ИЗ ИСТОРИИ СТАНИЦЫ ПРЕСНОГОРЬКОВСКОЙ

Больше
10 июнь 2016 10:53 - 10 июнь 2016 11:07 #35190 от Нечай
Простите, что начала новую тему. Материал не входит никуда в темы существующие. Даже не знаю, повторяюсь ли, где проверить? Скажу лишь, что читала где - то это раньше и что хотелось бы такой рассказ по всем станицам и поселкам!

Сергей ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ
О прожитом



Автора этих записок, С.В. Преображенского (1904—1990 гг.), давно нет на свете. И вряд ли записи эти стали бы кому известны, если бы не старания Виктора Николаевича Ягодинского (он живет в Москве, ему 80 лет, он — известный писатель, ученый). А С.В. Преображенский — его дядя, и случайно листки с воспоминаниями родственника попали Виктору Николаевичу в руки.

Я читал эту рукопись с волнением. Родившись и до 15 лет прожив в Пресногорьковке, где в то время всё было — советское, целинное, и где о прошлом не знали и знать ничего не хотели, потому что “мы наш, мы новый мир построим”, я, как и все мои сверстники, бегал в школу мимо пугающей разрухой церкви, в которой стояла пожарная машина, жил надеждой побыстрей уехать из этого Богом забытого “медвежьего угла”.

А прошло время, и вижу, что милее того времени, прекраснее родного села нет и не будет ничего и никогда на свете. Сейчас Пресногорьковка — другая страна, Казахстан. Хотя всегда это было русское село, казачья станица, построенная в конце XVIII века на Горькой линии. А Горькая линия — линия укреплений, граница, по которой селились казаки в Западной Сибири и Северном Казахстане.

Как-то так вышло, что никто в самом селе ничего из истории Пресногорьковки не знает. В конце 50-х в Пресногорьковке “началась целина”, и уж тогда-то вообще все старое было из памяти людей вычеркнуто. Правда, сейчас выяснилось, что “целина” была большой ошибкой партии и правительства, и потому сегодня поля вокруг села заросли бурьяном, брошены, как брошены и разрушены некогда процветавшие совхозные молочные фермы, животноводческий откормочный комплекс, зерноток. Нет сегодня в Пресногорьковке работы, и потому бегут оттуда люди в более хлебные края. Приезжаю на родину и пугаюсь, видя, как все рушится. Когда в 1990 году начали восстанавливать церковь, я написал в областной архив города Петропавловска. Пришло сообщение, что церковь называлась Свято-Никольской и что построена она была в 1799 году. Вот и все.

А сколько их, таких сел на Урале, да и по всей России. Читаешь эти вот записки и думаешь: как много мы потеряли, зачем были такие жертвы, во имя чего, почему?!

Надо все помнить, надо все знать. Ведь и в правду говорят: без прошлого нет будущего.

Николай Коляда

Желание записать воспоминания у меня появилось случайно. Пишу для сыновей и их детей — моих внучат, если у них когда-либо появится желание узнать о жизни в дореволюционное время России и в первые годы советской власти. Ведь о многом они знать не могли и никогда не узнают.

Жалею, что небрежно и неразборчиво написалось. Причиной тому является глянцевая бумага, на которой шариковая ручка делала пропуски, а в авторучке оказалось старое изношенное перо. Не мог и изложить в хронологическом порядке.

Родился я в 1904 году в Вологодской губернии в семье священника. Отец мой, Василий Александрович Преображенский, был из бедной крестьянской семьи, состоявшей из трех братьев и трех сестер, оставшихся после смерти деда на руках их матери — неграмотной женщины. Отец был в семье младшим. Дед был при церкви прислужником, так называемым псаломщиком, как бы третьим лицом после священника и дьякона, не имеющим сана (духовного звания). Все братья были взяты на попечение общества и церкви, определены на бесплатное обучение и материальное содержание в Тотемское духовное училище и далее в Вологодскую духовную семинарию, по окончании которой все они вышли священниками. Отец после окончания семинарии в 1901 году был назначен священником при Погосте Тотемского уезда, где было место священника после смерти отца (деда) нашей матери — Александры Христофоровны Преображенской (до замужества — Попова).

В 1909 году отец поплатился за связь с известными в то время революционерами — профессором Молаковским и профессионалом-революционером Поповым Василием Христофоровичем — родным братом матери. (В.Х. Попов работал в подполье под псевдонимом “Василий Темный”). Связь отца с ними заключалась в том, что в нашем доме находилась принадлежавшая им рабочая типография. Отец был выслан в Сибирь под надзор Духовной консистории и управление Омской Епархии в станицу Пресногорьковскую Петропавловского уезда Акмолинской области — позже Кустанайской области. Это в 130 км от города Кургана, 200 км от Кустаная и в 100 км от ближайшей железнодорожной станции Лебяжья.

Станица Пресногорьковская в то время представляла собой хорошее казачье село с населением около полутора тысяч человек. Располагалась она между двумя озерами, почти равными по размеру. На севере — Горько-Соленым озером, на юге — Пресным. Большинство местного населения воду пили из Пресного озера или из колодцев, сооруженных на берегу Горького озера, или возили из озера Песчаного, в четырех километрах от станции. В полутора километрах на запад располагалось большое озеро Татарское, заросшее с трех сторон по берегам камышом. Озеро это было рыбное, богатое карасем. Вода в нем прозрачная, на вкус сладковато-солодковая. На это озеро обычно ездили или ходили купаться. В настоящее время (1973 год) на восточном его берегу в лесу построен пионерский лагерь и недалеко от него — большая трехэтажная средняя школа-интернат с необходимыми сельскохозяйственными мастерскими и гаражом. Школа эта межрайонного значения.

В полутора километрах от станицы на севере в лесу за Горько-Соленым озером находится озеро под названием Второе Соленое. Взрослое население предпочитало купаться в этом озере, оно считалось целебным, и в летнее время сюда специально на один-три месяца приезжали люди на отдых и лечение из других районов. Большинство из них жили в палатках или у зажиточных киргизов (в то время так назывались казахи), арендовали юрты, и, по договоренности, им доставляли кумыс и мясо. Базар в станице был один день и недолго — по субботам. Базары были на площади, где кроме лавок местных торговцев — Дегтярева (мануфактуры), Богданова и Новгородцева (кожаные товары), Усманова и других (разные товары и железно-скобяные изделия), был довольно порядочный магазин Общества потребителей.

Кроме станичного правления, возглавляемого атаманом (выборное лицо) были медицинский и ветеринарный пункты, две школы — начальная четырехклассная и средняя четырехклассная (Высшее начальное училище). Был и Союз кооперативов, объединявший 28 сельских потребительских обществ. Сюда завозились все товары и распределялись по потребителям. Союз кооперативов был связан со многими фабриками и заводами, с крупными купцами и другими производителями товаров, где удавалось закупить товары значительно дешевле и с большим процентом торговой скидки. В станице была межрайонная контора Переселенческого Управления. Она следила за переселенцами и устройством их на новых местах жительства, выдавала возвратные и безвозвратные ссуды и пособия на хозяйственное обзаведение, строительство домов, на покупку лошадей, рогатого скота и посевного материала. Со складов Переселенческого Управления отпускались в кредит различные сельскохозяйственные машины.

Кроме складов Переселенческого Управления, были склады иностранных фирм, в основном акционерных: Деринга, Зингера и др. Эти фирмы, кроме продажи на деньги, отпускали сельскохозяйственные машины и в кредит. А компания “Зингер” время от времени организовывала курсы по освоению швейных машин и обучению вышивке, вязанию и штопке чулок. Были в станице почта, телеграф и сельскохозяйственное кредитное товарищество, обслуживающее население нескольких волостей. В этом кредитном товариществе уже при советской власти я работал бухгалтером. Число членов товарищества было около 1500 человек. Кредитные операции в основном заключались в отпуске сельскохозяйственных машин в кредит. Кроме кредитно-ссудных операций, деятельность кредитного товарищества состояла в заготовлении сельскохозяйственных продуктов и продуктов животноводства, в том числе:

1. Пшеница, овес, ячмень до 1,5 млн. пудов.

2. Рогатого скота до 40 тысяч голов, часть которых зимой забивалась на месте на своей бойне, мясо реализовывалось по нарядам вышестоящей организации — Петропавловского селькредсоюза, с отгрузкой по железной дороге.

3. Мяса до 10 тысяч пудов.

4. Кожа сырая и пушнина. Пушнина в основном — волк, лиса, хорек, заяц, суслик.

5. Операции по выпасу скота и откормки молодняка.

К северу от Казачьей линии жили крестьяне, так называемые “мужики”, к югу в степях жили киргизы и переселенцы с Украины (Малороссии), назывались “хохлами”.

Казачьи станицы и поселки резко отличались от сел крестьянских и украинских своей чистотой и порядками. В качестве, например, противопожарного мероприятия на летнее время устанавливалось круглосуточное дежурство при пожарном сарае, состоящем из двух пожарных машин и двух бочек с водой, с запряженными в них лошадьми и четырех человек с дежурством на каланче, сооруженной над крышей станичного правления. Кроме этого, у каждого дома над воротами или на углу дома были прибиты дощечки с рисунками, указывающими, кто и с чем должен прибыть на тушение пожара (силуэт человека, лошадь с бочкой, пара ведер, топор и др.). На большой улице были размещены большие противопожарные чаны по 500—600 ведер каждый, которые периодически наполнялись водой. Не реже одного раза в неделю по субботам подметали улицы, причем подметалось не со двора на улицу, а с улицы во двор.

Мы жили в общественном церковном доме, состоявшем из кухни с русской печью, лежанкой сверху печи (на которой спала прислуга и на которой любили играть и мы), трех комнат, служащих приемной и рабочим кабинетом отца, спальной и залом, и двух прихожих.

В доме было два подпола. В кухонном хранился картофель, соленья и другие продукты, а в другом — вина, варенья, консервы и более ценные продукты. Это же подполье использовалось матерью как темная комната, в которой она, увлекаясь фотографией, заряжала кассеты и проявляла негативы. Было два входа в дом: один — через сени в кухню со двора, второй — с улицы, через парадное крыльцо и через большую летнюю веранду. Под домом был сравнительно большой подвал с железной дверью со входом в него из-под навеса. В нем также хранились овощи, разные соленья, а в летнее время бутылочный квас своего производства. Дом, подвал и другие службы обычно на замок не запирались, так как в то время воровства не было вообще. На дворе была так называемая летняя кухня — однокомнатная рубленая из бревен изба с перегородкой, отделяющей русскую печь с очагом, тамбуром и небольшой кладовкой, и двумя входными дверями — одной с чистого двора и второй — с ночного утепленного скотного двора.

В амбаре хранилось по сусекам разное зерно, крупы и мука, а зимой — и мясо.

Были также:

— теплая рубленая из бревен конюшня с сеновалом, погребом и птичником;

— два навеса, утепленный скотный двор с двумя бревенчатыми службами — свинарника и овечника;

— открытый скотный двор — денник, куда в дневное время зимой выгонялся скот, а в летнее время этот двор использовался под огород, где выращивали огурцы, дыни и другие овощи. Помидоры почему-то в то время не выращивали. Не выращивали и фрукты, хотя и могли бы по климатическим условиям выращивать. На этом дворе была и баня.

Хозяйство состояло из десятка коров и трех-четырех лошадей. Для управления этим хозяйством нанимался работник. Таким работником у нас последние годы до революции был киргиз Бесикей Чектаров, живший со своей семьей в летней кухне. Пищу себе они готовили сами из наших продуктов.

Три брата Бесикея Чектарова жили у нас в разное время много лет. Это были трудолюбивые и в высшей степени честные люди. Хозяйством они управляли по своему разумению — без подсказок и особых указаний. Жена Бесикея у нас не служила, но за отдельную плату помогала живущей у нас домработнице, а при отлучке или болезни мужа подменяла его.

Каждый город или село обычно имел свою какую-то достопримечательность, и ею гордились. В станице Пресногорьковской это были, кроме средней школы, церковь и березовая роща под названием “Маяк”.

Церковь красивая, крепостная, времен прохождения Ермака, двухпрестольная, с толстыми кирпичными стенами, оштукатуренными с алебастром так, что стена не требовала текущих ремонтов, не требовала и побелки. Колокольня была оснащена медными колоколами, один из которых весил 300 пудов. И с хорошим художественным оформлением внутри.

Достопримечательностью являлась и березовая роща “Маяк”, пока она полностью не была уничтожена стихийным бедствием. Весной 1920 или 1921 года население станицы было разбужено страшным шумом и грохотом. Накануне с вечера начался сильный дождь, шел всю ночь и, касаясь земли, тут же замерзал. Когда рассветало, взору представились окрестности, открытые на десятки километров. Старые деревья, не выдержав обледенения, поломались, молодые под тяжестью льда оказались пригнутыми к земле. Стальные провода телефонной линии рвались. Мне, чтобы оттаять лошадей, пришлось затопить в школе, где мы жили (так как мать была заведующей школой), железную печь и уже в тепле освобождать их ото льда.

Мужское население все выехало в степь для спасения овец. Зрелище было ужасное. Каждая овца представляла собой кучу льда. На место к табуну завозилась солома и разжигались костры для отогревания животных, подвозимых ближе к кострам. В результате более одной трети овец спасти не удалось, они погибли.

Побывав в 1973 году, почти через 50 лет, в Пресногорьковке, я получил от нее удручающее впечатление. Все три достопримечательности были уничтожены. На месте средней школы — пустырь. Она дотла уничтожена пожаром. А на месте церкви — большая груда бесформенных камней, которые не поддались разборке на кирпичи. Это была западная часть церкви с колокольней. Оставшаяся часть церкви используется пожарной командой. Улицы напоминали свалку, где валялось все — от изношенной обуви до дохлых кошек. На берегу Второго Соленого озера, считавшегося целебным, построен молочный завод? и в озеро отведены сточные воды.

Отец был организатором и почетным председателем Сообщества потребителей, Союза Кооперативов и Кредитного товарищества. Но жалования от этих организаций он не получал. С помощью участкового ветеринарного врача А.П. Шехтера и заведующей станицей есаула (подполковника) Н.П. Кубрина в 1910 г. было организовано еще одно культурно-благотворительное учреждение, так называемое “Братство”. Учреждение это существовало на членские и вступительные взносы, на пожертвования, на доходы от культурно-просветительских мероприятий и от воскресников, проводимых специально в пользу “Братства”. Помещение и охрана его были предоставлены станичным правлением бесплатно. При “Братстве” была неплохая по тому времени библиотека, созданная в основном из книг, пожертвованных местной интеллигенцией, открыта народная столовая и магазин “Самопомощь”. Магазин этот был открыт специально для ограждения населения от местных купцов и кулаков при покупке предметов первой необходимости.

По вечерам устраивались чтения, беседы или лекции, сопровождаемые показом так называемых живых картин с помощью волшебного фонаря (кино в то время еще не было). Устраивались концерты и спектакли, а после них обязательно подавался чай с каким-либо печеньем или халвой. Плату за чай вносили кто сколько может — от одной-двух копеек до рубля. Во время воскресников засевались и убирались до двадцати гектаров (десятин) пшеницы. Заготовки топлива, текущие ремонты и другие работы также производились в дни воскресников станичным правлением.

В 1911 году для голодающих бедняков была организована бесплатная столовая.

Братская школа была одним из основных направлений деятельности “Братства”. “Братство” не ограничивалось проведением бесед и чтений по разным отраслям науки и искусства. В целях просвещения и воспитания подрастающего поколения была организована школа, в которой обучались 25 человек. В школе были учащиеся от 13 до 18 лет, были и взрослые женатые люди до 30 лет. Школа подготавливала для поступления в средние учебные заведения. Кроме общеобразовательных предметов были и такие предметы, как рукоделие и счетоводство. Преподавателями в школе были представители местной интеллигенции и служащие организаций. Все преподаватели учили бесплатно.

По окончании школы более способные учащиеся определялись в средние учебные заведения, как например, в акушерскую школу в г. Екатеринбурге (Свердловске), Петуховское техническое училище, в Омский сельхозинститут, училища в Кургане и Петропавловске. Учащимся, не имеющим родителей, оказывалась материальная помощь.

Инициатором постройки средней школы в станице был мой отец. Школа была большая, двухэтажная, из бревен на кирпичном фундаменте, с квартирой для инспектора (директора школы) с одной стороны и с квартирой для сторожа — с другой, с большим гимнастическим залом, физкабинетом, учительской, двумя теплыми туалетами и раздевалкой. Построена она была на Ярмарочной площади против церкви. Во что обошлось строительство школы и кем оно финансировалось — не знаю, но хорошо знаю (конечно, из разговоров родителей), как изыскивались средства на ее строительство. Помню, как писались обращения к влиятельным и богатым лицам с просьбой пожертвовать. Пишущих машинок тогда еще не было, писала оригиналы моя мать, владеющая хорошим каллиграфическим почерком, а размножали их на шапирографе. Но таким адресатам, как царь Николай Второй Романов, Министерство просвещения, князья и губернатор посылались оригиналы.

С обращением к князю Трубецкому ездил местный ветврач А.П. Шлехтер как владеющий французским языком, поскольку прием у князя Трубецкого велся на французском языке.

К омскому генерал-губернатору Сухомлинову ездил мой отец. Из канцелярий Его величества и Министерства просвещения поступило всего по сто рублей. Князь Трубецкой откликнулся тремя тысячами рублей, генерал-губернатор — пятью тысячами.

Хорошо откликнулось население станицы и ближайших к ней поселков. Ими был вывезен весь заготовленный лес из Боровского лесничества на расстоянии 60 верст (65—70 км) воскресниками (помочами). Таким же способом был перевезен кирпич и др. строительные материалы. Хорошо откликнулись и Курганские купцы (братья Харламовы, Кузнецовы, Колокольник и другие). Строительство школы обошлось в 28 тысяч рублей.

В станице время от времени устраивались так называемые скачки, на которых молодые казаки, возвратившиеся со службы, показывали свое мастерство на лошадях, прошедших службу вместе с ними. Тут было взятие барьеров, преодоление рвов, наполненных водой, рубки лоз, поднятие на полном ходу предметов, соскоки на землю и вновь посадка в седло и другие приемы. Отличившихся премировали ценными подарками.

Зимой, в основном в Масленицу, организовывали бега — как в упряжках, так и на верховых лошадях на приз, установленный станичным правлением, или на спор (пари) между участниками забега в пределах средней стоимости рабочей лошади.

В дни Рождества, Нового года, Крещения и Масленицы устраивались массовые катания, в основном в упряжках. Большинство казаков имели выездных лошадей с хорошим ходом, то есть рысаков или иноходцев, хорошую упряжь (сбрую) и соответствующий выездной экипаж. Служащие, не имевшие лошадей, нанимали запряженные парой или тройкой лошадей экипажи у ямщиков почтовой и земской станций. Лошадь-иноходец от рысистой лошади отличается тем, что рысистая лошадь при беге одновременно выбрасывает правую переднюю ногу и левую заднюю, и наоборот, а иноходец одновременно выбрасывает правую переднюю и правую заднюю, и наоборот — левую переднюю и левую заднюю.

Следует упомянуть и об устройстве в зимнее время катка и катушек. Каток устраивался на озере. Расчищали от снега площадку и заливали из проруби водой. От ветров и снежных заносов огораживались камышом, на время катания в безлунные вечера освещали разноцветными фонариками. Катушки устраивались обычно на крутых берегах озера с расчисткой дорожки по льду озера. Катались кто на чем: на санках, на фанерных листах и специально сделанных одно-двухместных досках, на невыделанных шкурах и проч. Устраивались и круглые катушки на тележном колесе. К колесу привязывалась длинная жердь, а на другом конце привязывались санки. Водилами служили две-три палки, воткнутые между спицами колеса. Скорость движения санок получалась настолько велика, что редкому человеку удавалось на них усидеть. Человек срывался с санок, но не ушибался: он далеко летел по заранее расчищенному льду. Но стоять близко к кругу зрителям было опасно, да и не рекомендовалось, так как сорвавшийся с санок человек мог нанести серьезную травму, как стоявшим по близости болельщикам, так и себе.

В летнее время по субботам народ с пашень и покосов приезжал домой рано. По субботам молодежь, проживающая в западной части станицы, празднично одетая, заранее, задолго до прихода коровьего табуна, собиралась на полянку перед Лазаретником (так назывался небольшой березовый колок (лесок). Пели, гуляли, играли в хороводы или в мяч, танцевали и плясали под гармошку, а вечером девушки, подоив коров, кто с ведрами на коромысле, кто с флагами на тележках, доставляли молоко на молочный завод, куда собирались и парни. Так что гуляния, игры и песни продолжались до 11—12 часов ночи. Молодежь, проживающая в восточной части станицы, собиралась к табуну у опушки “Маяка”. Здесь обычно устраивались проводы молодых казаков, уходящих на военную службу. Молодежь, собравшаяся у “Маяка”, тоже шла к молочному заводу. Нередко между парнями, живущими в одном краю, и парнями, живущими в другом, из-за девушек происходили ссоры и драки, вплоть до поножовщины. Драки обычно кончались арестом как тех, так и других. Утром каждый арестованный в сопровождении дежурного урядника доставлялся на беседу к атаману. Атаман, выслушав объяснения, в зависимости от личности и характера содеянного, назначал меру наказания и отправлял обратно в каталажку. Режим каталажки таков: она была без окон, спать и сидеть надо было на нарах, передача пищи — один раз в сутки. В исключительных случаях атаман давал указание на оформление и передачу дел мировому судье.

В городки играли обычно по праздникам и в воскресные дни, среди улицы, на проезжей части.

Нерабочие лошади, жеребята, яловые коровы, молодняк животных и овцы паслись в отгонных табунах далеко в степи, и только к вечеру подгонялся на стоянку в двух-трех километрах от станицы конский табун.

Мы, подростки, начиная с весны, увлекались игрой в бабки. Играли коном, через кон и в “Паночки”. Последняя была особенно увлекательной. Игра эта заключалась в том, что бабки в кон не ставились, а ложились, каждая бабка считалась выбитой тогда, когда она отлетала на расстояние не менее трех следов ступни своей ноги. И если, к примеру, я выбил из кона пять-шесть бабок и, не подкладывая панка (биты), решил игру продолжать и промахнулся, другие играющие уже старались поразить мой панок, чтобы вынести меня из игры этого кона и получить с меня выбитые мною пять-шесть бабок.

Летом играли в мяч, городки, свалку, в крокет и в “Казаки-разбойники”, договариваясь заранее о сроках начала и окончания игры. Обычно договаривались на игру продолжительностью два-три дня — от заката солнца до утра. “Разбойники” могли убегать, скрываться где угодно, но не имели права сопротивляться, будучи пойманными. “Казаки” же не должны были прекращать погони “разбойников” на протяжении игры до отбоя.

На противоположном берегу Горько-Соленого озера стояла двухпоставная паровая мельница, три кожевенных завода, скотобойня с тремя-четырьмя складскими помещениями для готовой продукции. В этом озере обычно вымачивались кожсырье и коровья шерсть. Вода в озере розоватого цвета. В ненастную погоду или в дождь с ветром с севера поднимался резкий запах сероводорода и все белые предметы, как, например, оконные переплеты и ставни покрывались налетом цвета яичного желтка.

Второе Соленое озеро, о котором я уже говорил, по нашим убеждениям является целебным озером, хотя никто из ученых или знающих людей им не интересовался и анализов воды и грязи не производил.

Основанием к тому, чтобы считать озеро целебным, лично у меня является то, что, во-первых, оно далеко за пределами нашего района было известно людям, и люди, больные ревматизмом и другими заболеваниями ног, приезжали сюда лечиться. Во-вторых, удивительно озеро вот чем: в соленых озерах обычно никакой растительности нет, а в этом — с одной стороны растет камыш. Грязь образуется из миллиардной массы маленьких кругленьких красных букашек, которые в сентябре исчезают. Они погибают или прячутся в грязь, но с наступлением тепла появляются вновь. В воде их не видно, вода кажется совершенно прозрачной, и только опустив в воду ладонь и присмотревшись, их можно видеть невооруженным глазом.

Было еще одно интересное озеро, находящееся в восьми-девяти километрах от станицы, под названием “Рассольное”. Рядом с ним в ста метрах находилось озеро с прекрасной пресной водой.

В то время, когда случался перебой с солью, любители наживы, пользуясь отсутствием таковой, продавали ее по цене в десятки раз большей. На озеро приезжали люди, делали из кровельного железа противни, и на огне рассол выпаривался. Получалась белая, хорошая на вкус, поваренная соль. В засушливые годы, какими были 1911 и 1921, соль на озере садилась слоем два-три сантиметра. Тогда на озеро съезжались сотни людей, брали у представителя станичного правления за установленную плату допуски и специальными граблями гребли соль, которая была кристаллами до пяти-шести миллиметров в диаметре и слоем под поверхностью воды до десяти сантиметров. Собранную кучками соль, кто на лодках, кто на плотах, вывозили или выволакивали на берег. Таким способом можно было добыть ее в течение дня с одиннадцати часов утра до семи-восьми часов вечера до двухсот и более пудов в день. До одиннадцати часов утра соль грести было нельзя, в ней оказывалось много селитры, которая только с восходом солнца частично испарялась, частично вновь погружалась через слой грязи на дно озера. Собранная соль утром до одиннадцати часов с селитрой оставалась практически несъедобной. К вечеру соль от поверхности воды уходила в грязь. Толщина слоя грязи по всему озеру была примерно до одного метра.

Вином раньше не увлекались, и пьяниц в станице почти не было, пожалуй, кроме М.П. Кизина, да и водка — 40 копеек бутылка — считалась дорогой.

Редким явлением было видеть пьяными парней. О М.П. кизине стоит рассказать особо. Человек он был с образованием, был он наш сосед через улицу наискосок. Кизиных было два брата — Михаил Павлович и Евгений Павлович. Михаил Павлович был первоклассным столяром, жил с матерью-старушкой в трехкомнатном флигеле на территории двора двухэтажного дома, сдаваемого ими со всеми надворными постройками и складами в аренду Переселенческому Управлению. Его брат Евгений Павлович — полковник, жил с семьей в г. Омске, служил преподавателем в кадетском корпусе. Изредка Евгений Павлович приезжал летом в станицу в отпуск и для устройства домашних дел. Много лет братья не могли поделить дом. Если Евгений Павлович предлагал Михаилу Павловичу взять верх дома, Михаил Павлович говорил, что он не возражает взять верх, но он его продаст на слом. Если ему предлагали взять нижний этаж дома, он говорил, что он не возражает взять и низ, но он в него пустит кабак. Ну, а при таком соседстве — в одном доме с кабаком, вряд ли бы нашлись охотники его арендовать.

Михаил Павлович, идя в кабак за шкаликом (1/5 часть бутылки), обычно сам себе говорил, что “Михаил Павлович не пьяница, что кабак ему хоть бы хны, и что он пройдет мимо него и не заглянет”. Но с приближением к нему у М.П. подкашивались ноги, он, держа себя за бороду (бороду носил большую), кося глазами на дверь кабака и с трудом делая один-два шага вперед, останавливался и, хваля себя за мужество, восклицал: “Ну вот видишь, боялся, а прошел, ну, а теперь зайди и за это выпей”. И так он, восхваляя и вознаграждая себя за “проявленное мужество”, ежедневно совершал туда путь и возвращался с песней.

Интересной личностью был временно проживающий в станице студент Рощин, высланный из-под Петербурга в Сибирь под надзор полиции. Он был уже немолодой.

Как я уже и говорил, я родился в Вологодской губернии, привезен был в Сибирь в пятилетнем возрасте. Начальную четырехклассную школу закончил по месту жительства в станице Пресногорьковской. Школа была рядом с домом через дорогу по переулку, в частном доме казака П.В. кизина, однофамильца М.П. Кизина.

казачья школа от школы крестьянской отличалась дисциплиной и обязательным изучением один раз в неделю военного дела, гимнастики и пения походных песен. Два дня в неделю все учащиеся в обязательном порядке должны были приходить в школу в форме. Девочки — в черных или коричневых платьицах с белым фартучком. Мальчишки — в казачьей форме, то есть в синих суконных шароварах с красными лампасами и в защитного цвета кителе (тужурочке) с блестящими пуговицами и с красными погонами. Это зимой, а летом — в рубашках защитного или белого цвета с красными погонами и с красным матерчатым поясом вместо ремня и в сапогах. В день изучения военного дела должны были приходить при сабле и деревянной винтовочке, специально выдаваемых школой, которые перед летними каникулами ежегодно возвращались. Летом в течение двух-трех дней проводились занятия на лошадях. Обучались правильной посадке и езде верхом, как в седле, так и “жейдаком”, то есть без седла, а также и уходу за конем.

Когда приезжало (или проезжало) в станицу войсковое начальство — войсковой казачий атаман, проживавший в кокчетавской станице, это в 180 верстах от нашей станицы, то подготовка к встрече велась по неделе и больше. Занимались и сами казаки, занимались и мы, ученики. А когда прибывал губернатор, ученикам давались подарки (конфеты, пряники), а ребятам-беднякам выдавалась бесплатно форма.

После окончания начальной школы я был отвезен в г. курган в Духовное училище. Училище четырехклассное приравнено по тем временам к высшему начальному училищу с пансионатом, и с контингентом учащихся 100-120 человек. Училище находилось в центре города на Александровской площади в четырехэтажном здании — самом большом и высоком здании кургана.

В нижнем этаже были кухня, столовая, гардеробные комнаты, материальные и продуктовые кладовые, сапожная и пошивочно-ремонтная мастерские и квартира экономки. На втором этаже жили смотрители, инспектора, надзиратели и преподаватели. Здесь же был парадный вход и раздевалка для дежурных швейцаров. На третьем этаже по обе стороны коридора размещались классы, большой зал, учительская и туалет. На четвертом этаже — спальни, церковь, квартира дежурного надзирателя, библиотека, регистратура, где мы записывались при отпуске в город с указанием куда, к кому и на какое время идешь. Здесь же выдавались нам деньги на карманные расходы, но обязательно с указанием, на какие покупки. Тут же были туалет с умывальником и комнатка дежурного портного, которому с вечера мы отдавали верхнее платье, требующее ремонта, а утром эти вещи нами разбирались уже в готовом виде. Заплатки на одежде не осуждались, а за дырки наказывали.

В церковь нас водили ежедневно: утром и вечером минут на пять на молитву перед сном и перед завтраком, по субботам — ко всенощной службе и по воскресеньям — к обедне.

Питались в столовой, питание было пятиразовым: утром в восемь часов — чай и легкий завтрак, в одиннадцать часов — второй завтрак, в два часа дня — обед, в пять часов — полдник и в восемь часов вечера — ужин. По воскресеньям и праздничным дням к завтраку и полднику подавались кофе, какао или чай с вареньем или конфетами, и обязательно мясные или сладкие пироги с какой-то начинкой.

Во дворе была больница с квартирой врача, два дома с квартирами обслуживающего персонала, садик и ровная площадка со скамейками вокруг нее, которая зимой заливалась под каток. Для точки коньков и ремонта обуви содержался человек. Вторая, большая часть двора, была занята хозслужбами, баней, разными сооружениями для физических упражнений и площадками для разных игр: в мяч, в городки и т. д. Форма — черного цвета тужурка и брюки навыпуск, рубашки коричнево-вишневого цвета, фуражка черного сукна с черным бархатным околышем, демисезонное пальто с бархатным воротником, зимнее с барашковым, шапка-ушанка.

Изредка ходили на дневные представления в цирк. По воскресеньям любителей рыбалки водили на реку Тобол. удочками обеспечивало училище. По вечерам проводились художественные чтения или лекции. Ставились спектакли, в которых женские роли исполнялись мальчишками. На Рождественские и новогодние каникулы большинство учащихся разъезжались по домам. За мной обычно приезжал отец.

И вот однажды, управившись с делами, мы не захотели ночевать в кургане, так как резко менялась погода, подул ветер, потянул поземку, и мы из опасения, что могло передуть дорогу и задержать нам выезд утром, выехали в ночь. Первые двадцать километров до деревни Становой, хотя путь был бором, уже чувствовалось, что буря разыгрывается. Выехав из бора, мы вскоре потеряли дорогу, лошади встали. Искать же дорогу в бурю и метель бесцельно и опасно для жизни. Но мы все-таки решили попробовать отыскать дорогу и, привязав к одному концу вожжей взятую на всякий случай веревку, обошли вокруг упряжки и случайно наткнулись на что-то твердое, приняли это за дорогу и поехали, но вскоре убедились, что это была не дорога, что мы кружимся на одном месте. Решили заночевать в степи в снегу. Распрягли лошадей, привязали их с подветренной стороны к кошеве, в которой было сено, Бесикей (наш кучер) высыпал в нее мешок овса, а с другой стороны кошевы разгребли снег, постелили меховые одеяла и, в чем были, залегли. Нас тут же занесло, замело снегом и стало теплее.

И только на следующие сутки буря стихла, и мы услыхали лай собак. Оказалось, что мы находились на задворках деревни Становой.

У меня оказались помороженными руки и ноги. Не занося меня в дом, стали оттирать конечности снегом, отогревать чаем. Эта травма у меня осталась на всю жизнь.

Интересной личностью в станице являлся уполномоченный Акционерного Общества “Хлебпродукт”, по национальности не то немец, не то чех, по специальности энергетик, Павличек Иосиф Карлович. Женат он был на киргизке Галине Галимовне Абдрахмановой, красивой женщине из богатой семьи, имеющей высшее образование. У них было два сына в возрасте одиннадцати и двенадцати лет — Анатолий и Борис, они хорошо владели тремя языками: немецким, русским и казахским.

Отец Галины Галимовны Султан Абдрахманов жил в Омске, имел около четырех десятков домов, большая часть которых сдавалась в аренду. Человек он был образованный, был муфтием (это высшее духовное звание, по-русски как бы архиепископ) Омской и Семипалатинской областей. Преподавал в Кадетском Корпусе. В 100—120 километрах от Омска был их аул, где содержалось большое хозяйство, паслись десятки тысяч лошадей и овец. После смерти отца управлял хозяйством старший сын Ахмет, принявший на себя имя отца — Султан. Младший брат Г.Г. Зигей окончил Омский Кадетский корпус и юридический институт, работал в Управлении омской железной дороги “Сибобсе” начальником административного отдела. К Павличкам он приезжал в отпуск, бывал у нас. Это были годы НЭПа — 1925—1926.

Я в то время работал бухгалтером сельскохозяйственного кредитного товарищества и по просьбе Иосифа Карловича по совместительству вечерами работал у него. Работы у него было мало, сам Павличек часто вечерами отсутствовал, и мне приходилось его поджидать, быть с Галиной Галимовной. Она много рассказывала о себе, о семье, о жизни за границей. Показывала мне ковер, как музейную редкость, который ткался в Персии в течение пяти-шести лет. Показывала кое-какие драгоценности, показывала фотографию, на которой она была снята в национальном костюме для показа на специальной выставке, как будто бы в Швейцарии. Показывала она и этот костюм, в котором снималась. Платье цветастое, из голубого толстого шелка, жакет из черного бархата. Все было украшено и отделано жемчугом, бриллиантами и другими драгоценными камнями. Шапочка, казалось, сделана была из жемчуга и кое-г
Последнее редактирование: 10 июнь 2016 11:07 от Нечай.
Спасибо сказали: Patriot, Юрий, Светлана, Хох-олл

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
10 июнь 2016 10:57 #35191 от Нечай
Продолжение:

Платье это ей встало свыше 10 тысяч золотом.

Женился я в 1926 году, работая в кредитном товариществе, на старшей дочери начальника почтово-телеграфного отделения Ильи Михайловича Туровского Нине. В станицу Пресногорьковскую семья Туровских приехала в 1921 году. Кроме Нины, в их семье было три сына — Всеволод, Борис и Вадим, и две дочери — Валентина и Юлия. Сам Илья Михайлович — уроженец г. Троицка Челябинской области. Там он учился, там у него началась трудовая деятельность, там он женился на Марии Иосифовне Бочкаревой.

Как-то, играя за общественными амбарами на площадке у леска Лазаретника в мячик, мы увидели, что по дороге от поселка Крутоярского ехал всадник на белом коне. Прекратив игру, гурьбой, кто вперед, мы бросились навстречу всаднику. Первым делом мы особое внимание обратили на коня, уж очень он всем нам понравился, конь был красив, белой масти, сияющий в солнечных лучах. Остановив коня, всадник спросил у нас, как проехать к ветеринарному врачу — Александру Петровичу Шехтеру. Среди нас оказались два сына А.П. Шехтера — Николай и Павел и, естественно, всей гурьбой мы провожали всадника до дома Шехтера. Всадник не являлся знакомым человеком Шехтера, видимо, он по пути следования на предыдущих остановках выяснял, где и у кого бы он смог остановиться. По приезде всадник отрекомендовался Александрой Герасимовной Колпаковской. Мы, конечно, были удивлены, что всадник оказался женщиной. Одета она была в широкие шаровары, в длинную черкеску, подпоясанную наборным ремнем при кинжале и пистолете, в черную папаху с длинным ворсом. Пока она знакомилась с семейством, умывалась и приводила в порядок себя и своего коня, подошел довольно порядочный по объему ее багаж, и станица уже знала и говорила о ее приезде. Особо был встревожен и удивлен приездом “какой-то Колпаковской” проживавший по соседству с Шехтером восьмидесяти четырехлетний генерал-майор в отставке Иван Яковлевич Нирбут. Приодевшись, он пошел к Шехтеру для встречи с ней (он, будучи хорошо знаком с Шехтером, почему-то бывал у них редко). Придя к Шехтеру, он застал всех в столовой, извинился за свой визит, здороваясь с ней и представляясь ей, заявил, что он очень хотел бы знать настоящее имя, отчество и фамилию уважаемой Александры Герасимовны, ибо он, будучи женат на родной сестре Александры Герасимовны Колпаковской, — дочери бывшего губернатора Оренбургской губернии генерала Колпаковского, хорошо знал, что Александра Герасимовна умерла, и он лично присутствовал на ее похоронах.

Спутница, поставленная им в очень неудобное положение, встала и перед всеми извинившись, сказала, что она имела в виду и дальше следовать “инкогнито”, но, оказавшись случайно разоблаченной, достала документ личности и прочла, что она в действительности является Александрой Герасимовной Кудашевой, женой или дочерью, теперь не помню, князя Кудашева.

Конечной целью ее поездки была эвакуация в Омск, а дальше — в Китай. Прожив у Шехтера несколько дней и ознакомившись со станицей, княгиня Кудашева решила на некоторое время задержаться в станице Пресногорьковской и стала подыскивать для себя и коня соответствующее помещение. Таким помещением оказалась наша летняя кухня, где она и обосновалась вместе с конем — чистокровным арабом Лориком. Конь понимал ее с одного слова. Спал он тут же, на матраце, набитом соломой. Кормушки для сена и овса были тут же. Ел он против наших лошадей сравнительно мало. Всех посетителей, с кем бы она ни приходила или кто бы к ней ни приходил, при ней он пропускал беспрепятственно, давая свободный подход к столу, не мешая разговаривать. Зайти же в избушку в отсутствии хозяйки было невозможно. Только кто-то открывал дверь, как он, прижав уши и оскалив зубы, с шумом бросался на посетителя и тут же брал зубами за ремень, висевший на двери, закрывал ее. Редко она закрывала свою избушку на замок. На Лорика, как на сторожа, можно было положиться. Уходя куда-либо надолго, она оставляла ему соответствующую посуду. Обычно он терпел и ждал ее возвращения. Небольшую проминку его она делала по кругу во дворе или проезжала его сама верхом в седле. Разрешала делать проминку его и мне, но только без седла, и только однажды она разрешила мне проехать в седле. Седло казачьей формы, само седло, стремена, подпруга и шлем были украшены золотыми и серебряными орнаментами. Потники обшиты тонким персидским ковром. Седло это ей было подарено, как она говорила, в империалистическую войну главнокомандующим войсками Н.Н. Романовым, дядей царя Николая II. Кудашева, имея воинское звание полковника, командовала отдельным казачьим полком.

В то время ей было около сорока пяти лет. Столовалась она у нас. За завтраками и обедами она обычно не задерживалась. Вечерний чай проходил в беседах и спорах с отцом. К вечернему чаю почти ежедневно приходил И.Я. Нарбут. Поговорив за чаем, в основном с матерью, он обычно за столом засыпал и, проснувшись, вставал, извинялся, и тут же уходил домой. Жил он в отдельном доме из трех комнат. Одну из них занимал денщик.

Вторая комната служила спальней и залом, а третья являлась как бы столярной и слесарной мастерской. Часа по два-три в день он чем-то занимался. Строгал, пилил, клеил или перебирал и приводил в порядок свои инструменты. У нас много было предметов его работы: ухватников, сковородников, лопаток с деревянными дубовыми ручками на металлических заклепках, деревянная походная кровать с плетеной сеткой из мягкой шерстяной веревки. Особо были интересными преподнесенные им ко дню рождения матери три или четыре дубовые складные турецкие табуретки, с мягким сидением из персидской ковровой полоски.

Кудашева имела высшее образование, имела два диплома, ветеринарного и медицинского врачей. Много путешествовала, долго жила в Индии, владела гипнозом. Говорила на многих языках, свободно говорила и по-казахски. Лечила она в основном гипнозом и лекарствами из трав. Кроме этого, к ней много обращалось людей и лично, и по почте как к гадалке, знающей астрологию и хиромантию. Выступала с лекциями, проводила беседы и показные занятия по уходу за конем, показывала правильную ковку и расчистку копыт. Изредка на вечерах, устраиваемых после спектаклей, танцевала лезгинку. Во время танца, идя по кругу, выбрасывала к потолку свой кинжал и, не задерживаясь, в танце ловила его, и так повторяла несколько раз.

Прожила она у нас около года. Уехала от нас в Курган на Смолинский конный завод и там по совместительству заведовала городской ветеринарной амбулаторией.

Дальнейшая ее судьба неизвестна. В конце 1917 года я у нее был.

После окончания двух классов школы II ступени (это примерно восемь классов десятилетки), дающих право на поступление в среднее учебное заведение, я по совету своих товарищей А.Г. Галактионова и П.И. Седельникова, уже учившихся в Омске в железнодорожном техническом училище, решил поступить туда. Получив необходимые документы и характеристики для поступления в учебные заведения, я выехал в Омск. Остановился там в общежитии училища у товарищей. Дней через пять должен быть первый экзамен, к которому я и приступил готовиться.

Вечером накануне экзамена, просматривая списки допущенных к экзаменам лиц, я себя в списках не нашел. Ничего не подозревая, пошел в канцелярию училища выяснить, и там сказали, что я решением приемной комиссии к экзаменам не допускаюсь по социальному происхождению — как сын священника. Забрав свои документы, я на следующее утро выехал из Омска в Тюмень в надежде поступить в фельдшерскую медицинскую школу, но и там по этой же причине к экзаменам допущен не был.

Революция 1917 года нас застала в Омске, куда в 1916 году отец, как умелый организатор, был переведен, чтобы возглавить контроль за строительством Церковного собора.

Воспользовавшись революцией и сознавая, что строительство собора будет отменено, отец снова возвратился в Пресногорьковскую. 1918 год и половина 1919 года наша местность находилась под властью Омского временного правительства, возглавляемого адмиралом Колчаком.

Фронт гражданской войны к нашей станице приближался и был он где-то в шестидесяти верстах, у станицы Звериноголовской Оренбургского Казачьего войска. Но мы с соседом Д.Н. Ясиченковым решили успеть съездить в с. Боровое Курганского уезда, это в шестидесяти верстах от нас, на мельницу, для размола зерна на муку-сеянку. Только подошла наша очередь засыпать зерно, как мы услыхали выстрелы и крики: “Идут красные!” Мельница продолжала работать, продолжали и мы отгребать муку и наполнять мешки. Заканчивая работу, мы уже знали, что белые из Борового ушли и что Боровое занято красными. Лошадей и свои транспортные средства мы нашли в порядке, там, где их оставили.

Напоив лошадей, запрягли их, погрузили муку и тронулись в обратный путь к дому. Когда мы отъехали от Борового километров десять, нас задержали, предложили взять пропуск. Пропуск получили скоро, проехали через линию фронта красных, также свободно снова проехали линию фронта белых и утром следующего дня возвратились домой. В станице царила паника, основные войсковые части, в том числе 4-й казачий корпус, которым командовал наш бывший заведующий станицей генерал-майор Кубрин Н.П., уже отступили. Всему мужскому населению, почему-либо оказавшемуся не мобилизованным Колчаком, и мужскому населению от 15-16 лет предлагалось на правах беженцев выехать из станицы примерно на 100—120 км до станиц Пресновской и Новорыбинской, не доходя до которых, по словам белых, намечалось дать красным генеральное сражение, после которого все беженцы должны были вернуться по своим станицам. Женщины, старики и дети с места не трогались. Оставалась в станице и моя мать с четырьмя детьми: двумя братьями, двумя сестрами, с домработницей и ее братом Михаилом.

Домработница с братом являлись беженцами из Гродненской области. Как они оказались у нас, без родителей, я не помню. Михаил был старше меня года на два-три, и мы были товарищами. Вместе занимались по хозяйству, ездили в поле за сеном и дровами, ухаживали за скотом, ходили в училище.

Такие указания по эвакуации мужского населения касались только казачества. На крестьянство, проживавшее севернее казачьей линии, на украинское население и киргизов, проживавших южнее, эти указания не распространялись. Казачья линия проходила от Оренбурга через станицу Звериноголовскую на Петропавловск, Омск, где раздваивалась и шла на станицу Ново-Николаевскую (Новосибирск) и вправо вверх по Иртышу на Семипалатинск (теперь Целиноград). Некоторые из беженцев отставали от нас, уклонялись в ту или другую сторону, пережидали передвижение фронта и возвращались по домам. Это было благоразумно, и им завидовали. Но никакого сражения перед станицами Пресногорьковской и Новорыбинской белые не дали и без боев продолжали отступать в направлении к Петропавловску и Омску. Мы, беженцы, казачьими поселениями и станицами продолжали следовать в том же направлении. При следовании от Петропавловска нас захватила зима, ехать на колесах по снегу было значительно труднее, труднее стало добывать для себя продукты питания, для лошадей — корм.

При продаже питания население не знало, на какие деньги надежнее было продать — на царские, на колчаковские или на керенские, которые еще были в обращении. В основном приходилось выменивать на вещи.

Сено, а иногда из кучек скошенный овес, мы брали так. Ехали мы с отцом на трех лошадях, я на бричке, отец на повозке, которую впоследствии пришлось бросить. Мне в то время было пятнадцать лет. Зима крепчала, а я ехал в сапогах и небольшом, где-то вымененном полушубке без мехового воротника и в брезентовом плаще. Как-то мы еще не болели, хотя повсюду свирепствовал тиф, а вши заедали и нас.

Самым страшным и опасным для жизни был наш последний этап пути. Мы подъехали к реке Иртыш, и нам предстояла переправа в станицу Ачегорскую, что в пятидесяти верстах от Омска вверх по Иртышу. Река еще окончательно не встала. Переправа сооружалась искусственная, путем вымораживания береговой лесной чащи и тальника, и по ним — настил соломы. По обе стороны настила было много полыней, из которых там и тут торчали разные экипажи, затонувшие с лошадьми. Были, конечно, и утонувшие люди. Река большая, глубокая и с быстрым течением, так что какие-либо спасательные работы на ней были немыслимы. Сорвался с настила, все, погибал, бесследно уходя под лед или в полынью.

Я ехал на бричке, запряженной парой лошадей, заперев дручком (палкой между спицами колес) задние колеса, чтобы спокойно спуститься с обрыва на переправу. Мне это удалось. Было очень страшно.

Перебрались через Иртыш на ту сторону и расквартировались в Ачегорской. Вскоре наш атаман И.П. Вяткин со своими помощниками был вызван в штаб 4-го казачьего кавалерийского корпуса, где от имени генерала Кубрина, его адъютанта и его личного представителя откровенно рассказали о действительном положении дел на фронте, о моральном разложении в войсках белой армии и о нежелании солдат и казаков воевать против своих, подчас родных братьев и сыновей, воевать против своих односельчан, оказавшихся в Красной армии, говорили о бесцельном и опасном для жизни продвижении вперед за отступающими войсками в чужую неизвестную нам страну — Китай, говорили о начавшейся эпидемии тифа и проч.

От имени генерала как особо уважаемого высшего начальника нашей станицы было предложено довести эту информацию до сведения всех беженцев одностаничников и посоветовать, пока еще не поздно, вернуться домой. Все станичники были согласны вернуться. Правда, были отдельные личности, высказывающие боязнь встречи с красными, опасались за лошадей, которых могли мобилизовать или просто отобрать, боялись за свой скарб, который был с ними. Но пока все это обдумывалось, обсуждалось и решалось, станица Ачегорская, где мы находились, была занята красными. Ни нашими лошадьми, ни имуществом, ни нами самими никто не интересовался, ни допросов, ни обысков не производилось. Только было предложено: у кого находилось оружие — сдать.

Возвращение домой было более тяжелым, чем пройденный первый путь. Предстояло вновь проделать более чем пятисоткилометровый путь настоящей зимой в летних экипажах, по ступицу в снегу. Колеса примерзали к осям, не вертелись, ползли, лошади с трудом тащили наши экипажи.

Одеты мы были не по-зимнему, почти всю дорогу приходилось идти или бежать за экипажем. Где-то все же удалось нам выменять валенки, шерстяные носки и рукавицы, а без этой одежды уже было невмоготу переносить январские морозы. Несколько раз приходилось оттирать снегом и руки, и ноги. Приходилось ехать и разутому, держа ноги в стеганом ватном одеяле.

Возвратились домой на одной бричке, хорошая выездная повозка с кожаным верхом была брошена, одна лошадь продана, многие вещи променяли на хлеб, продукты и фураж.

Возвратившись домой, застали мать работающей в школе. Застали тяжелобольной сестру Екатерину, которая вскоре, в возрасте восьми лет, умерла. Росла мальчишкой, играла только с мальчишками, платьев не носила, очень любила езду на лошади верхом. Самой большой для нее обидой было, когда ее кто-то называл девчонкой. Похоронена она была рядом с братом Александром, с которым они были близнецами.

После возвращения из Омска хозяйством уже не занимались, держали трех лошадей и двух-трех коров. Уход за скотом лежал на мне и домработнике. Десятин по десять сеяли, в основном пшеницу и овес. Топливо и корм для скота заготовлял сам.

Отца убили в 1921 году, ему было около 40 лет, когда в станицу Пресногорьковка пришли красные. (С.В. Преображенский знал человека, который совершил это убийство. В 1973 году С.В. Преображенский приезжал в Пресногорьковку и узнал его, человек этот всю жизнь прожил в селе. Сергей Васильевич не назвал родственникам имени этого человека. — Н.К.)

Мать продолжала работать заведующей школой. Мы жили в квартире при школе.

Домработницей у нас жила Гутя (Августа Никитична) Горбунова из поселка Крутоярского, это в двенадцати верстах от Пресногорьковки. Прожила она у нас лет шесть, пока мы все не разъехались, кто куда. Вскоре после нас она вышла замуж за хорошего человека, вырастила четырех сыновей и двух дочерей.

В 1923 году мать арестовали по доносу — в учительской комнате была обнаружена газета с ее пометками, в которой говорилось о том, что все отобранное у народа зерно не вывезено и горит в вагонах на железнодорожных путях. Мать посадили, каждое утро ее водили в какую-то контору, где она выполняла бухгалтерскую работу, а вечером возвращали в тюрьму.

Хлопотал за нее и способствовал ее освобождению И.М. Туровский.

После освобождения мать работала счетоводом в обществе потребителей в с. Казанке, в 1927 году переехала в Булаевский район, в восьмидесяти километрах от Петропавловска, работать в Возвышенском совхозе главным бухгалтером.

Последняя ее работа была в Запсибтеплотресте главным бухгалтером Кемеровского участка. В 1934 году ушла на пенсию, жила у дочери Людмилы в Кемерово, где Людмила работала заместителем главного бухгалтера Горторга.

Муж сестры Людмилы Н. Нерятин — офицер-связист. Воевал с июня 1941 г. по май 1945 г., погиб накануне Дня Победы 7 мая 1945 г. Похоронен в Австрии, в городе Пресебаум. А в марте 1946 года умерла сестра, оставив на руках больной матери двух сыновей и дочь Римму, впоследствии удочеренную И.Г. Козыркиным и его женой Юлией, сестрой моей жены Нины.

Коротко о судьбе братьев Николая 1910 года рождения и Владимира 1917 года рождения. Сознаю, что я был обязан как старший брат помочь матери в воспитании младших братьев.

Не знаю, как Николай оказался у нас “на отшибе”, как оказался на станции Называевской Омской железной дороги, там он женился, заболел туберкулезом и умер молодым в марте 1943 г.

Младший брат Владимир рос под присмотром сестры Людмилы. После успешного окончания Томского медицинского института, в начале Отечественной войны, в 1941 году, был мобилизован в армию, где служил в должности начальника санитарной службы в авиадесантной бригаде. Воевал под командованием маршала К.К. Рокоссовского. Еще до окончания войны был назначен начальником фронтового госпиталя, а после войны еще два года руководил госпиталем в Германии.

В 1947 году он вернулся в Союз. Прошел двухгодичный курс военной академии им. Фрунзе в Москве (1947—1948 гг.), служил в Рязани, затем повышал квалификацию в академии Генерального штаба в Ленинграде (1953—1955 гг.), после чего возглавил военный госпиталь в Туле. В начале шестидесятых годов был назначен начальником госпиталя в Германии. Из-за болезни жены демобилизовался в 1972 г. Был инструктором по прыжкам с парашютом. Совершил свыше 400 прыжков с парашютом, в том числе при их испытании. Имеет около двадцати правительственных наград. Умер в марте 1981 г.

В 1947 году моя уже серьезно больная мать переезжала с внуками из Кемерово на жительство к сыну Владимиру в Рязань. В пути заболела, в Свердловске была с поезда снята и помещена в областную больницу, где вскоре умерла. Похоронена она была мною с участием сестры жены Юлии Козыриной. Все хлопоты по похоронам взяло на себя само похоронное бюро. Похоронили по церковному обычаю — с отпеванием и хором певчих.

Источник: "журнальный зал":

magazines.russ.ru/ural/2007/8/pre14.html
Спасибо сказали: Patriot, sedser2007, sibirec, Светлана, nataleks, 1960

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
10 июнь 2016 14:26 - 10 июнь 2016 17:19 #35193 от Нечай
В тексте встречаются ошибки.

Так, например:

"Казачья линия проходила от Оренбурга через станицу Звериноголовскую на Петропавловск, Омск, где раздваивалась и шла на станицу Ново-Николаевскую (Новосибирск) и вправо вверх по Иртышу на Семипалатинск (теперь Целиноград)".

Линия на Ново - Николаевск разве раздваивалась?

"Но никакого сражения перед станицами Пресногорьковской и Новорыбинской белые не дали и без боев продолжали отступать в направлении к Петропавловску и Омску".

Здесь должно было быть: станицами Пресновской и Новорыбинской

"Мы подъехали к реке Иртыш, и нам предстояла переправа в станицу Ачегорскую, что в пятидесяти верстах от Омска вверх по Иртышу". "Перебрались через Иртыш на ту сторону и расквартировались в Ачегорской". "Но пока все это обдумывалось, обсуждалось и решалось, станица Ачегорская, где мы находились, была занята красными".

Должно было быть: в станицу Ачаирскую, в Ачаирской и т.д.
Последнее редактирование: 10 июнь 2016 17:19 от Нечай.
Спасибо сказали: Хох-олл

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
11 июнь 2016 02:08 - 11 июнь 2016 02:08 #35201 от svekolnik

Нечай пишет: В тексте встречаются ошибки.


Вот еще:

Семипалатинск - Целиноград?!
Последнее редактирование: 11 июнь 2016 02:08 от svekolnik.
Спасибо сказали: Нечай

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
11 июнь 2016 06:58 #35202 от 1960
Впервые воспоминания С.А.Преображенского "О прожитом" были опубликованы в журнале "Урал"(№7,2008) известным екатеринбургским драматургом, уроженцем Пресногорьковской(род.1958) Николаем Владимировичем Колядой. В них есть некоторые неточности, но в целом картина жизни дореволюционной станицы показана верно.
Неточности:
1.Сергей Владимирович пишет, что генералу Нарбуту 84 года - на самом деле ему в этот период после выхода в отставку с должности командира 2-го Сибказ полка не более 64 лет.
2. Нарбут говорит о своем родстве с верненским генерал -губернатором Герасимом Колпаковским, якобы был женат на его дочери Александре. Однако , при беседах с алмаатинскими краеведами(Н.Букетова, О.Сергиенко) выяснилось, что дочь Колпаковского умерла при родах в Верном - огромные плиты на ее могиле и на месте захоронения ребенка до сих пор лежат в парке 28-ми гвардейцев-панфиловцев. Александра была замужем за верненским архитектором и жертвовала большие суммы на пострадавших в землетрясениии1910 года.
3. И.Я.Нарбут умер в Пресногорьковке в апреле 1919 года
4. Кубрин никогда не командовал 4-м казачьим корпусом.
Мне удалось в общих чертах восстановить биографию отца Василия, обстоятельства его мучительной гибели, нашел двух его внуков Лев( проживает в Калининграде) и внучка 75 лет Римма Ивановна Козырина(Екатеринбург). Провел большую работу по семьям Шехтера и Кубрина, нашел их потомков, проживающих по всему миру, теперь уже правнуков. Гутя, упоминаемая в воспоминаниях вышла замуж за офицера,ставшего впоследствии генералом. О расстреле отца Сергей Васильевич пишет скупо - красные пришли, убили. Он всю жизнь боялся рассказать детям о расстреле - боялся мести для палачей. По косвенным признакам я вычислил расстрельную команду, но по этическим соображениям не хочу озвучить их имена.
О Кудашевой написал очерк. Судьбу ее не удалось восстановить(пока). Была уникальной женщиной- казачкой, участницей русско-японской и первой мировой войн.
Будет время, прокомментирую каждый абзац "Воспоминаний". Связался с Виктором Ягодинским(Москва), он племянник Сергея Васильевича, известный ученый, автор множества книг, был близко знаком с Чижевским. Родился в 1928 году в Бишкуле и некоторое время родители жили в Пресногорьковке. Он передал "Воспоминания"Н.В.Коляде, редактирующему тогда журнал "Урал".
Спасибо сказали: Patriot, bgleo, svekolnik, Нечай, nataleks, Alexandrov_2013, Хох-олл

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
11 июнь 2016 07:45 #35203 от 1960
Вот некоторые размышления о тех событиях:
Из воспоминаний Виниченко С.Н.
В сентябре 1977 года заведующий МТМ Анатолий Абрамович Золотухин вошел в электроцех, где я оказался после провала экзаменов в медицинский институт и сообщил, что для бывшего абитуриента есть «блатная» работа – надо было выкопать могильную яму для почившей бабушки Токаревой. Так в погожий осенний день я оказался на погосте в компании с копачами Сергеем Козедубом, Володей Могучим и Славкой Ряписовым. Копалось легко, погода была теплая, с ветвей могучих тополей от стен школы летел желтый лист. На глубине около метра лом Козедуба провалился в угол ямы, одно движение - и он вывернул на поверхность большой коричневый череп. Некоторое время мы рассматривали находку, передавая ее из рук в руки. Ничего удивительного в том, что копачи наткнулись на останки неизвестного не было – на старом лежаке время от времени находили кости. К яме подошли два старика, возвращавшиеся из леса с корзинами грибов и стали вспоминать. По их словам выходило, что мы наткнулись на захоронение расстрелянного весной 1921 года священника о. Василия Преображенского, нашедшего упокоение в этом углу кладбища. Продолжили копать яму и нашли рядом небольшой череп, принадлежащий дочери, умершей от тифа через год после отца и захороненной Александрой Христофоровной Преображенской рядом с мужем. Спустя три десятка лет я изложил историю семьи Пребраженских в книге «Исход». К этому времени из копавших яму в живых остался один я. Козедуб и Могучий были убиты, а Славка, вечный мой школьный соперник в беге на 1000 метров погиб, работая на стройке в Кургане. В 2015 году в епархии возникла идея перезахоронить останки в церковную ограду. Решили не тревожить еще раз прах замученного батюшки, а обозначить место захоронения крестом и провести обряд отпевания. 8 июля из Кустаная прибыла большая группа паломников с о. Андреем и представителями казачества, я выступил с воспоминаниями в храме и на погосте, у места захоронения священника. Василий Александрович Преображенский был выслан из Вологды в 1909 году за обнаруженную в его доме типографию одного из руководителей Шенкурского восстания крестьян, брата жены, Василия Попова (партийная кличка Темный). Темный бежал из Архангельской тюрьмы в Англию и далее в Америку, а семья священника отправилась в глухое Зауралье – станицу Пресногорьковскую под надзор полиции. Приняв приход, о. Василий развил активную деятельность – открыл «Братство», где кормили бедных, построил двухэтажную школу, местные казаки и казачки кланялись идущим в церковь батюшку и матушку за полсотни метров. В 1917 году батюшку отозвали в Омск, поручили строить большой храм. Станичники, обливаясь слезами, пешими и конными провожали священника до поселка Камышловского и долго махали вслед картузами и платками. Однако, после прокатившегося через станицы «красного колеса» - событий гражданской войны и мятежа против советской власти, отношение изменилось. Батюшка был вызван в исполком и не вернулся. По воспоминаниям внучки Риммы Ивановны Козыриной(75 лет в 2015 году, Екатеринбург) бабушка Александра Христофоровна пошла за ним и получила ящик с разрубленными частями тела мужа. О зверской казни священника вспоминали многие жители станицы. Говорили, что его, привязанного к дереву, кололи штыками, резали кожу, привязали к лошади, которая долго таскала несчастного по степи. Говорили и о том, как гордо подняв голову, улыбаясь, шла с кладбища по улицам станицы матушка Александра, и лишь дети знали, что от горя у нее парализовало половину лица. Некоторое время я искал убийц священника. Никаких документов и приговора найти не удалось. В 2007 году в журнале «Урал» были опубликованы воспоминания Сергея Васильевича Преображенского «О прожитом». Оказалось, что сын священника в 1973 году побывал в Пресногорьковке и видел одного из палачей - старого седого ветерана. Я стал искать тех, кто партизанил в отряде ЧОН Ковалева и жил в станице в 70- годы. Круг разыскиваемых сузился до нескольких человек, но на конкретного убийцу я так и не вышел. Остались лишь предположения…События тех лет были окружены заговором молчания – будто люди, чувствуя огромную тяжесть вины за коллективное содеянное, старались не переносить ее на последующие поколения. Известный поэт Наум Коржавин, побывавший в Пресногорьковке в 70-годы, писал, что Первую мировую войну казаки помнили хорошо, а вот о событиях гражданской не спешили говорить даже внукам. Была и иная форма защиты особенно отъявленных мерзавцев, подобных П.Ермакову, убийце царской семьи. В своих публичных рассказах через многие годы после преступлений такие люди стремились представить тех, кого они зверски убили, в негативном свете. После того, что слышал от таких ветеранов молодой человек - о карточных играх, беспробудном пьянстве, разврате, мордобое и издевательствах купцов, казачьих офицеров, священников, монахинь, у него складывалось мнение, что таковых следовало немедленно уничтожить как враждебных новому светлому миру. Гнусные и лживые слухи через десятки лет имели свое продолжение. Такую систему оправданий создали чекисты для своих «подвигов». Система исправно служила долгие годы.
Спасибо сказали: Patriot, bgleo, svekolnik, Светлана, Куренев, Нечай, nataleks, Полуденная, Alexandrov_2013 у этого пользователя есть и 2 других благодарностей

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
12 июнь 2016 04:59 #35205 от Нечай
Уважаемый Сергей Николаевич!
Огромная благодарность за рассказ. Чувство невероятной скорби возникает при чтении. Словами не передать.

Не обессудте, дам здесь ссылку на очередной Ваш рассказ, на этот раз - радостный.

Пребывание на костанайщине цесаревича Николая, последнего императора России (1891 год)

kostanay1879.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1093
Спасибо сказали: Patriot, 1960

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
24 янв 2017 13:26 #37350 от Нечай
СТАНИЦА ПРЕСНОГОРЬКОВСКАЯ

Акмолинской области, Петропавловского уезда, расположена по высокому хребту между двух озер, с юга «Пресным» и с севера – «Горьким». От епархального города в 500 верстах, от уездного города в 237 верстах, от благочинного в 85 верстах, ближайшая железно – дорожная станция «Лебяжье» - в 90 верстах; почтовое отделение в самой станице; ближайшие церкви : Песчановская в 25 верстах и женский монастырь в 32 верстах. Церковь построена в 1801 – 1805 годах на средства прихожан. Престолов в ней два: летний в честь иконы Казанской Божьей Матери и зимний – в честь святителя и чудотворца Николая. Зданием каменная с таковою же колокольнею, обнесена ветхою оградою, прочна и утварью достаточна. Особо чтимых икон нет. Капиталов церкви и угодий, приносящих ей доход, нет. Приписною состоит церковь в поселке Починном (уличн. «Федосовом»), освященная 19 октября 1903 года. В поселке Пресногорьковском молитвенный дом с алтарем освящен 22 июня 1908 года. Разрешена постройка деревянного храма в деревне Воскресенской (уличн. «Шибаево») и закладка его совершена 21 сентября 1908 года; в поселке Камышловском разрешена постройка молитвенного дома с алтарем в честь святых апостолов Петра и Павла. В деревнях богослужение отправляется в Великий Пост для говеющих на переностом антиминсе. Часовен в приходе нет.
3 поселка: Пилкинский, Казанский и Евгеньевский предположено выделить в самостоятельный приход.* К церкви поселка Федосовского в другой самостоятельный приход имеет выделиться отстоящая от него в 5 верстах деревня Воскресенская (уличн. «Шебаево»). Тогда в приходе станицы Пресногорьковской будет только небольшой поселок Камышловский.

Население прихода 2427 д.м.п. и 2436 д.ж.п. Из них:
1).В ст. Пресногорьковской 1265 д.об.п.
В поселках:
2).Починном (уличн. «Федосовом»)- в 18 верстах 592 д.об.п.
3).Камышловском – в 13 верстах 517 д.об.п.
В деревнях:
4).Воскресенской (уличн. «Шибаево») – в 15 верстах 1220 д.об.п
5).Пилкиной – в 12 верстах 320 д.об.п.
6).Казанке – в 18 верстах 514 д.об.п. (? Не достаточно пропечатана средняя цифра) и
7).Евгеньевке (уличн. «Сатай») – в 30 верстах 435 д.об.п.

В станице, двух поселках Починном и Камышловском и в дер. Шибаевой старожилы. В остальных деревнях переселенцы из разных губерний России: Полтавской, Черниговской, Киевской и др. Раскольников и сектантов в приходе нет. Среднее число за год крещениий 200, браков 50, погребений 150. Церковно – приходских попечительств два: в станице и в дер. Воскресенской , открытыя в 1906 году. Церковно – приходская школа в дер. Казанке и школа грамоты в дер. Пилкиной. В дер. Воскресенской школа М.Н.П.; две смешанных школы в поселках Починовском и Камышловском. Народных библиотек и чайных в приходе нет.
Земли для церкви от войска отведено 300 десятин. Причт получает арендной платы за сенокосные участки 150 рублей в лето. Для священника имеется деревянный дом с прислугою, а псаломщику дома нет, и квартирное пособие от общества получается им неисправно. Дрова причт покупает на местном базаре. Сырыя березовыя за 1 руб. 50 коп.небольшой воз, каковых в сажень надо не менее четырех. Сухия дрова доходят до 9 рублей за сажень да и найти их бывает трудно. Жалования от казны положено: священнику 140 рублей и псаломщику 36 рублей в год. Кроме того, псаломщик получает от войска 87 руб 50 коп в год. Причт пользуется процентами от капитала в 600 рублей и доходом с участка М.Казиной (152 десятины 1658 сажений)
Прихожане плохо заботятся о содержании храма и с трудом дают на него отопление, а от постройки дома для псаломщика совсем уклоняются.
Крестные ходы в станице бывают в четверток на троицкой неделе и 8 июля. Крестные ходы по полям бывают во всех поселках, по домам же летом молебнов не бывает. Пасхальное хождение со святыми иконами бывает почти по всем домам старожильческих селений. «Съезжие» праздники: в дер. Воскресенской – Вознесение Господне, в Федосовой – 8 ноября и в Камышловской – 29 июня.

Зажиточные из прихожан засевают разным хлебом до 30 десятин, средние - 10 десятин и бедные 2-3 десятины. В приходе разводят много табаку и сбывают его на местных ярмарках. В приходе имеются два общественных маслодельных завода. Овцеводство незначительно. Побочное занятие прихожан – рыболовство. В станице бывают 3 ярмарки: Петровская, Еленинская и Михайловская. Первая незначительна, а две последния продолжаются по неделе. Преимущественная торговля скотом. В станице имеются кожевенный завод и два кирпичных сарая. Озер в районе прихода много и все они богаты карасями, но цена последних нередко равняется стоимости мяса. Вода в озерах и колодцах не отличается хорошим вкусом.
Медицинской помощи в станице нет. В крайних случаях приходится обращаться к врачам г. Кургана или Петропавловска. Хорошо поставлена ветеринарная помощь: в станице проживают два врача, сообщение с г. Омском: до станции «Лебяжья» на лошадях 90 верст – от 6 рублей и дороже. Далее по железной дороге до Омска билет III класса – около 6 рублей.
Причта по штату положено: священник, дьякон и псаломщик.

Составилъ, по порученiю 7-го Епархiального Съѣзда, священникъ села Новоселья, Тюкалинскаго уѣзда, Иоаннъ Голошубинъ. 1914 г.
Спасибо сказали: Шиловъ, bgleo, sibirec, tatikub, Светлана, Куренев, evstik, 1960, alex53

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
27 янв 2017 16:20 #37412 от Lyubchinova

svekolnik пишет:

Нечай пишет: В тексте встречаются ошибки.


Вот еще:

Семипалатинск - Целиноград?!


Разобрались уже?
Акмолинск - Целиноград - Астана (кажется так?)

А Семипалатинск сразу был Семипалатинской крепостью....
Спасибо сказали: bgleo, sibirec, Пётр, Нечай, evstik

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
27 янв 2017 23:00 #37419 от Нечай
Это только одна из ошибок...Наиболее всеми понятная.

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
27 янв 2017 23:08 - 28 янв 2017 08:58 #37420 от Нечай
Голошубин Иван Степанович (1866–1922) – священник, писатель.

Родился в г. Тобольске. Образование получил в Тобольской Духовной
семинарии, после окончания которой служил в г. Обдорске, г. Тобольске, в с. Сыропятинском и с. Новоселье Тюкалинского уезда Омской епархии. Указом Омской духовной консистории от 8 июля 1913 г. за «неуважительное отношение к святейшему Синоду епархиальному Епископу» Голошубину было отказано в «священнослужении и рясо- и крестоношении». Он был отрешен от места и определен псаломщиком в приход. С этого времени Голошубин порвал с церковью и стал печататься в газете «Омский вестник» под псевдонимом «поп Расстрига» и Иван Шамаев. В рассказах из жизни духовенства Омской епархии разоблачал церковный обман, высмеивал пороки служителей церкви («Конь и всадник», «Бедный монах» и др.). Собирал русский народный фольклор, часть народных песен была включена в его работу «Общий тип деревенской свадьбы Тюкалинского уезда». В 1917 г. преподавал латынь в фельдшерской школе. Автор «Справочной книги Омской епархии», в которую включил географическое и экономическое описание местностей, дал характеристику церквей епархии.
Умер Голошубин 29 ноября 1922 г. в г. Омске.

Из тобольской энциклопедии.
Последнее редактирование: 28 янв 2017 08:58 от Нечай.
Спасибо сказали: Шиловъ, Patriot, bgleo, Куренев, Полуденная, Alexandrov_2013, 1960, Viacheslav

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Redut
  • Redut аватар
13 июль 2017 21:08 #38842 от Redut
Сухов Николай Никитич

Газета "Сталинский путь". 1942 год
с сайта kostanay1879.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4476&Itemid=46
«…Дружба между народами СССР растет и крепнет. Это, товарищи, самое ценное из того, что дала нам большевистская национальная политика». И. Сталин
Шел 1914 год… Атаман Пресновской крепости Кастров после пятидневной операции по подавлению мятежа киргиз-кайсаков доносил атаману первого военного отдела Сибирского линейного казачьего войска, полковнику Страхову:
«…Без стеснения кочевого населения в смысле земельного и общественного порядка, без распространения на них строгих законов русского правительства и без подчинения оного населения в полную зависимость от линейного казачества ни в оей мере не будет возможным смягчить нравы и поднять уровень благосостояния этого полудикого народа».
И «стеснение кочевого населения», «смягчения нравов» шло со всей присущей царизму жестокостью.
Чтобы обеспечить колонизацию Западной Сибири, царское правительство в XVIII веке огородилось от кочевников искусственно укрепленными линиями.Одна из таких линий, проходившая от Яика до Иртыша, захватывала и часть нашей области – в Пресногорьковском районе. Линия эта носила название Горькой.
Село Пресногорьковку и сейчас еще многие называют «крепостью». Не заровнявшиеся до сих пор земляные валы и бугры воскресают в памяти крепость с ее редутами, лабиринтом рвов и сторожевых вышек. Засевши в ней, палили казаки когда-то из самопалов и примитивных пушек по наступившим киргиз-кайсакам.
Многое может поведать старый сибирский казак Николай Никитич Сухов, колхозник сельхозартели «Путь Ильича», о том, как царские правители разжигали национальную рознь, сеяли вражду между народами и отвлекали трудящиеся массы от революционной борьбы против ненавистного царского строя.
Веками длилась национальная вражда между казаками и казахами. Возникла она на почве пользования землей, сенокосными угодьями и прочими дарами природы. Вражда выливалась в вооруженные столкновения, в кровопролитную бойню. Эта бойня чаще всего затевалась самими представителями власти.
- Был однажды такой случай, - вспоминает старый казак. – Чтобы оправдать свое нападение на казахов, командир казачьей воинской части – фамилию его я не помню – приказал своим же открыть стрельбу по казарме, а потом донес, что стрельбу эту будто затеяли киргизы. Ну и началась расправа. Многие из казахов полегли ни за что.
Так продолжалось долгие годы.
Теперь все это ушло в безвозвратное прошлое. Нет больше Горькой линии, вокруг которой лилась кровь ни в чем неповинных людей.
- Как не похожа теперь жизнь на проклятое прошлое, - говорит Николай Никитич. – Вот возьмем, к примеру, наш колхоз – сколько в нем национальностей? Тут и мы, казаки русские, и казахи, и мордва, и украинцы. Куда девалась былая вражда. Дружно теперь идет работа, сообща, полюбовно!
Канула в вечность варварская система царизма, система безудержной эксплуатации и грабежа национальных окраин, система национального гнета и рабства. Только советская власть на основе ленинско-сталинской национальной политики смогла успешно разрешить национальный вопрос, создать все условия для процветания трудящихся масс, обеспечить братское сотрудничество всех наций, национальных групп и народной нашей родины.
В той же самой бывшей крепости – в селе Пресногорьковка, в колхозе имени Ленина, колхозники всех национальностей живут единой братской семьей…
П. Поляков

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
23 авг 2017 15:39 #38968 от Аввакум
Может речь о 1916 годе? Если речь действительно о 1914, то атаманом 1Отдела был Власов, если о 1916 - Асанов. Что за полковник Страхов?

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
03 окт 2017 20:29 - 04 окт 2017 01:34 #39101 от Нечай
Воспоминания С.А.Преображенского "О прожитом", изложенные выше, содержат следующий рассказ:

"Как-то, играя за общественными амбарами на площадке у леска Лазаретника в мячик, мы увидели, что по дороге от поселка Крутоярского ехал всадник на белом коне. Прекратив игру, гурьбой, кто вперед, мы бросились навстречу всаднику. Первым делом мы особое внимание обратили на коня, уж очень он всем нам понравился, конь был красив, белой масти, сияющий в солнечных лучах. Остановив коня, всадник спросил у нас, как проехать к ветеринарному врачу — Александру Петровичу Шехтеру. Среди нас оказались два сына А.П. Шехтера — Николай и Павел и, естественно, всей гурьбой мы провожали всадника до дома Шехтера. Всадник не являлся знакомым человеком Шехтера, видимо, он по пути следования на предыдущих остановках выяснял, где и у кого бы он смог остановиться. По приезде всадник отрекомендовался Александрой Герасимовной Кудашёвой".

И далее:

"Спутница, поставленная им в очень неудобное положение, встала и перед всеми извинившись, сказала, что она имела в виду и дальше следовать “инкогнито”, но, оказавшись случайно разоблаченной, достала документ личности и прочла, что она в действительности является Александрой Герасимовной Кудашевой, женой или дочерью, теперь не помню, князя Кудашева"... полный текст выше

На просторах интернета попалось такое (1914 гг - второе путешествие):


№ 9 ЖУРНАЛА «ИСКРЫ», ГОД 1914-Й

Здесь говорится (если не видно):

ЖЕНЩИНА ПУТЕШЕСТВЕННИЦА

Известная путешественница, вдова Войскового старшины Оренбургского казачьего войска А.Г.Кудашева в настоящее время совершает новое большое путешествие на кровном арабском жеребце «Крит». Два года назад она выехала из Петербурга через Сибирь в Корею, затем проехала Китай, Монголию и через Семипалатинск, Верный и Ташкент возвращается сейчас обратно в столицу. Это грандиозное путешествие пока проходит благополучно: Кудашева и ея лошадь совершенно здоровы. А.Г. почти никогда не растается с «Критом», спит в том же помещении, где он стоит, кормит его и кует сама. Средний пробег зимой 40, летом до 50 верст. При благоприятных условиях в сентябре этого года она расчитывает быть в Петербурге.

А.Г.Кудашева в Семиполатинске. Налево стоит Губернатор А.Н.Тройницкий.

Как отсюда видно, конь "Крит" не был белым, значит Преображенский встретился с Кудашевой в первое ее путешествие 1910 - 1911 гг., когда она совершала его на Монголке - маньчжурской лошади.

В полной статье есть еще пара фотографий:



Александра Кудашева с лошадью "Монголикой"
Монголика белая.



В ноябре 1914 года французский журнал на своей обложке поместил историю о том, как Кудашева повела казаков в наступление.

Статья интернета называется: "Королева казаков" и напечатана на английском языке на "лошадином" сайте. Если у форумчан есть интерес к данной женщине, то можно сделать перевод статьи. В статье путаются войска. Автор пишет, что Кудашева из Уральского казачьего войска, газеты сообщают, что Оренбургского. Можно простить иностранному автору подобное замешательство, не все русские разбираются. Документы об аресте и расстреле - проживание в Кокчетаве. Год ареста соответствует Западно - Сибирскому восстанию времени его подавления :

Кудашева Александра Герасимовна
Родилась в 1873 г., РСФСР район, Петроград.; русский; образование начальное; Зав. зем. отделом. Проживала: Акмолинская обл. (Целиноградская) Кокчетав..
Арестована 8 марта 1921 г. ЧК Акмолинской губ.
Приговорена: Тр. ВЧК по Сибири 2 марта 1921 г.
Приговор: ВМН Реабилитирована 2 августа 1999 г. пр-ра Бостандыкского р-на г. Алматы Закон РК от 14.04.1993
Источник: Сведения ДКНБ РК по г.Алматы
( lists.memo.ru/index11.htm )

Дополнительно об этой необыкновенной женщине здесь (livejournal):

alxxx-61.livejournal.com/16479.html

Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть их.

Последнее редактирование: 04 окт 2017 01:34 от bgleo. Причина: Дополнения
Спасибо сказали: Шиловъ, Patriot, bgleo, Светлана, GVB, 1960, аиртавич, Хох-олл

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
04 окт 2017 14:23 #39102 от 1960
Из книги Виниченко С.Н. Листая старые страницы.-Курган.2014.
Золотое седло княгини Кудашевой

Легенда о золотом седле, якобы спрятанном в Пресногорьковке на подворье дома Александра Шехтера в незапамятные времена, долго бродила по улицам и переулкам станицы, пока не канула в небытие вместе с ее старенькими рассказчицами. Как оказалось, легенда имела право на долгую жизнь и, после авторского расследования, более походит на быль…
Перед октябрьским переворотом 1917 года в станице Пресногорьковской останавливалась на некоторое время известная путешественница Александра Кудашева, личность весьма незаурядная во всех отношениях. О ней писали многие популярные российские печатные издания того времени.
В первых числах августа 1911 года весь блистательный Санкт-Петербург встречал отважную оренбургскую казачку Александру Георгиевну Кудашеву, закончившей в северной Пальмире уникальное путешествие – конный пробег из далекого Харбина через всю Россию на скакуне Монголике. На царской даче «Александрия» в Петергофе наездница была представлена императорской семье, где на вопрос царя о цели путешествия отвечала: «Я пыталась доказать Государю Императору верность ему не только казаков, но и казачек, которые всегда готовы вступить в ряды войска на защиту Родины». Своего коня Кудашева подарила Цесаревичу Алексею. Николай II преподнес отважной женщине бриллиантовую брошь-корону с часами.
Приписанная к поселку Благословленному Оренбургской станицы, Александра с детства любила конные прогулки и знала все о казачьей коннице. По некоторым данным, родилась она в Хиве во время похода 1873 года. Рано осиротела, и воспитывалась попечителем и войсковой средой. Детство провела с полком в военных походах по пескам Азии. Там же вышла замуж и провела молодость. Кудашева вместе с мужем, войсковым старшиной, приняла участие в русско-японской войне, за которую была награждена медалью «За усердие». В 1909 году она подала прошение войсковому начальству с просьбой разрешить немыслимое даже по современным меркам путешествие. 2 мая 1910 года 36-летняя Александра Георгиевна Кудашева отправилась из Харбина на запад на лошади кровной монгольской породы. Монголик, при всей своей неказистости, вез на себе по непролазным дорогам империи всадницу, седло и переметные сумы весом в 6 пудов (почти центнер груза!). Из оружия в сумах были револьвер, кинжал и нагайка. 1 октября путешественницу встречал Омск. 20-ти дневная остановка в столице Сибирского казачьего войска позволила отдохнуть и набраться сил для дальнейшего путешествия. В станицах наездницу ждали сибирские казаки, знавшие толк в конных пробегах. По просьбе войскового начальства Кудашева поехала не по тракту, а станицами второго отдела Сибирского казачьего войска (ныне земли Северного Казахстана), где встретила восторженный прием казаков и офицеров. Более месяца Кудашева провела в Кургане из-за болезни Монголика и прибыла в Челябинск 6 января 1911 года. Совершив беспримерный конный переход, Кудашева стала знаменитой на всю Россию. В Петербургских газетах летом 1911 года появились статьи и фотографии путешественницы. Журнал «Огонек» писал: «Ни на шаг не отходила сибирячка – наездница от своего скакуна. Каждый день его кормила, чистила и даже мыла. На ночевках она ложилась рядом с ним, деля все трудности тяжелой дороги».
Свое второе путешествие А.Г.Кудашева совершила в 1913 году. В середине апреля она выехала из Владивостока на чистокровном жеребце Крите, представленном ей местным заводом Яновского для испытания выносливости русской кавалерийской лошади.
Пробег проходил по Монголии. В середине февраля всадница прибыла в Верный (ныне г. Алматы). За Алферовской рощей (ныне роща Баума) ее встретили представители местной администрации и местного скакового общества. В саду Военного собрания (ныне музей казахских музыкальных инструментов) были поставлены две богатые юрты, соединенные в единое помещение.
На другой день Кудашева провела три часа в семье генерал-губернатора Михаила Фольбаума. Вечером она сделала в Военном собрании доклад. Зал был переполнен. Выход Кудашевой был встречен аплодисментами. Перед присутствующими предстала коротко остриженная, одетая по-мужски – в бешмет и черкеску кавказского покроя – женщина лет сорока. Она рассказывала о себе, о своем путешествии, о том, как кормит коня и ухаживает за ним. При этом по свидетельству очевидца, говорила внятно, ясно, не книжным языком, а вела рассказ по памяти, лишь изредка заглядывая в листки конспекта. Из этого-то доклада можно было узнать о биографии Кудашевой, о том, что ее подвигло на путешествие. Поделилась она и путевыми впечатлениями о разных народах, с которыми сталкивалась по пути. На другой день Кудашева отправилась дальше - через Ташкент в Астрахань и далее, в Санкт-Петербург.
Во время Первой мировой войны оренбургская казачка А.Г.Кудашева пошла добровольцем на германский фронт и служила в конной казачьей разведке.
Ветер странствий занес княгиню в Пресногорьковку.
По воспоминаниям старожилов она остановилась в станице и жила в летней кухне на квартире священника Василия Преображенского. Изредка она разрешала его сыну Сергею делать проминку ее чистокровного арабского скакуна Лорика без седла. Лишь однажды она разрешила Сергею проехать в седле. Оно было казачьей формы, стремена, подпруга и шлем были украшены золотыми и серебряными орнаментами. Потники обшиты тонким персидским ковром. Седло, по ее словам, было подарено Кудашевой в Великую войну главнокомандующим войсками Н.Н.Романовым, дядей царя Николая II. Полковник Кудашева командовала отдельным казачьим полком, имела высшее образование, два диплома – ветеринарный и медицинский. Много путешествовала, долго жила в Индии, владела гипнозом. Говорила на многих языках, в том числе и по - казахски. Лечила гипнозом и лекарствами из трав, знала астрологию и хиромантию. В станице выступала с лекциями, проводила беседы и показные занятия по уходу за конем, показывала правильную ковку и расчистку копыт. Изредка на вечерах, устраиваемых после спектаклей, танцевала лезгинку, Во время танца, идя по кругу, выбрасывала к потолку свой кинжал и, не задерживаясь, в танце ловила его, и так повторяла несколько раз. В то время ей было около сорока пяти лет. Сергей Преображенский вспоминал через много лет: «Столовалась она у нас. За завтраками и обедами она обычно не задерживалась. Вечерний чай проходил в беседах и спорах с отцом. Прожила она у нас около года. Уехала в Курган на Смолинский конный завод и там по совместительству заведовала городской ветеринарной амбулаторией. Дальнейшая судьба ее неизвестна. Последний раз встречался с ней в конце 1917 года». Жизненный путь Александры Кудашевой оборвался в Кокчетаве – 8 марта 1921 года она была арестована местными чекистами и расстреляна. Реабилитирована в 1999 году
Из биографии княгини Кудашевой ясно, что она была незаурядным человеком, оставив свой след в памяти многих людей Российской империи. В биографии многое неясно, даже отчество ее постоянно путают в газетных новостях, называя то Григорьевной, то Георгиевной, то Герасимовной. Рассказывая о себе, всадница иной раз добавляла в свой рассказ то, чего не было, однако нельзя отрицать ее несомненный вклад в развитие коневодства и конного спорта России в период, когда конь был главным средством передвижения, как в мирное, так и в военное время.
.
Спасибо сказали: Шиловъ, Patriot, bgleo, svekolnik, sibirec, Светлана, Куренев, Нечай, evstik, аиртавич

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
05 окт 2017 11:25 #39105 от Нечай
Тогда до кучи. Русская казачка в глазах зарубежных исследователей.

КОРОЛЕВА КАЗАКОВ

Женщина, пересекшая Сибирь дважды


О ее замечательных достижениях писала пресса столетие назад, но с тех пор память поблекла. CuChullaine O’Reilly повествует об удивительных приключениях Александры Кудашевой.

История путешествий в седле хранит списки имен многих храбрых мужчин, но им придется потесниться, чтобы освободить место женщине - Александре Кудашевой – одной из самых известных путешественниц - наездниц.

История Кудашевой тесно связана с казачеством, полагают, что она родилась в 1873 году во время военного наступления России на Хиву.
Как пишут русские газеты, она рано осталась сиротой и воспитывалась в казачьей среде друзей ее отца. Воспитанная в постоянных военных походах, Кудашева стала блестящей наездницей и выучила несколько восточных языков. И как упоминают газеты: «Городской жизни она, фактически не знала»

В 1907 году она решила поехать верхом в Петербург. Однако поездку пришлось отложить, поскольку Александра к этому времени успела выйти замуж за офицера 6-го Уральского полка и родить детей. После гибели мужа в Русско – Японскую войну, овдовевшей Кудашевой пришлось растить детей одной. Путешествие было отложено до тех пор, пока дети не подросли для поступления в военную школу. После этого она галопом ворвалась в историю верховых пробегов.

Даже легендарные наездники – путешественники имели своих героев - вдохновителей. Таким вдохновителем для Кудашевой стал казак Дмитрий Пешков*, совершивший пробег в 1889 году. Как и ее предшественник, Кудашева выбрала своей целью Петербург. Потом она отправилась выбирать коня.

Как и Пешков она остановила свой выбор на восьмилетнем сером иноходце выносливой местной породы лошадей, которых разводят в Сибири, Маньчжурии и Монголии. Одаренный быстрым шагом конь рос свободным в бескрайних Маньчжурских степях, пока его не приручили казаки и не подарили Кудашевой. Она назвала его Монголиком.

2 мая 1910 года 36 – летняя Кудашева выехала из Харбина. У нее была короткая стрижка, высокие сапоги, плисовые широкие шаровары и мохнатая казачья папаха. Вооружена она была пистолетом, а из необходимого взяла лишь то, что вмещалось в ее седельную сумку.

Путь ее пролегал через Евразию, и тут Кудашева следовала маршруту другого верхового путешественника. В 1892 году японский наездник Fukushima Yasumasa** совершил пробег из Берлина в Токио. Как и японский самурай, Кудашева двигалась вдоль железной дороги, протянувшейся через всю Сибирь. Однако присутствие железнодорожного полотна отнюдь не являлось гарантией безопасности и комфорта.
Со скромностью о своем величайшем пробеге Кудашева позже говорила репортерам: «В пути мне пришлось преодолеть массу приключений»

Ей приходилось проходить безлюдные горы, где неделями не встречалась ни одна живая душа. Однажды температура упала до 42 градусов ниже нуля. Ее путь через тайгу – один из крупнейший лесных массивов мира, характеризующийся бесконечными зарослями сосновых деревьев – был настолько затруднительным, что приходилось пересекать мили наводненных болот.
Но не только природа и ее элементы затрудняли продвижение наездницы, недоверчивые русские крестьяне не верили, что Кудашева была женщиной. Одни считали, что она работает на секретную полицию. Другие называли ее Антихристом. Жители деревни Картамышев пустили слух, что ее конь разговаривает с хозяйкой по - немецки и предлагали ей заплатить, если она заставит коня разговаривать.

Преодолев 12,600 миль, Кудашева достигла Петербурга 30 мая 1911 года. Одна из газет писала, что Кудашева ни на шаг не отходила от своего коня. Возможно, в этом кроется объяснение, почему Монголик был в таком прекрасном состоянии. Несмотря на то, что ему приходилось преодолевать от 15 до 80 миль в день, конь находился в отличной форме.

По прибытии в столицу Кудашева была принята Царем Николаем II, при их встрече так же присутствовал Цесаревич Алексей Николаевич - шестилетний наследник престола. Царь преподнес в подарок Кудашевой бриллиантовую брошь, а она в ответ подарила своего любимого коня наследнику – принцу.

Но на этом приключения Кудашевой не окончились. После возвращения в Токио Fukushima Yasumasa был подробно допрошен императором об иностранных лошадях. Таким же образом поступил Царь Николай, расспрашивая свою гостью о породах лошадей, которые встречались ей среди японцев, китайцев, корейцев и монголов. В эпоху, когда жизнь во многом еще зависела от кавалерии, Русский правитель был заинтересован в улучшении пород лошадей.

По причине их взаимной любви к лошадям, царь попросил Кудашеву совершить еще одно путешествие, на этот раз в седле личного коня монарха. Хотя в Азиатских владениях царя обитало множество лошадей, он полагал, что их породу можно улучшить путем скрещивания с более быстрыми и выносливыми породами., Просьба царя испытать его собственного арабского скакуна «Крита» в пробеге от Владивостока до Петербурга, являлась способом проверить на выносливость и скорость различные породы лошадей.

Второе путешествие отличалось от первого. Когда Кудашева начала его в 1913 году, она не только оседлала царского скакуна, но седло, узды и стремена коня были украшены золотом, попоной служил мягкий персидский ковер. Все это дорогое снаряжение было подарком Николая Романова – дяди царя и командующего Русской армией.

Несмотря на прежнюю суровость климата, путешествие уже не было таким одиноким. Стоявшие на пути ее пробега казачьи полки тепло приветствовали ее приближение, офицеры и гражданские чиновники встречали ее с радостью. И все же задержки, связанные с официальными приемами, не препятствовали ее продвижению. Русская пресса рапортовала, что отважная казачка преодолевает в среднем более 25 миль в день. Наконец, Кудашева вновь прибыла в Петербург.

Затем мир изменился.

Кудашева проехала через Китай, Маньчжурию, Сибирь и европейскую часть России дважды. О своем первом путешествии она опубликовала книгу. Она писала поэзию, изучала гипноз, встречаясь с Распутиным и совершив поездку в Индию.

Начало Первой Мировой Войны изменило все в жизни Кудашевой и ее покровителей.

С началом конфликта в 1914 году она записалась добровольцем в 6 Уральский казачий полк. И совсем вскоре бывшая путешественница отличилась в бою. Она приняла активное участие в конной атаке против немецких улан, расположенных в Пруссии. Будучи дважды ранена, за свою необычайную храбрость Кудашева была награждена Георгиевским крестом.

Ее произвели в лейтенанты (так сказано, вероятно подхорунжий или хорунжий в казачьих войсках), затем ее повышение по рангу продолжилось. В 1915 году она была назначена командиром полно штатного казачьего полка, состоявшего из 600 мужчин и женщин.

Кудашева вышла из войны героем, но судьба порой бывает жестока.

Царь Николай и наследный принц Алексей Николаевич были захвачены членами Большевистского переворота. Отправленные в заключение в Сибирь, царь и его семья были расстреляны коммунистами - убийцами в 1918 году.

Если Кудашева об этом знала, то наверняка оплакивала судьбу своих друзей. Но к тому времени у нее самой начались проблемы.

Мы знаем из русских газет, что благодаря своим путешествиям по Азии, Кудашева владела Казахским языком. Некоторые статьи полагали, что Кудашева была послана приверженцами монархии в страну, известную сегодня как Казахстан. Слухи утверждают, что она совершила путешествия в Афганистан и даже Персию, в поисках военной информации. Была ли она царским шпионом – достоверных сведений не существует. Но что является неоспоримым – это то, что она была арестована советской секретной полицией ЧК. История гласит, что женщина, дважды преодолевшая Сибирские просторы и поднимавшая мужчин и женщин в атаку на врагов, была расстреляна в Казахстане в 1921 году.

Никто не знает всей правды, никто не знает, где покоится ее прах.

Все, что осталось – это память о женщине, которая вопреки всем правилам ворвалась верхом в историю пробега.

*О Дмитрии Николаевиче Пешкове можно узнать здесь:
baikal-info.ru/kopeika/2013/02/008001.html

** О Fukushima Yasumasa здесь:
ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%83%D0%BA%D1%83%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%B0,_%D0%AF%D1%81%D1%83%D0%BC%D0%B0%D1%81%D0%B0

Автор статьи CuChullaine O’Reilly – верховой исследователь - путешественник, член Королевского Географического общества и клуба исследователей, один из основателей гильдии конных пробегов, писатель и публицист и др.

«Несмотря на то, что как люди, так и лошади в настоящее время проходят новые испытания временем, я остаюсь оптимистом, и надеюсь, что долгая история нашей уникальной связи с этими животными обеспечит дальнейшее процветание подобных взаимоотношений»

Источник: www.horsetalk.co.nz/2015/11/05/queen-cossacks-woman-rode-siberia/#SV6F2Aj8mALLvdVx.99
Спасибо сказали: Patriot, bgleo, svekolnik, Светлана, Куренев, GVB, 1960, аиртавич, Хох-олл, Viacheslav

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
21 июнь 2018 12:53 #40944 от 1960
Вообще-то это текст не "воспаминания", а взят из книги С.Н.Виниченко "Пресногорьковские были"
Спасибо сказали: Шиловъ, Patriot, bgleo, Куренев, Нечай, Полуденная, Redut

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

Больше
27 авг 2019 17:36 #43465 от Нечай
Пресногорьковская волость 1912 года:

Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть их.

Спасибо сказали: Redut

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.

  • Redut
  • Redut аватар
27 авг 2019 18:36 #43469 от Redut
По переписи 1926 года
Список населенных пунктов Пресногорьковского района

Тонкерейская волость

Аулсовет №8 51 аул кстау 571 хозяйство 1554 мужчин 1334 женщин 2888 всего


Пресновская волость

Кабановский сельсовет

Станица Кабановская 241 хозяйство 566 м 626 ж 1192 всего

Усердный сельсовет

Село Усердное 225 490 м 626 ж 1192 всего

Хутор Маховой 11 31 м 28 ж 59



Пресногорьковская волость

Пресногорьковский сельсовет

Станица Пресногорьковская 382 804 м 945 ж 1749

Деревня Крутоярская 172 357 м 439 ж 796

Деревня Богоявленская 105 265 м 285 ж 550

Хутор Гренадерский 47 137 м 147 ж 284

Хутор Волна 18 43 м 53 ж 96



Казанская волость

Село Казанское 168 456 м 468 ж 924

Деревня Евгеньевская 93 232 м 257 ж 489

Деревня Пилкино 85 223 м 240 ж 463



Камышловский сельский совет

Деревня Камышловская 111 242 м 289 ж 531

Хутор Культурный 23 62 м 68 ж 130

Хутор Троебратный 4 15 м 14 ж 29

Хутор Тракторный 6 9 м 13 ж 22



Макарьевский сельский совет

Село Макарьевское 202 516 м 583 ж 1099

Село Детгородок 35 178 м 99 ж 277



Пресноредутский сельский совет

Село Пресноредут 222 504 м 561 ж 1065

Хутор Ряпусов 1 4 м 3 ж 7

Хутор Песчаный 35 115 м 103 ж 218

Деревня Семиозерное 78 233 м 263 ж 496

Хутор Анохино 41 112 м 111 ж 223

Хутор Ястребной 34 91 м 90 ж 181

Хутор Пивоваров 10 32 м 24 ж 56



Починовский сельский совет

Деревня Починовская 124 329 м 414 ж 743

Хутор Белая глина 11 38 м 36 ж 74

Хутор Менщиково 9 23 м 25 ж 48



Песчановский сельский совет

Станица Песчановская 280 573 м 696 ж 1269

Деревня Сибирская 164 380 м 407 ж 787

Хутор Тычек 11 27 м 26 ж 53

Хутор Панков 3 13 м 9 ж 22

Кордон Кордон 3 7 м 3 ж 10

Хутор Скородумовский 8 22 м 25 ж 47

Хутор Логиновский 2 6 м 3 ж 9

Хутор Беловодский 2 11 м 6 ж 17



Федоровский сельский совет

Село Федоровское 164 398 м 449 ж 847

Хутор Маврино 33 89 м 90 ж 179



Сретинский сельский совет

Село Сретинское 148 347 м 363 ж 710



Рясский сельский совет

Село Рясское 111 282 м 304 ж 586

Хутор Суат 11 34 м 36 ж 70



Королевский сельский совет

Село Королевка 187 434 м 465 ж 899

Деревня Акчакул 78 195 м 202 ж 397



Ксеньевский сельский совет

Село Ксеньевское 246 631 м 621 ж 1252

Деревня Мохово 74 219 м 244 ж 463

Деревня Ивановская 68 182 м 174 ж 356

Деревня Ровное 63 153 м 142 ж 295



Аулсовет 1

37 аулов кстау 321 835 м 722 ж 1557

Аулсовет 2

16 аулов кстау 254 599 м 521 ж 1120

Аулсовет 3

18 аулов кстау 258 711 м 598 ж 1309

ГАКО -234 Оп.1 Д.57
Источник:
kostanay1879.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5059&Itemid=51

Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.