хотя и казахи стали селиться, и немцы даже, одно время.
Получается, что так власть отомстила за колчаковскую, вырубили казачество, что называется, под корень…В тридцатых годах на Дону и Кубани многим сёлам вернули название «станицы». Станицы Сибирского казачьего войска, третьего по старшинству, так и остались бывшими. Чего-то в ЦК побоялись. Возможно, теперь под суперновой вывеской - «ауыл Айыртау» - ренессанс брезжит, однако, согласитесь, на выходе, коли что получится, будет совсем другая история. И, скорее всего, не моя, да и не наша…
Удивительная вещь! Человечество неистово бьётся над загадками добиблейского прошлого, атлантиды всякие ищет, едва ли не рыдая от горечи и бессилия. И спокойно наблюдает, как современники… закапывают историю. По классовым, сословным, религиозным или национальным причинам устраняются из памяти недавние приметы тех, кто сто-двести лет назад воевал и строил, любил и ненавидел, растил хлеб и детей, молился и проклинал - жил…
Честь имею, аиртавич.
Спасибо сказали: mamin, miha, Шиловъ, Patriot, bgleo, svekolnik, Анатолий, sibirec, Alegrig, Светлана у этого пользователя есть и 10 других благодарностей
- аиртавич
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 454
- Репутация: 44
- Спасибо получено: 2515
13 нояб 2014 10:19 #24897
от аиртавич
Унялась гражданская…В Аиртавской станице, будто после чумы. Люди вдоль заборов норовят, а не «середь» улицы ходить. Притихли, и всё притихло. Кого из казаков частым ситом новая власть провеяла – живут помаленьку. Иные – далече. На коне теперь – сельсоветчики. Один из них (обойдусь без фамилий, чей-то дед, чья-то бабушка, зачем трогать?) раз в неделю вечерами захаживает в мордовский конец, в избу у речки, ближе к ключику (роднику). Его сразу – в передний угол, последнее из печи, из подпола – на стол! Выпивает, закусывает…Бровями дёрнет – детва шеметом на полати, женщины – за порог, хозяин гнёт шею к гостю, ровно пристяжная к кореннику; разговор, стал быть, заворачивает на «сурьёзнай».
Сплюнув окуневую кость с рыбника, гость гундит в ухо: опеть, Понтя, в уезде про белу лошадь споминали…И, отваливаясь от стола, обтирая клейкие руки об вехотку, нагоняет жути погромче: понЯл! не дыши! Опасливый взгляд на окно, и вновь тише: покель отваживаю, на хвосторезов тычу (на челкарских), однако чижало…ПонЯл!!
Хозяин только что не рыдает: дак научи, што делать, Изот Яковлич?!
- Ну-ну, меня слухай, - у гостя проклёвывается добрый «карахтер», - и держись, само собой, понЯл! Момент ныне вострый! Контра кругом …Хмм, н-да…Перед первой просекой, на гари твой стожок?
- Мой, Яковлич, неделю пластался…
- Теляты у меня чегой-то дришшут, можа сенца им лесного, а?
- Весь скирдок доставлю, Изот Яковлич, куды скинуть, скажи токо…
- Дак в сенник и определи, Спирьке скажу, чтоб назавтре дыру разобрал, с повети и спустишь… Ну, пошел я, однако…Мотри!
Гость, рыгая сыто, глубже засовывает поллитру ханжи (хлебной самогонки) за пазуху шинели, стукает воротней калиткой. Ребятишки свешивают головенки с полатей, смотрят на объедки пирога. Из сеней просачиваются жена, тёща, старшая дочь, тихо воют. Хозяин скрипит зубами, сронив голову на беспомощные руки.
А что произошло, что за «бела лошадь»? Когда закаруселило в гражданскую-колчаковскую, аиртавским казакам куда? Мобилизация! На конь, да к Верховному, он объявил. Понтелеймон - тоже, ясное дело: урядник, кавалер. Под Еленовкой ли, может за Челкарским поселком разъезд хорунжего Гороховодацкого (подлинный участник, аиртавич) схлестнулся с авангардом красных. Понтя и ссадил с белого коня их командира. Шашкой. Коня поймал. Хороших кровей, за версту видать. Сдуру, оказалось. Опосля еле отбрехался от кованного красавца: не мой, не знаю, не видел… Вроде утряслось, но тут после ранения Изот вернулся. Он, оказалось, всё знал, потому как аккурат среди красных конников в авангарде том был. Его Понтелеймон в шумихе боя не признал, зато тот срисовал земляка на раз. Как явился в станицу, сразу и разъяснил бывшему уряднику, что и почём меж ними будет отныне. Большого командира, говорит, ты порубал. Будто бы самого тов. Володарского, чьим именем Кривоозерное будет перекрещено. Ищут, кто сгубил героя да на его белой лошади ускакал, дённо и нощно ищут. Вся чека в ружьё поставлена…Понтя после разговора в бега наладился, но Изотка предостерёг: заявлю, за лобановские бугры не успеешь…
Теперь он – футы-нуты! Изотий Яковлевич! По советской линии шибко вперед подался. Чисто атаман станичный, ежели бы по-ранешному сказать. Ну и захаживает к Понте. Стращает белой лошадью, шантажирует, прямо сказать.
…Не знаю, чем меж ними закончилось. Может, ВОВ всё списала. Сыновья Понтелеймона жили в Свердловске, дочь в Киргизии. Сам рано помер. Племя Изота не в родителя удалось. «Совецка линия» на нём загнулась, дети вышли в пролетарский тираж невеликих разрядов, а как люди – так себе. Крикливы, хвастливы, скандальны…В спину Спиридона, старого для меня дядьки, я пацаном слышал презрительно-брошенное: у, белая лошадь! Из расспросов и отрывочных ответов составилась эта история. Что и как доподлинно – у кого спросишь? Честь имею, аиртавич.
Сплюнув окуневую кость с рыбника, гость гундит в ухо: опеть, Понтя, в уезде про белу лошадь споминали…И, отваливаясь от стола, обтирая клейкие руки об вехотку, нагоняет жути погромче: понЯл! не дыши! Опасливый взгляд на окно, и вновь тише: покель отваживаю, на хвосторезов тычу (на челкарских), однако чижало…ПонЯл!!
Хозяин только что не рыдает: дак научи, што делать, Изот Яковлич?!
- Ну-ну, меня слухай, - у гостя проклёвывается добрый «карахтер», - и держись, само собой, понЯл! Момент ныне вострый! Контра кругом …Хмм, н-да…Перед первой просекой, на гари твой стожок?
- Мой, Яковлич, неделю пластался…
- Теляты у меня чегой-то дришшут, можа сенца им лесного, а?
- Весь скирдок доставлю, Изот Яковлич, куды скинуть, скажи токо…
- Дак в сенник и определи, Спирьке скажу, чтоб назавтре дыру разобрал, с повети и спустишь… Ну, пошел я, однако…Мотри!
Гость, рыгая сыто, глубже засовывает поллитру ханжи (хлебной самогонки) за пазуху шинели, стукает воротней калиткой. Ребятишки свешивают головенки с полатей, смотрят на объедки пирога. Из сеней просачиваются жена, тёща, старшая дочь, тихо воют. Хозяин скрипит зубами, сронив голову на беспомощные руки.
А что произошло, что за «бела лошадь»? Когда закаруселило в гражданскую-колчаковскую, аиртавским казакам куда? Мобилизация! На конь, да к Верховному, он объявил. Понтелеймон - тоже, ясное дело: урядник, кавалер. Под Еленовкой ли, может за Челкарским поселком разъезд хорунжего Гороховодацкого (подлинный участник, аиртавич) схлестнулся с авангардом красных. Понтя и ссадил с белого коня их командира. Шашкой. Коня поймал. Хороших кровей, за версту видать. Сдуру, оказалось. Опосля еле отбрехался от кованного красавца: не мой, не знаю, не видел… Вроде утряслось, но тут после ранения Изот вернулся. Он, оказалось, всё знал, потому как аккурат среди красных конников в авангарде том был. Его Понтелеймон в шумихе боя не признал, зато тот срисовал земляка на раз. Как явился в станицу, сразу и разъяснил бывшему уряднику, что и почём меж ними будет отныне. Большого командира, говорит, ты порубал. Будто бы самого тов. Володарского, чьим именем Кривоозерное будет перекрещено. Ищут, кто сгубил героя да на его белой лошади ускакал, дённо и нощно ищут. Вся чека в ружьё поставлена…Понтя после разговора в бега наладился, но Изотка предостерёг: заявлю, за лобановские бугры не успеешь…
Теперь он – футы-нуты! Изотий Яковлевич! По советской линии шибко вперед подался. Чисто атаман станичный, ежели бы по-ранешному сказать. Ну и захаживает к Понте. Стращает белой лошадью, шантажирует, прямо сказать.
…Не знаю, чем меж ними закончилось. Может, ВОВ всё списала. Сыновья Понтелеймона жили в Свердловске, дочь в Киргизии. Сам рано помер. Племя Изота не в родителя удалось. «Совецка линия» на нём загнулась, дети вышли в пролетарский тираж невеликих разрядов, а как люди – так себе. Крикливы, хвастливы, скандальны…В спину Спиридона, старого для меня дядьки, я пацаном слышал презрительно-брошенное: у, белая лошадь! Из расспросов и отрывочных ответов составилась эта история. Что и как доподлинно – у кого спросишь? Честь имею, аиртавич.
Спасибо сказали: Patriot, bgleo, svekolnik, Светлана, Куренев, Нечай, денис, Никитин Константин, evstik у этого пользователя есть и 5 других благодарностей
- денис
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 1183
- Репутация: 36
- Спасибо получено: 2694