ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ СИБИРСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА

Да, по крепости Ямышевской...В 1827 году она числится в 7м полку, тогда и в 1836- 1838 годах будет в 7 полку. а в 1846г переведена в 6й полк.

Поскольку первое деление по округам (мирное время) и полкам (военное время) было в 1808г. Затем, окончательное деление на полки (мир или война - все едино ) в 1812г, затем, деление на бригады в 1822 году.
Следующие новшества в 1936 году по упразднению заштатных крепостей, а полковые новшества лишь в 1846 году, когда Ямышевская вошла в 6й полк.
Значит, как минимум, с 1822 по 1845г Ямышевская в 7м полку. Так получается...

«Об устройстве по Иртышской линии между крепостями промежуточных форпостов и редутов, об усилении разъездов по линии для прикрытия и обеспечения от нападения киргиз-кайсаков Тарского, Ишимского и Ялуторовского округов. Провести новую линию от Чернолуцкой слободы на р. Уй и соединить Оренбургскую линию с Иртышской (г.-майору Киндерману. Полк. Яков Павлуцкий. 28 марта 1745».
«... Главная непрерывная линия, Ишимская, Пресногорьковская или Горькая, вытянутая на 548 верст от Омска до Оренбургской границы, занимает плошадь в 1,5 млн. десятин. Вторая линия, Иртышская тянется на протяжении 1.801 1/4 версты, лентой шириною в 10-30 верст; в пределах этой линии на протяжении 700 верст протекает Иртыш. Бухтарминская линия тянется на протяжении 324 верст, Усть-Каменогорская - на 389 вёрст... Кроме этих линий, казачьи поселения вкраплены отдельными посёлками в Кокчетавском уезде (15 селений), Акмолинском (1), Атбасарском (1) и Зайсанском (2)...
... Иртышская линия тянется по правую сторону Иртыша и на своём громадном протяжении имеет разнообразную природу. В северной части, по правую сторону от Омска, она принадлежит к Барабе, а по левую - к Ишимской степи и представляет по своей почве и флоре общие черты с Горькой линией; она также покрыта березовыми перелесками и обладает почвою глинистою, но годною для хлебопашества, а также многими пресными и солёными озёрами. К югу от станицы Черлаковской до Семипалатинска долина Иртыша тянется правою восточною стороною по Кулундинской степи, составляющей возвышенное продолжение Барабы. Со вступлением в Кулундинскую степь Иртышская линия получает вполне степной характер. Песчаная почва залегает по всему правому берегу Иртыша на далёкое расстояние и многие казачьи поселения не имеют пахотной земли, но зато левый берег представляет долину с превосходными лугами, которые вполне вознаграждают за недостаток пахотных угодий. Около станицы Семиярской произрастают известные сосновые боры: Долонский, Шульбинский и Карагайский. Эти леса сопровождают правый берег Иртыша на протяжении 220 верст, до посёлка Шульбинского, но, к сожалению, все они сильно истощены неправильной порубкой в течение полутора веков, теперь эти леса составляют общественную собственность казачьего войска.
От Семипалатинска до Усть-Каменогорска рельеф почвы меняется и представляет уже возвышенную местность, переходящую в отроги Алтая. Самые лучшие местности представляют поселки, расположенные в Усть-Каменогорском уезде и в Бухтарминской долине. Массы леса, лугов, превосходный чернозём и горный, сравнительно мягкий климат делают эту местность чрезвычайно удобною для жизни.
Из отдалённых поселений благоприятными условиями отличаются Баянаульское и Каркаралинское, которые лежат в средней части степи, в Семипалатинской области и расположены в межгорных долинах, в лесистой местности.
В общем, казачья линия, несмотря на некоторые неблагоприятные топографические условия, особенно «Горькой линии», почти вся вполне годна для оседлого населения и для широкого развития земледелия и промышленности. Она обладает двумя прекрасными судоходными реками и такими чудными уголками, как Бухтарминская долина, Бийская линия и Кокчетавский уезд, где умеренно-тёплый и влажный климат способствует процветанию земледелия и где возможны такие отрасли хозяйства и такие культуры, которые недоступны для всей Тобольской и большей части Томской губернии, а именно: садоводство, пчеловодство, культура сахарной свеклы, табака и т.д.
Для того, чтобы иметь некоторое понятие, когда и каким образом образовалось такое громадное землевладение Сибирского казачьего войска, превышающее некоторые европейские государства, необходимо проследить исторический ход колонизации степных областей казаками и постепенный захват земель у местных народов. Из всех частей территории Сибирского казачьего войска прежде других была присоединена прииртышская долина. Она была занята во втором десятилетии прошлого века, первое время дело колонизации шло очень медленно и в 1725 году считалось всего 489 казаков, которые располагались в 7 иртышских крепостях. В 1733 году состоялось первое повеление о наделе казаков землёю, по 6 десятин на душу, укрепившее у казаков гражданственность и послужившее основанием их территориальных прав. Самое деятельное расширение казачьей колонизации и укрепление границ началось с 1745 года, когда был командирован на Сибирскую пограничную линию генерал Киндерман с 5 свежими драгунскими полками. На Иртыше в этом же году к 5 крепостям и 7 форпостам прибавилось ещё 24 укрепления и 11 редутов.
В это же время генерал Киндерман. заботясь об обеспечении возникающих на Алтае Колыванских горных заводов, устраивает целую цепь крепостей через весь Алтай от форпоста Шульбинского на Иртыше до Кузнецка. Линия эта состояла из 9 крепостей и 53 редутов, часть этой линии в 1764 году передвинута и послужила к образованию нынешней Бийской линии. Долгое время вся эта линия, которая носила название Колывано-Кузнецкой, входила в состав казачьего войска, но в 1848 году нашли более целесообразным северную часть этой линии до Кузнецка упразднить, с обращением казаков в крестьянское сословие.
С северной стороны киргизской степи была устроена Ишимская линия, генерал Кидерман признал более целесообразным направление этой линии изменить, и в 1752 году образовалась так называемая «Горькая», или Пресногорьковская линия. Вдоль этой линии было выстроено 9 четырёхугольных крепостей, 33 редута, 42 маяка. Эти 9 крепостей ныне составляют казачьи посёлки: Покровский, Николаевский, Лебяжий, Полуденной, Петропавловский (теперь уездный город), Становской, Пресновский, Кабаний, Пресногорьковский. В 1758 году в эти редуты и крепости были высланы 2 тыс. казаков из сибирских городов и командированы 1 тыс. человек Донского и Яицкого войска.
В 1771 году, во время войны с Китаем и царством Джунгарским была образована новая линия, Бухтарминская. В 1765 году в видах ограждения казачьих поселений от набегов киргиз была установлена знаменитая 10-ти верстная полоса, за пределы которой появление кочевников было строго воспрещено. В 98 крепостях в это время население было ограничено всего 7578 душами. Считая это число войска недостаточным, генерал Шпрингер в 1770 году зачислил в состав казаков 2 тыс. человек «маловажных» преступников, солдатских детей, 138 запорожцев из партии Железняка и Жвачки и поляков конфедератов и таким образом, к 1801 году казачье войско возросло до 6 тыс. душ.
С 1824 года, когда были учреждены М. Сперанским области и округа, возникли казачьи поселения Баянаульское, Каркаралинское, Акмолинское, Кокпектинское, а затем самое усиленное приращение казачьего населения произошло в десятилетие 1847-1856 гг., когда были приписаны 42 крестьянские деревни с 14 тыс. душ обоего пола, на Иртышской и Горькой линиях; позднее вызваны переселенцы из российских губерний для заселения казачьей линии: в 1870 году были устроены 4 поселения, а в 1876 году - одно. Этим заканчивается казачья колонизация, за последние 20 лет совершенно прекратившаяся.
Права на отвод земельного надела даны казакам Высочайшим указом Правительствующего Сената 20 декабря 1857 года, определившим по 30 десятин на наличную мужскую душу с запасом на прибылые души по одной трети населения. Фактически межевание произведено в войске на основании положения 9 июня 1877 года, которое имеет целью устройство казачьих наделов по численности населения к 1 января 1877 года. Пропорция земли рассчитана так, что и прибылое население должно пользоваться также землёю в границах, установленных по численности населения 1877 года до тех пор, пока пропорция земли на каждую душу в юрте не станет менее 20 десятин...».
В.А. Остафьев. Землевладение и земледелие Сибирского войска. - С. 2, 4-7.
Опубликовано в кн.: Среднее Прииртышье в источниках и материалах: сб. документов и материалов (XVIII – нач. ХХ вв.). т.1-2. – С. 19-21.

Нашла информацию по топониму "Ямышево" - "Емиш". По мнению этого автора "Ямышево" - ничего не значащее слово. Судите сами.

Я попытался проследить трансформации топонима «Емиш». Сейчас он не существует, а есть топоним «Ямышево», ничего не значащий в русском языке.
О возникновении топонима «Ямышево» содержится ответ в книге китаеведа отца Палладия (в миру Петр Иванович Кафаров, 1817-1878) «Дорожные заметки на пути в Монголию в 1847 и 1859 гг.» (СПб., 1892). В книге он напечатал небольшую карту Монголии, которая, по его мнению, была составлена во времена Чингисхана, в XIII столетии. Приблизительно на том месте, где находится населенный пункт Ямышево, на этой карте можно было прочитать надпись: ЕМИШ.
Емиш, Емишли – слова тюркские. Первое обозначает – ягода, а второе – ягодное место. У сибирских татар эти слова не претерпели никакого изменения, произносятся по сей день, как и восемь веков назад.
С. У. Ремезов в «Чертежной карте Сибири», составленной им в 1699 году, слово «Емиш» переиначил на «Ямыш». В результате тюркское слово зазвучало по-русски, и из карты области исчез тюрко-казахский топоним, который при внимательном изучении мог бы рассказать многое о прошлом казахского народа.
Опубликовано в кн.: Хазыров Б. Жизнь прожить… - Павлодар: ЭКО, 2011. – с. 226-227, 244-245.

[/b]

Согласно постановлению областного исполнительного комитета от 3 июня, протокол № 9 заседания своего от того же числа, обсуждая вопрос о создавшемся положении в области, вызванном мятежом со стороны бывшего казачества, пленарное заседание постановило: Сословие казаков, должности войскового наказного атамана, войсковое правление и пр. казачьи учреждения и должностные лица сим аннулируются в области навсегда. Все имущество, инвентарь и денежные суммы, имеющиеся на текущих счетах и депозитах, перечислить в полное распоряжение на текущий счет Семиреченского областного исполнительного комитета.
Опубликовано в кн.: Советы и ревкомы в Казахстане (октябрь 1917-1920 гг.): документы и материалы. – Алма-Ата: Казахстан, 1971. – с. 66.

[/b]
[/b]
1065. 1874. Апр. 23. 2 П.С.З., т. XLVII., № 53418. Высоч. утвержд. мнение Госуд. Сов. О водворении на китайской границе новых казачьих поселений.
Высочайше утвержденным мнением Государственного Совета, относительно водворения на Китайской границе новых казачьих поселений, постановлено:
1) Предоставить командующему войсками Западного Сибирского военного округа водворять, в течение 1874 и 1875 годов, ежегодно по 50 казачьих семейств Сибирского войска поселениями на китайской границе, избирая, по усмотрению своему, соответствующие пользе и удобствам такого водворения места в Зайсанском, Бухтарминском и Курчумском краях.
Колонизацию эту произвести на тех же основаниях, какие определены для первых поселений, водворенных в Зайсанском крае Высочайшими повелениями 19 октября 1870, 14 марта 1871 и 25 января 1872 годов, относительно наделения переселенцев поземельными участками и определения им льгот и пособий от казны и от войка.
Водворение новых поселений на китайской границе произвести посредством вызова желающих переселиться с пособиями от казны, а в случае недостатка таковых - назначением, по жребию, из части Сибирского казачьего войска, поселенной на Бийской линии, по усмотрению командующего войсками Западного Сибирского военного округа.
Единовременные расходы по выдаче пособия и кормовых денег переселенцам в течение 1874 и 1875 годов по 4000 руб. ежегодно, а всего~8000 руб., а также расходы по снабжению переселенцев провиантом и приварочными деньгами отнесены на счет казны.

Опубликовано в кн.: Из истории казахов: сборник/ Сост. С. Ешмухамбетов, С. Жекеев. – Алматы: ТОО «Жалын баспасы», 1999. - с. 487-488.

[/b] 741. 1857. Марта 25. № 31649. Высоч. утвержд. полож. Сиб. Комит. Об увеличении русского населения в Семиреченском и Заилийском крае Западной Сибири.
Для упрочения нашей оседлости по границе с Китаем, в Семиреченском и Заилийском краях признано необходимым усилить там русское население на следующих основаниях:
Дозволить в Семиреченском и Заилийском округах поселиться охотникам из крестьян Западной Сибири, сверх водворенных уже там, еще до 300 семейств с зачислением их в казаки Сибирского линейного казачьего войска.
Означенным поселенцам даровать такие же льготы и пособия, какие Высочайшим повелением, последовавшим 8 февраля 1854 г., были предоставлены переселенцам на Урджар, Лепсу и за Или.
Сверх дозволенного устройства в киргизской степи постоялых дворов, разрешить в Семипалатинской области приселяться около тех пикетов, где местность то дозволит, охотникам, по вызову правительства, из сибирских крестьян и ссыльно-переселенцев, получивших право на свободное водворение в Сибири, с запискою тех и других в казаки Сибирского линейного казачьего войска. Приселения эти допускать на пикетах в таких размерах, чтобы при отводе приселяемых поземельных угодий не стеснять киргизов и чтобы общее число всех этих приселенцев в Семипалатинской области не превышало на первый раз 100 семейств.

Опубликовано в кн.: Из истории казахов: сборник/ Сост. С. Ешмухамбетов, С. Жекеев. – Алматы: ТОО «Жалын баспасы», 1999. - с. 478.

[/b]
[/b]
1870. Октяб. 19. 2 П.С.З., т. XJ.IV. № 48822. Высоч. утвержд. мнение Госуд. Сов. О водворении в Зайсанском крае двух поселений из казаков Сибирского казачьего войска, расположенных по Бийской линии, одно - на реке Джемини при вновь устроенном посту, а другое - в долине Верхней Бухтармы.
Государь Император, согласно мнению Государственного Совета, Высочайше повелеть соизволил: 1) предоставить командующему войсками Западного Сибирского военного округа водворить в Зайсанском крае два поселения (4 офицерских и 50 казачьих семейств) из казаков Сибирского казачьего войска, расположенных по Бийской линии, одно на реке Джемини при вновь устройном Зайсанском посту, а другое - в долине Верхней Бухтармы. 2) Колонизацию эту произвести, по преимуществу, посредством вызова охотников; если же таковых окажется недостаточное число, - то по жребию. 3) Казачьим семействам, изъявившим желание переселиться на собственный счет, без пособий от казны и без путевых денег, предоставить, по их желанию, право выбора поземельных участков как в долине Верхней Бухтармы, так и на реке Джемини, а переселяющимся с означенными пособиями отводить таковые по усмотрению начальства.

Опубликовано в кн.: Из истории казахов: сборник/ Сост. С. Ешмухамбетов, С. Жекеев. – Алматы: ТОО «Жалын баспасы», 1999. - с. 487.

Не ругайте, раз уж "в царствование..." у Галины Григорьевны, решила добавить картинку - Каким Государям служили Сибирцы и какой период в войске проиходился в различное царствование. Как-то нагляднее так.

Спасибо!
Но Ивана и Василия Третьих, нужно исключить

эт точно

Ну так их не в счет... Они заголовком отгорожены...

Вдруг кому поможет определиться...

ОЧЕРК 1. ГРУППЫ РУССКИХ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ
(ПОСЛЕДНЯЯ ТРЕТЬ XVIII - КОНЕЦ XX ВВ.)

Автор данного очерка решил не отступать от сложившейся научной традиции делить русское население Сибири на старожилов, переселенцев и старообрядцев. Противоречивость этого деления очевидна, так как к старожилам можно отнести казаков и старообрядцев, а старообрядцами были не только крестьяне, но и казаки. Однако именно такое выделение групп удобно для систематизации этнографических материалов и позволяет учесть историю появления той или иной группы в изучаемом регионе и ее основные характеристики.

§1. ГРУППЫ СТАРОЖИЛОВ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ

Термин "старожилы", как уже указывалось ранее, не является однозначным, его определение изменяется в зависимости от особенностей заселения русскими различных районов Сибири. Тем не менее, можно выделить несколько общих моментов в употреблении этого термина. Так, к примеру, ученые сходятся во мнении, что сибирские старожилы являются потомками ранних переселенцев из Русского Европейского Севера и Северного Приуралья , то есть первых землепроходцев, зверопромышленников, служилых людей, крестьян, ссыльных, а также коренных жителей Сибири, влившихся в эту группу через смешанные браки, распространенные на начальном этапе освоения и заселения Сибири . С другой стороны, обычно под старожилами понимают только крестьянское православное население, в отличие от казаков и старообрядцев. Посмотрим, из каких элементов слагалось русское старожильческое население Омского Прииртышья.

Как уже говорилось, очагом первоначального расселения русских на Среднем Иртыше были окрестности г. Тары. В XVII в. выходцами из Верхотурского, Тобольского уездов и из Северной и Центральной Руси в близи г. Тары был основан ряд деревень . В последней четверти XVII в. на территории образовавшегося Тарского уезда, преимущественно в Татмыцкой, Аевской и Бергамацкой слободах, проживало 34 домохозяина, пришедших "с Руси" (11 человек "родом русских городов", 2 - "с Колмогор", 12 - выходцы из района Устюга Великого; один пришел "с Мезени", один - "еренчанин", один - "соликамской, с Обвы", один - "кунгурец"), 53 - переселившихся из других уездов Западной Сибири и 24 человека ссыльных "с Руси" (16 из них "с Москвы").
Выше перечисленные слободы являлись основными пунктами, откуда происходило дальнейшее расселение русских в Омском Прииртышье.

В XVIII в. Тарский уезд интенсивно расширялся на запад - по р. Оше, где оседали выходцы из Ложниковского и Знаменского погостов, а позже к ним присоединились тобольские ямщики и крестьяне Аевской слободы; на юг - по р. Иртышу, куда выезжало население Татмыцкой слободы; на восток - р. Таре селились из Бергамацкой слободы; и на северо-восток - по р. Аеву - из Аевской слободы .
С конца 60-х гг. XVIII в. шло заселение нынешнего Большереченского района крестьянами Тарского уезда.

Во второй половине XVIII в. наблюдается отток крестьян из старозаселенного района Приишимья на земли Красноярской и Тюкалинской слобод и в Верхне-Иртышские крепости. Началось заселение деревень по р. Шиш. В этот район выезжали крестьяне Тарского уезда и Викуловой слободы
.
Другим центром, из которого происходило заселение территории Омского Прииртышья, была Омская крепость, куда были переведены, как уже отмечалось, крестьяне из Тюменского и Тобольского уездов .
В середине XVIII в. в крепость и рядом расположенные деревни были водворены ссыльные из Центральной России, их также расселяли по тракту и рекам Оше, Аеву и Оми [9] .

В первой половине XIX в. наблюдался наплыв переселенцев из Смоленской, Тамбовской, Орловской, Рязанской, Курской, Тульской, Пензенской, Витебской и Черниговской губерний . Основная их масса осела на севере современного Муромцевского района, в Тюкалинском и Крутинском районах .
Во второй половине XIX в. этот наплыв усилился, что привело к образованию другой группы русского населения - поздних переселенцев.

Таким образом, сегодняшние старожилы Омского Прииртышья являются потомками русского населения, заселившего данный регион в XVIII - начале XIX в., причем основной контингент первопоселенцев был сибирского происхождения, то есть из различных сибирских уездов, а также из центральных помещичьих губерний Европейской России. Рассмотрим на примере трех населенных пунктов - с. Могильно-Посельского и д. Могильно-Старожильской Большеречинского района Омской области и д. Резино Усть-Тарского района Новосибирской области, механизм сложения группы русских старожилов.

Выбранные нами для исследования населенные пункты имеют схожую историю образования. Их появление было связано со строительством Московско-Сибирского тракта, который правительственная администрация активно заселяла крестьянами, чему способствовал сенатский указ от 13 декабря 1760 г., дающий разрешение помещикам ссылать в Сибирь неугодных им крестьян в зачет рекрутских наборов. В связи с этим, в 60-80-х гг. XVIII в. в организуемых вдоль нового тракта селениях стали размещать большие партии ссыльных крепостных крестьян.

По данным И.П. Фалька, в 1770 г. в западной части Барабинской степи, на участке тракта Томск - Тара, появилась д. Резино (уличное название - Лизуново) , а в 1774 г. на тракте Омск - Тара была образована д. Могильная . Рядом с ней в начале 80-х гг. XVIII в. государственными крестьянами из различных деревень и слобод Тарского уезда была основана еще одна деревня, получившая название Могильно-Старожильской. Образованная ранее деревня стала называться Могильно-Посельской, поскольку в ней жили "посельщики", как называли в официальных документах того времени ссыльных переселенцев, которые не платили налоги в течение трехлетнего срока льготы, отводимой на обзаведение хозяйством.

Из материалов IV ревизии, проходившей в 1782 г., становятся известны место предыдущего проживания, сословная и даже этническая принадлежность жен ссыльных крестьян. Так, в д.Резино:
Княстец Иван Васильев (1734 г.р.),
Степанов Григорий Степанов (1737-1811),
Тимофеев Андрей Тимофеев (1737 г.р.),
Тихонов Никифор Тихонов (1732 г.р.) и
Пигач Семен Иванов (1734-1804) были женаты на "чувашских дочерях", взятых в Чебоксарском уезде,
Резван Иван Семенов (1742-1796) - на "чувашской крестьянской дочери" из д. Малый Орел Козмодемьянского уезда, а Семенов Семен Семенов (1742-1807) - на "чувашской крестьянской дочери" из д. Шехали Шурантанского уезда .

Многие из первопоселенцев д. Резино были женаты на "крестьянских дочерях" различных помещиков. Так, к примеру, Микифоров Борис Микифоров (ум. в 1780 г.) был женат на Афросинье Егоровой из Дмитриевского уезда, принадлежавшей князю Никите Трубецкому, а жена Исаева Ивана Исаева (1732-1784) принадлежала помещице Елизавете Полибиной и была родом из Торопецкого уезда д. Лобановой . Таких "помещичьих крестьянских дочерей" насчитывается 53 человека . Три женщины относились к "экономическим крестьянским дочерям" .

Многие посельщики женились уже в Сибири. 14 человек женилось на "посельщичьих дочерях той же деревни", то есть д. Резино , четверо - на "присыльных в Сибирь" и 15 человек нашли себе жен в деревнях Турумовой, Орловой, Окуневой, Ботвиной, Пустынской, Еланке Тарского уезда, д. Кузнецовой и в Усть-Тарском форпосту . Следующее поколение уже брало жен в основном в своей деревне и в деревнях Еланской волости Тарского уезда. Эта тенденция сохранилась до конца XX в.

Как уже говорилось, д. Могильно-Посельская также была заселена ссыльными из различных уголков Европейской России. Среди жен поселенцев значилось 4 "монастырских крестьянских дочери" , 36 "помещичьих крестьянских дочерей". Иногда в ревизии 1782 г. значилось только "привезены из России" . Часть переселенцев взяла жен уже из посельщичьих семей д. Могильно-Посельской или из деревень Шуховой, Карасук, Чекрушева Логинова и Знаменского погостов и г. Тары

Деревню Могильно-Старожильскую, расположенную в полукилометре от Могильно-Старожильской, заселяли переселенцы из различных деревень Тарского уезда. В 1782 г. 9 семей значилось прибывшими из Татмыцкой слободы , 5 семей - из д. Мешковой , по две семьи прибыло из Логинова погоста и деревень Артынской, Карташовой , по одной семье - из деревень Мельниковой, Волковой, Евгаштиной, Бызовской, Ананьинской, Сеткуловой, Зубовой, Усть-Тарской, Танатовской и Пустынской.

В последующие годы, по ревизиям 1795 и 1811 гг., наблюдается подселение семей из деревень Тарского уезда. Так, в промежуток между 1782 и 1811 гг. в д. Могильно-Старожильскую прибыло по две семьи из Татмыцкой слободы, г. Тары, д. Бабинской и д. Игалинской, по одной семье из деревень Шуевой, Большерецкой, Изюцкой, Копьево, Тензеульской, Бызовской, Артынской, Буганской и Логинова погоста

Примечательно, что потомки как сибирских крестьян, так и ссыльных из европейской части России осознают себя "чалдонами". Причем, в с. Могильно-Посельском информаторы, назвавшиеся "чалдонами", припоминали, что когда-то их предков называли "посельгой", "посельском" или "галманами" . Причина столь длительной памяти о происхождении может быть объяснена близким соседством двух населенных пунктов с различным по происхождению населением и напряженные между ними отношениями. В д. Резино, где эти причины не действовали, жители не помнят своего происхождения.

Народная этимология термина "чалдоны" связывает носителей этого этнонима с реками Чал и Дон . Е.Ф. Фурсова считает, что "для части чалдонов убеждение о связи их происхождения с донским казачеством имеет под собой основание". По ее мнению, это связано с тем, что среди первых жителей исследуемой ею территории - Приобья - могли быть служилые люди, пешие и конные казаки донского происхождения . Но, исходя из этих данных, термин "чалдоны" должен быть самоназванием только части сибирских старожилов.

Иного мнения придерживается П.Е. Бардина, которая считает, что этот этноним не был самоназванием русских сибиряков, так как, исходя из словаря В. Даля, это слово обозначало беглого человека, бродягу и было монгольского происхождения. С точки зрения П.Е. Бардиной, этим термином старожилов называли более поздние переселенцы из Европейской России, представляющие себе Сибирь как место ссылки и каторги .

Иной точки зрения придерживается А.А. Верник. Проведя морфологический и сравнительно-языковой анализ слова "чалдон", автор пришел к выводу, что данное понятие возникло в XVIII - начале XIX в. у коренных народов Восточной Сибири[36] . На это же указывает, как считает исследователь, то обстоятельство, что в XVIII - начале XIX в. состав русского населения Сибири был еще достаточно однородным по местам выхода и культурной традиции, в связи с чем "русским сибирякам в этот период не было никакой необходимости обозначать себя особым понятием, отграничивающим их от каких-либо других категорий русского населения".

Выше был рассмотрен состав первопоселенцев трех населенных пунктов Омского Прииртышья, чьи потомки стали называть себя "чалдонами". Из рассмотренного материала ясно, что первоначальное население Сибири не было однородно по месту своего выхода. В исследуемых деревнях соседствовали ссыльные из различных губерний Европейской России и вольнопоселенцы из сибирских деревень, вследствие чего нельзя прийти к выводу, что это население обладало единой культурной традицией. Это утверждение является верным лишь в отношении конца XIX в., когда к приходу переселенцев были выработаны русские общесибирские культурные формы. В связи с этим концепция А.А. Верник о появлении термина "чалдоны" среди русского старожильческого населения нуждается в корректировке.

Рассмотренные нами полевые и архивные материалы не противоречат предположению П.Е. Бардиной относительно способа появления этого этнонима, но в пользу точки зрения А.А. Верник говорят широкое распространение этнонима по всей Сибири и его народная этимология: "чалдон - это значит русский человек", "коренной сибиряк" . В Омском Прииртышье встречаются также другие формы этого термина, такие, например, как "чалдонец" в Тарском районе или "причалдон" в Муромцевском районе Омской области .

Самоназваниями старожилов, с точки зрения П.Е. Бардиной, являются такие определения, добавляемые к понятию русские, как здешние, природные, коренные, местные, а также самоназвания по месту жительства[40] . В Омском Прииртышье можно встретить самоназвания "родчий", "рожденец", "рожденка" и др. . Чаще всего эти термины указывают на место рождения человека, поэтому одновременно возможно и определение себя как "чалдона" или "сибиряка".

Исследователи начала XIX в. выделяли между старожилами и поздними переселенцами промежуточную группу населения - староселов . В Сибири эта группа населения появилась благодаря реформам графа П.Д. Киселева, когда для решения земельного вопроса в Европейской России некоторым категориям крестьян было разрешено переселение на новые земли. В это время в Сибирь прибыло более 100 тысяч крестьян из центральных губерний, 30 тысяч из которых осели на территории Омского Прииртышья .

Вновь прибывшие являлись, в основном, уроженцами Смоленской, Тамбовской, Орловской, Рязанской, Курской, Пензенской, Витебской и Черниговской губерний.
Так, к примеру, много переселенцев из Смоленской губернии осело в деревнях Курганке, Малинкино и Карбызе современного Муромцевского района Омской области .
А переселенцы из Пензенской, Орловской и Витебской губерний основались в с. Низовом и д. Юдина того же района Омской области и деревнях Малая Скирла, Воскресенка, Заливино Кыштовского района Новосибирской области . Характерно, что переселенцы, заселявшиеся в одну деревню, были, в основном, родом из одного уезда.
К примеру, староселы д. Рязаны Муромцевского района приехали из Михайловского уезда Рязанской губернии, а почти все переселенцы из Смоленской губернии были выходцами из Юхновского уезда.
Примечательно, что информаторы, относящиеся к этой группе сибирского населения, чаще всего не помнят место выхода из Европейской России своих предков и называют себя "сибиряками". По всей видимости, этот этноним был самоназванием данной группы, в отличие от термина "чалдоны". Об этом свидетельствуют материалы анкет, собранных в д. Малая Скирла Кыштовского района Новосибирской области.

Д. Малая Скирла образовалась в первой половине XIX в. из переселенцев Витебской, Пензенской, Полтавской, Тульской, Тамбовской, Эстляндской и Волынской губерний и ссыльных крестьян из Нижегородской, Харьковской, Каменец-Подольской, Минской, Лифляндской и Могилевской губерний . Современное население этой деревни считает себя "сибиряками" и не помнит, откуда были родом их прадеды. Наши информаторы указали термин "сибиряк" в качестве самоназвания - экзоэтнонима, тогда как жители рядом расположенной старожильческой д. Старой Скирлы называли их отцов и дедов "литвой".

Примечательно, что этот термин можно встретить в документах XVI-XVIII вв., касающихся казаков-"иноземцев", делившихся на конных казаков "литовского" и "черкасского" списков. Исследователи, занимающиеся историей казачества в Сибири, определили, что под термином "литва" в то время подразумевали выходцев из Речи Посполитой, вне зависимости от национальной принадлежности, хотя среди них могли быть и поляки, и украинцы, и белорусы, и даже русские .
А.А. Люцидарская считает, что к собственно "иноземцам" - полякам, немцам, литовцам и др. - могли приписывать и представителей российских "инородцев", выражаясь старинным языком, из-за выгодности и престижности положения иностранцев в Сибири . Хотя эти данные относятся к казакам, для нас важна общая логика, механизм наречения группы именем.

Сопоставив генеалогии наших информаторов с материалами Первой Всероссийской переписи населения 1897 г., мы выяснили, что их прапрадеды были родом из Витебской губернии - с территории современной Белоруссии. Примечательно, что более поздних переселенцев из Витебской губернии конца XIX - начала XX вв. в данном районе называют "витебщиной" или "вытебшанами" . Видимо, чтобы дистанцироваться от переселенцев конца XIX - начала XX вв., подчеркнуть превосходство своего положения староселы стали называть себя "сибиряками", не смотря на те прозвища, которые им давало местное старожильческое население.
Часто к числу старожилов относят старообрядцев, чьи предки также пришли в Сибирь до начала массового переселения. На наш взгляд, эту этнографическую группу русского сибирского населения, отличающуюся яркими специфическими чертами, следует рассматривать отдельно.

Работа опубликована в: Русские в Омском Прииртышье (XVIII - XX века): Историко-этнографические очерки / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: ООО "Издатель-Полиграфист", 2002. - С. 29-38.
© А.А. Новоселова, 2002 г

ПЕРВЫЕ ПОСЕЛЕНЦЫ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ ПО ДОЗОРНОЙ КНИГЕ 1701 Г.

Опубликовано 04.04.2012 - Кудашова Людмила Юрьевна

СПИСОК ФАМИЛИЙ ПОСЕЛЕНЦЕВ ПО ДОЗОРНОЙ КНИГЕ 1701 Г.

ДОЗОРНАЯ КНИГА ТАРСКОГО УЕЗДА 1701 Г.

ДЕРЕВНЯ ЕВГАШТИНА.

1. Федка Савин сын Тулянинов сказал родом де он Федка Тарского города
2. Васка да Алешка Ивашка Евгаштин
3. Ивашко Уразов
4. Петрушка Щеглов
5. Мишка Андреев сын Резин
6. Алешка Трофимов (?) сын Евгаштин
7. Ивашка Гаврилов сын Евгаштин
8. Васка Иванов сын Евгаштин
9. Ивашко Васильев сын Евгаштин
10. Илюшки Евгаштина
11. Андрюшка Семенов сын Щеглов
12. Ивашка Вавилов сын Щеглов
13. Степка Алексеев сын Зорин Неустроев
14. Петрушка Семенов сын Щеглов
15. Гришка Вавилов сын Щеглов
16. Корнилка Степанов сын Белобородов
17. Ивашка Иванов сын Прондошин
18. Назарка Степанов сын Белобородов
19. Ивашка Васильев сын Уразов
20. Ивашка Родионов сын Меркулов

21. Андрюшка Андреев сын Белобородов

ЕВГАШТИН – 6
УРАЗОВ – 5

ДЕРЕВНЯ ЕВГАШТИНА 1747 Г.
Людей по списку 103, фамилий 16

ЩЕГЛОВ – 27

ЕВГАШТИН – 21

РЕЗИН – 12

МОСЕЕВ – 10

КУЧУМОВ - 7

НЕКЛЮДОВ, СИМАКОВ - 1

ПРАНДОШИН, УРАЗОВ, КАЛИЖНИКОВ - 2

ЩОРИН, БЕЛОБОРОДОВ – 3

ТУЛАНИНОВ, ЗОРИН – 4


ДЕРЕВНЯ ЕВГАШТИНА 1763 Г

Людей по списку 283, фамилий 17

ЩЕГЛОВ – 65

ЕВГАШТИН – 43

РЕЗИН – 41

МОСЕЕВ – 21

СИБИРЦОВ - 16

НЕКЛЮДОВ, СИТАКОВ – 1

ТУЛАНИНОВ - 5


ДЕРЕВНЯ ТАНАТОВА 1701 Г.

1. Васка Фомин сын Грязнов
2. Ивашко Васильев сын Решетников
3. Ивашко Семенов сын Худмеев
4. Ганка Иванов сын Гуселетов
5. Бориска Яковлев сын Некрасов
6. Ивашка Михайлов сын Коновалов
7. Мишка Иванов сын Гуселетов
8. Никитка Степанов сын Ламанов
9. Петрушка Любимов
10. Ивашка Любимов
11. Степка Любимов
12. Васка Щетинин
13. Антипка Евсеев
ЛЮБИМОВ – 3
ГУСЕЛЕТОВ – 2

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ С 1782 ПО 1897 ГГ.

Опубликовано 04.04.2012 - Кудашова Людмила Юрьевна
Список самых распространенных фамилий по Омскому Прииртышью.

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ НА 1782 Г.

КОКШЕНЕВ, ГРЯЗНОВ

ЛИСИН, МАРТЫНОВ, БЕЛЬДСКОЙ

ЛУЗЕРЕВ, МУРОМЦЕВ, МЕЛЬНИКОВ, КОРЦОВ, КАРАГАНОВ

ЛАМАНОВ, ВОРОБЬЕВ, ЕСАУЛОВ, ГОРБУНОВ, ЖЕЛЕЩИКОВ, ТЕРЕХОВ.


САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ НА 1795 Г.

САМОХВАЛОВ - 16

СМЕТАННИКОВ - 11

ПЛЕШКОВ – 9

ФОМИНЫХ – 7

БАЛДИН – 6


Д. НИЗОВАЯ

ТОМСКОВ, КИСЕЛЕВ, КАРГАПОЛОВ, ЖЕЛЕЩИКОВ.

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ НА 1811 Г.

ЛИСИН - 14

ДУРНОВ - 13

ГРЯЗНОВ - 12

МЕЛЬНИКОВ - 9

ВЛАСОВ - 6

БЕРГАМАК

ДУРНОВ
МЕЛЬНИКОВ
ГУБКИН
БЕЛОЗЕРОВ
ГРЯЗНОВ
РЕЗИН

САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ НА 1850 Г.

ЛИСИН

ГРЯЗНОВ

ОКУНЕВ

МЕЛЬНИКОВ

ДУРНОВ


БЕРГАМАЦКАЯ ВОЛОСТЬ Д. МЫСОВСКАЯ

ГРЯЗНОВ

ДУРНОВ

ЛИСИН

МЕЛЬНИКОВ

ОКУНЕВ


Д. НИЗОВАЯ

КАРГАПОЛОВ

ТРУБАЧЕВ

КИСЕЛЕВ


САМЫЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ФАМИЛИИ НА 1858 Г.

ИВАНОВ – 6

НИКИТИН – 5

МАКСИМОВ, СЕМЕНОВ – 3

ВАСИЛЬЕВ, МИХАЙЛОВ – 2


ПЕРВАЯ ВСЕОБЩАЯ ПЕРЕПИСЬ НАСЕЛЕНИЯ 1897Г.

ТОБОЛЬСКАЯ ГУБЕРНИЯ, ТАРСКИЙ ОКРУГ, МАЛОКРАСНОЯРСКАЯ ВОЛОСТЬ, Д. ВОСКРЕСЕНКА.

СИНИЦЫН – 11

ПУЗЫНИН – 9

ДРОЗДЕЦКИЙ – 4

КИСЕЛЕВ – 4


Д. ЮДИНКА

МЕДВЕДЕВ – 5

ЖИТИРСКИЙ –

ПОДЛИННОВ – 4

ПЫШКИН – 4

ЕГОРОВ – 3

ИВАНИЛОВ – 3

ПЕРЕСКОКОВ - 3

СЕРГЕЕВ – 3

ЧЕРНИКОВ – 3

ЮДИН – 3


Д. БОЛЬШЕ - КРАСНОЯРСКАЯ

ЧИСТЯКОВ – 17

ФИЛАТОВ – 10

СЕРКОВ – 9

АНДРЕЕВ – 9


БЕРГАМАЦКАЯ ВОЛОСТЬ Д. ОКУНЕВА

ОКУНЕВ – 20

ГРЯЗНОВ – 7

НИКИТИН – 5

СОЛОВЬЕВ – 4


Д. 1-Я ДУРНОВО

ТРУБИНИН – 9

УШАКОВ – 9

ПОЛУГРУДОВ – 6

КОПЫЛОВ – 5


Д. БОЛЬШЕРЕЦКАЯ

НАОРИН – 2

ЯДРОШНИКОВ – 2


Д. КОКШЕНЕВО

КОКШЕНЕВ – 6

МЕЛЬНИКОВ – 6

ХАРИТОНОВ – 4

БЕЛОВ – 4

ДЕСЯТОВ, ЛУЗАРЕВ, МУРОМЦЕВ, ЧУРИЛОВ, БАТИЩЕВ, БАЦЕВ, ИВАНОВ, НОВИКОВ – 3


Д. МЕЛЬНИЧНАЯ

КАЛАТУШКИН – 3

ЗДОРОВЕНКОВ, ПАЛЕКОВ, ГАЛЬГА, КАРАЛЕВ, БАРАНОВ, КУЛИНАЧЕВ, МОЙБОРОДА, БЕЛОГЛАЗОВ, ЧИРТА


Прошу прощения, что не сохранила ссылку на сайт.

Заселение русскими территории Омского Прииртышья в XVII середине XIX веков

Процесс заселения русскими современной территории Омской области занял в общей сложности три с лишним столетия. Формирование постоянного населения этого края началось с основания города Тары в 1594 году. Возникновение Тары как опорного пункта, ее влияние имели далеко идущие последствия в освоении прилегающей территории. В XVII веке здесь был создан лишь небольшой очаг первоначального русского населения.

В XVI–XVII вв. русское население этих мест было очень немногочисленным, что историки объясняют удаленностью Тарского уезда от основного ареала расселения русских в Западной Сибири и тем, что район лежал в стороне от главных путей сообщения. Кроме того, окрестности Тары периодически подвергались набегам с юга[1].

На протяжении ряда десятилетий русские служилые люди из Тары посещали эти места только с одной целью – для сбора пушнины (ясака) у татарского населения. Между тем благоприятные угодья междуречья Тары и Иртыша не остались без внимания служилого люда, имевших «пристрастие к пашне и нужду в хлебе»[2]. На здешних землях они заводили отъезжие пашни. Но в обстановке постоянной борьбы и угрозы нападения «заселение территории по Среднему Иртышу шло очень медленно, и к середине XVII века в уезде было только 535 человек взрослого мужского населения русских…»[3] Наличие в долине реки Тары благоприятных условий для земледелия было основной предпосылкой возникновения здесь русских поселений.

Русских жителей в Притарье стало больше в начале XVII в., когда началось строительство Тобольско–Тарского участка Московского тракта. В 1623 году на этой дороге в границах Тарского уезда насчитывалось 6 деревень. Ближе к Иртышу располагались однодворные деревни, некоторые из которых находились на правом берегу Иртыша[4]. Первым русским поселением на берегах р. Тары была Бергамацкая слобода (1668 год), чуть позже в 15 км от нее появилась деревня Муромцева (около 1690 г.).

В 1668 году началась подготовка к открытию в Тарском воеводстве двух первых слобод – Бергамацкой и Аевской[5]. Уже весной 1669 года были засеяны первые десятины «государевой пашни», а в 1670 году строительство Бергамакской слободы было завершено.

Освоение края в значительной степени зависело от внутрисибирских миграций, начавшихся в 17 веке и продолжавшихся на протяжении последующих веков. В переселении крестьян преобладали переезды на небольшие расстояния, в места, с которыми крестьяне предварительно знакомились. При этом четко прослеживаются направления переселений. Освоение новых пространств не было кратковременным явлением. Вначале возникали новые деревни вблизи старых деревень, позже селения постепенно распространялись все далее и далее на необжитое пространство. От первоначально возникших селений выделялись деревни, в которые переезжали первопоселенцы района, а позже к ним подселялись пришельцы из более отдаленных мест.

В XVII веке в Бергамакскую слободу, как более отдаленную направляли опальных людей. В списке 1701 года записано «Афанасий Иванов сын Муромцев сказался, что родом он с Москвы, жил за боярином Петром Солтыковым во крестьянах, в Сибирь сослан в 1671 году»[6]; «Генка Лисин-Коваль сказался, родом с Москвы, жил за князем Черкасским во крестьянах, в Сибирь прислан в 1672 году»[7]. Размещение ссыльных продолжалось до начала XVIII века, семьями и вольноприходящих.

К началу XVIII века на правом берегу Иртыша находились лишь: Бергамакская слобода, деревня Ананьинка – за Иртышом и на пойменных островах – деревни Логинова, Евгаштина, Танатова. Обжитый район занимал незначительную площадь. На севере самыми дальними были деревни Мурзина и Усть-Ошинская, на западе по Оше – Скатова и Поморцева, на востоке на реке Таре – Бергамакская слобода и на юге – Такмыцкая слобода, деревни Танатова и Сеткулова.

Начало XVIII века характеризуется большими изменениями. Ускоряется проникновение на южные лесостепи, смещение хлебопашества на юг. В связи с отъездом крестьян на новые места численность населения в старых селениях сокращается.

С постройкой Омской крепости в 1716 году начался новый этап в заселении Прииртышья. Защищенный с юга Тарский уезд начал заселяться более интенсивно. В декабре 1717 года по указу сибирского губернатора М.П. Гагарина в Омскую слободу (на правой стороне Иртыша) и в деревни, приписанные к Омской, а также деревни, приписанные к Бергамацкой слободе: Кокшенева (8 душ м. п.) и основанная на левом берегу Тары крестьянином А. Муромцевым деревня Муромцева (14 душ м. п.).

И все же крестьянское население постепенно увеличивалось – по неполным данным в 1734 году, в Омском Прииртышье было уже 55 деревень. Приписанные к четырем слободам (Омской, Татмыцкой, Бергамацкой и Чернолуцкой) и к трем погостам (Знаменскому, Логиновскому и Ложниковскому) они образовали очаги крестьянского заселения. В частности в слободе Бергамацкой пять населенных пунктов.

Населенный пункт, Время возникновения

Слобода Бергамацкая -1627 / 1668

Резина (Окунево) -Начало XVIII в. / 1770

Муромцева - 1790-е гг. / 1717 / ок. 1730

Сеткуловская - Конец XVII в.

Танатовская - Ок. 1690 г.

Кокшенева - На рубеже XVII-XVIII вв. / ок. 1770

Из таблицы видно, что сеть русских поселений в XVIII веке по берегам реки Тары, вдоль которой стояли татарские поселения, русских деревень Бергамакской слободы до начала последней трети XVIII в. было мало – только четыре. Если судить по результатам ревизии населения от 1763 года в Бергамакской слободе было учтено 110 , а в Муромцево 98 душ населения. Это даёт основание предположить, что в первой половине и середине XVIII столетия заселение шло довольно медленно[8].

Крестьянское население Тарского уезда увеличивалось за счет естественного прироста незначительно, в большей мере – путем переселений из соседних районов, например выходцы из Бергамацкой слободы расселялись в районе реки Тары.

Заселение Прииртышья во второй половине XVIII века совершалось путем «переводов» и вольного переселения крестьян. Первые осуществлялись по царскому указу и по распоряжениям воевод. Предписав найти места, удобные для поселения, воеводы посылали служилых людей в необжитые или слабо заселенные районы.

Во второй половине 18 века усилилась самовольная внутренняя миграция населения, вызванная поисками новых, невыпаханных земель и промысловых угодий. Самовольными переселенцами были обычно крестьяне ближних районов, которым во время пушного или рыбного промысла удавалось разведать новые места и обзавестись небольшим хозяйством на новой заимке.
Но вольные переселения крестьян были ограничены: крестьяне могли переселяться только с ведома и разрешения местной администрации и с уплатой недоимок на прежнем месте[9]. Разрешения на переселения («отпуски») выдавались по просьбам крестьян.

Крестьяне выражали желание переселяться и к укрепленной линии. Стимулами для таких переселений были возможности покупать промышленные товары в городах укрепленной линии и сбывать свои изделия, а также в какой-то мере пользоваться «прикрытием» крепостей в случае набега. Поэтому просьбы крестьян о переселении к линии участились после завершения ее строительства и открытия в крепостях меновых дворов.

В условиях опасности от набегов кочевых племен приток пришлого населения в Тарский уезд сократился, а те крестьяне, которые издавна поселились здесь, стремились уйти от непрерывной военной тревоги. В 1741 г. в Бергамацкой слободе в числе 62 дворов было 30 крестьянских, 26 дворов разночинцев и 6 дворов беломестных казаков. Отставные и беломестные казаки жили и в деревнях, расположенных на пути от Бергамацкой слободы к городу Таре и по левому берегу реки Тары.

Правительство требовало, чтобы сибирская администрация разрешала переселяться в район Иртышских крепостей только крестьянам сибирских уездов. Попытки самовольных переселений пресекались угрозами возврата их на прежнее местожительство, наложением штрафа и другими наказаниями. Так сибирская администрация добивалась исправной платы оброка.

Форпосты возникали на Тарской дистанции по инициативе правительства, воеводского управления и по «представлениям» служилых людей. Фактически строительство укреплений на этой дистанции представляло собой превращение в форпосты некоторых уже существовавших ранее деревень, наряду с которыми возникали новые крестьянские поселения. В 1760–1780 годах количество населенных пунктов в Тарском уезде (занимавшем в то время всю территорию нынешней Омской области) увеличилось с 117 до 245, а численность населения возросла более чем в два раза – с 20 тыс. до 45 тыс. человек. Естественный рост населения был невелик. Население Тарского уезда увеличивалось в результате передвижения населения из других районов Сибири и за счет вольных переселений из северной таежной зоны в поисках лучшей пашни.

На основании материалов Тобольского архива А.Д. Колесникову удалось установить, что с 1760 по 1782 года были заселены в Тарском уезде 13 деревень ссыльными крестьянами; 11 деревень – выходцами из Ишимского уезда и 7 деревень – крестьянами-переселенцами из Ялуторовского уезда. Кроме того, возникли 58 новых деревень, заселенных крестьянами, переселившимися из северной части Тарского уезда: из слобод Татмыцкой и Бергамацкой, из деревень Сеткуловой и Бызовской, из погостов Знаменского и Ложникова, а также из слобод и деревень Омской крепости. Новые деревни возникли в окрестностях города Тары и по берегам Оши и Тары. Нередко в одной деревне селились выходцы из разных деревень[10].

И в дальнейшем русское население Тарского уезда увеличивалось путем внутренней миграции населения. Нередко пришлое население только временно оседало на новом месте. Такая подвижность земледельческого населения объясняется возможностями поиска и освоения на огромных пространствах Сибири нетронутых плодородных земель. С продвижением земледелия на юг, в лесостепь, население освобождалось от трудоемкой подсечной системы земледелия.

Заселение Сибирского тракта способствовало развитию экономики сибирских городов. Создавались более благоприятные условия для внешней и внутренней торговли Сибири. Изменялся внешний облик сибирского города. П.С. Паллас, проезжая через Тару в 1773 году, заметил, что от окружавших город рва и вала видны только следы, а «палисады и башни с бойницами ... сломаны по причине ветхости их» и потому, что «страна ныне в совершенной безопасности находится». В ведомстве Тары состояло в это время шесть слобод (Татмыцкая, Бергамацкая, Омская, Чернолуцкая, Аевская и Тюкалинская), выросшие из погостов три больших села – Логиново, Знаменское и Ложниково, 237 деревень (103 русских и 134 татарских) и Усть-Тартасский форпост[11].

Население Тарского уезда и в эти годы увеличивалось за счет внутренней миграции, в связи с поисками пашенных угодий. Но на пути крестьянского заселения возникали большие осложнения. В Москву поступали сообщения о том, что в Тарском уезде почти ежегодно бывает падеж лошадей, заболевающих сибирской язвой, «отчего тамошние поселяне земледельство отправлять не в состоянии». Крестьяне нередко жаловались на «оскудение» пашенной земли и сенных покосов, просили разрешения переселиться на другие земли.

Конец 18 – начало 19 веков – период освоения еще остающихся свободных пространств и уплотнения селений на уже освоенной территории. В 1837 году Министерство Государственных имуществ и его министр В.Д. Киселев, намечает ряд мер, чтобы устранить малоземелье государственных крестьян, поднять производительность силы казенной деревни и тем самым повысить платежеспособность населения. В число многоземельных районов, куда было разрешено переселение, была включена и Сибирь. Для приведения земель в известность в 1839 году землемеры и топографы Тобольской и Томской губерний и упраздненной Омской области были объединены в особую организацию – Сибирское межевание. Этой организации и вменялось проведение землеизмерительных работ. По инструкции, для старожилов оставалось по пятнадцать десятин на мужскую душу и по шесть десятин на рост населения. Из излишних земель нарезались участки для переселенцев.

Значительный поток переселенцев в Среднем Прииртышье фиксируется по документам с 1850-х годах, когда в эти места прибывают крестьяне, получившие разрешение на переселения в соответствии с реформами П.Д. Кисилева.

Итак, в XVIII – первой половине XIX веков на территории современной Омской области сформировалась система расселения русского старожильческого населения. В этих местах первоначально был один город Тара, в конце 18 века появился второй – Омск. Центрами, вокруг которых группировалось сельское население, были также погосты и слободы, общее число которых было невелико.

Укрепленные линии, которые были необходимы в XVIII веке, по мере снижения угрозы нападения стали превращаться в крестьянские поселения. Тем не менее, на юге современной Омской области была построена казачья линия, состоявшая из казачьих поселков и станиц.

Заселение Сибири изначально носило политические интересы в данном регионе, не меньшее место имели и экономические интересы. Всем известно как на территории Сибири образовывались один за другим остроги и городки, которые были некими перевалочными пунктами охотников за пушниной.

Территория заселялась как крестьянами, специально присланными на эти земли, так и служилыми людьми, в задачу которых входило защита пограничных линий данной территории от набегов кочевников. Крестьяне же, населявшие данную местность, были и из европейской части России, например, из Москвы, и те, что переезжали на небольшие расстояния в поисках лучшей земли после истощением прежней.


Составлено по: Апполова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI – первой половине XIX в. – М., С. 126; Яшин В.В., Машкарин М.И. С днем рождения, родной край: к истокам основания поселений Омского Прииртышья. – Омск, 1999. – С. 14–20, 176–189; Сигутов П.Т. К вопросу о датировке сел Омской области // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. – 1994. – № 3. – С. 201–206.
________________________________________
[1] Колесников А.Д. Русское население Западной Сибири вXVIII – начале XIX вв. – Омск, С. – 86-91.
[2] История Муромцевского района. – Омск, 1994. – С. 7.
[3] Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. – С. 93.
[4]Апполова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI – первой половине XIX в. – М., С. 213.
[5] Колесников А.Д. Омская пашня. – С. 18.
[6] Там же. – С. 21.
[7] Колесников А.Д. Омская пашня. – С. 21.
[8] Колесников А.Д. Из истории заселения Среднего Прииртышья // Известия Омского отдела Географического общества СССР. - Омск, 1963. - Вып. 5 (12). – С. 17.
[9] Горбань Н.В. Из истории строительства крепостей на юге Западной Сибири // Вопросы географии. – М., 1953. – С. 224–225.
[10] Колесников А.Д. Омская пашня: Заселение и земледельческое освоение Прииртышья в XVI – начале XX вв. – Омск, 1999. С. 66.
[11] Аполлова Н.Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI – первой половине XIX в. – М., 1976. – С. 134.

ОЧЕРК 2. СЕМЬЯ И СЕМЕЙНО-РОДОВЫЕ КЛАНЫ РУССКИХ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ

Предметом исследования в этом очерке является этническая история русского крестьянского населения Омского Прииртышья. Изучение современного состояния традиционной культуры народов невозможно без исследования их этнической истории, позволяющей понять особенности этнических процессов, протекающих в настоящее время. Специалисты по этнической истории все чаще обращаются к разнообразным источникам, из чего закономерно вытекает интерес этнографов к вспомогательным историческим дисциплинам. Наше внимание к генеалогии обусловлено прежде всего тем, что с помощью этой науки этническая история русского крестьянского населения Омского Прииртышья еще не изучалась. Для анализа было выбрано четыре населенных пункта, в которых проживают две группы русского крестьянского населения - старожилы и переселенцы. Это - с. Бергамак (ранее слобода Бергамакская) и с. Мыс (ранее д. Мысовая; Мысовская) Муромцевского района Омской области, прежде относившиеся к Бергамакской волости Тарской округи Тобольской губернии, а также с. Могильно-Посельское (д. Могильно-Посельщичья) и д. Могильно-Старожильская (Могильная Старожильская) Большереченского района Омской области, ранее приписанные к Карташевской волости Тарской округи Тобольской губернии.

§ 1. ИСТОРИЯ ФАМИЛЬНО-РОДОВЫХ КЛАНОВ

Для такого сложного по составу населения региона, каким является Омское Прииртышье, исследование фамильного состава какого-либо населенного пункта дает возможность выявить, как происходило взаимодействие старожилов и переселенцев.

Подвижность понятий "старожил" и "новосел", применявшихся крестьянами, администрацией и исследователями к разным группам крестьянства, сама по себе есть свидетельство постоянной живой связи этих групп. Так, в Сибири "одни и те же группы крестьянства, именовавшиеся в документах XVIII в. "нововыведенными" (противопоставлявшиеся в то время "старожилам") можно найти в источниках XIX в. в качестве старожилов, отличаемых, в свою очередь, от недавних переселенцев - "российских" [1] . Мы придерживаемся мнения о разделении "старожилов" и "переселенцев" серединой XIX в.

Несмотря на постоянный приток и отток населения, по собранным материалам достаточно четко фиксируется старожильческий пласт. Так, анализ материалов по с. Бергамак [2] показал наличие семи фамилий:
Дурнов, Грязнов, Мельников, Лисин, Демидов, Яковлев, Новоселов, которые фигурируют в различных источниках с 1782 по 1976 гг. В 1811 г. добавились еще две фамилии - Федоров и Неупокоев, в 1850 г. - еще семь фамилий - Каюков, Созонтов, Михайлов, Алексеев, Елисеев, Муканов, Ульянов. По материалам 1897 г. к уже известным добавляется еще двадцать одна фамилия. Таким образом, в материалах 1976 г. в Бергамаке присутствует шестнадцать фамилий, которые были распространены в этом селе в середине XIX в., причем шесть из них - Лисин, Михайлов, Федоров, Мельников, Сазонтов, Грязнов - являются во второй половине XX в. наиболее распространенными. В результате миграционных процессов сохранилось 15% от фамильного фонда 1782 г., 28% от 1811 г., 37% от фамильного фонда середины XIX в. .

Примерно такая же ситуация прослеживается в с. Мыс [3] .
С 1782 до 1973 гг. сохранилась только одна фамилия - КАРАГАНОВ, что составляет 20% от фамильного фонда 1782 г.
В 1811 г. появилось еще пять из распространенных ныне фамилий - Лисин, Губкин, Мельников, Грязнов, Резин (33% от фамильного фонда 1811 г.).
С 1850 г. к ним присоединилась лишь одна фамилия - Самохвалов, а с
1897 г. - девять фамилий - Иванов, Есаулов, Швецов, Мухтияров, Мишин, Карпов, Бакулин, Евтин, Седельников. В 1973 г. в материалах похозяйственных книг встречается семь фамилий, которые можно увидеть в материалах середины XIX в. по с. Мыс, то есть сохранилось 27% от фамильного фонда середины XIX в. Из них стали наиболее распространенными в XX в. три фамилии - Лисин, Караганов, Губкин .

В документах с. Могильно-Посельского [4] можно увидеть четырнадцать фамилий, которые появились уже с 1782 г. и сохранились до 1976 г. - это такие фамилии как Иванов, Филимонов, Михайлов, Филипов, Зубов, Матвеев, Никифоров, Артемьев, Васильев, Карпов, Дмитриев, Гончаров, Никитин, Осипов, и они составили 23% от фонда фамилий того времени.
С 1811 г. к уже существующим присоединились еще четыре фамилии - Борисов, Евдокимов, Максимов, Поляков, что составляет уже 25%, а в середине XIX в. добавилась только одна фамилия - Морозов, что с вышеперечисленными составило 40% от фамильного фонда того времени.
В конце XIX в. приезжают переселенцы с фамилиями - Коровин, Костромин, Полтавский, Пузаков, Воробьев, Кутьмин, Бородин, Качесов, которые мы встречаем и во второй половине XX в.

Таким образом, всего на вторую половину XX в. приходится двадцать семь фамилий, которые можно найти в Первой всеобщей переписи населения 1897 г. или 37% фонда фамилий того времени. А с середины XIX в. до 1976 г. сохранилось семнадцать фамилий или 40% от фамильного фонда, причем восемь из них носят во второй половине XX в. члены от 6 до 14 семей .

В д. Могильно-Старожильской [5] с 1782 по 1976 гг. сохранилось пять фамилий - Балов, Бородин, Епанчинцев, что составило 21% от всех фамилий, распространенных в 1782 г.
К 1811 г. появились еще семь фамилий (24%) - Копылов, Гуселетов, Никуряшев, Степанов, Тюменцев, Резин, Шмаков.
В 1850 г. добавляется только одна фамилия, которая сохранилась до 1976 г. - Десятов, что составило 31%.
В переписи 1897 г. было зафиксировано еще восемь новых фамилий (55%) - Никитин, Никифоров, Невротов, Тихонов, Каменский, Полозков, Копотилов, Середин. Вообще, в д. Могильно-Старожильской по материалам от 6-й ревизии (1811 г.) до Первой всеобщей переписи населения 1897 г. можно проследить тенденцию к сокращению числа фамилий (от 49 до 38) и увеличению количества семей .

За промежуток между 1897 г. (данные Первой всеобщей переписи населения) и до 1970-х гг. (по материалам похозяйственных книг Сельских советов) число фамилий увеличивается во всех исследуемых населенных пунктах, что объясняется переселениями начала XX в.

На материалах ревизий можно проследить "перетекание" фамилий из с. Бергамак в с. Мыс. Фамилии Грязнов, Лисин, Мельников, присутствующие в материалах по с. Бергамак с 1782 г., в с. Мыс появились только в 1811г. Но в дальнейшем этот процесс прекратился, и в каждом селе формирование фамильных фондов шло своим путем. Из материалов похозяйственных книг д. Могильно-Старожильской и с. Могильно-Посельского следует, что происходил обмен фамилиями между этими населенными пунктами [6] .

Таким образом, по данным архивных материалов и похозяйственных книг мы видим, что к середине 70-х гг. XX в. сохранилось от 27% (с. Мыс) до 40% (с. Могильно-Посельское) фамилий, составлявших фамильный фонд середины XIX в. Соответственно, большая часть фамилий меняется. Приведенные сведения показывают, что во всех населенных пунктах с середины XIX в. до второй половины XX в. устойчивость фамильного фонда примерно одинакова. Исключением является д. Могильно-Старожильская, где с 1850 по 1897 гг. при росте населения наблюдается уменьшение фамильного фонда. Отсюда можно также сделать вывод, что, несмотря на большое количество переселенцев в XIX - начале XX в., в исследуемых населенных пунктах на территории Омского Прииртышья наблюдается достаточно большая устойчивость русских старожильческих фамилий.

Объяснить это можно только одним - старожилы и переселенцы в исследуемых населенных пунктах не были обособленными группами. Напротив, контакты между ними были постоянными и охватывали все стороны их жизни, включая брачные отношения. На этот факт прямо указывают данные о пополнении фамильного фонда за счет соседнего населенного пункта в таких разных по составу населения деревнях как Могильно-Посельское и Могильно-Старожильское.

Работа опубликована в: Русские в Омском Прииртышье (XVIII - XX века): Историко-этнографические очерки / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: ООО "Издатель-Полиграфист", 2002. - С. 52-58.

ethnography.omskreg.ru/page.php?id=543

О Дозорной книге г.Тары 1701г

[/b]

УДК 314.148: 332.325: 94(47).066.5: (571.1)

Н.В. Кабакова
Омск, Сибирская государственная автомобильно-дорожная академия
ЖИТЕЛИ ТАКМЫЦКОЙ СЛОБОДЫ ТАРСКОГО УЕЗДА ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ: XVIII ВЕК*

С конца XVI в., вскоре после похода Ермака Тимофеевича, на территории Сибири начинается процесс основания русских населенных пунктов. Это были форпосты новопоселенцев, которые сразу после прибытия начинают обосновываться на новых местах. Большинство из них – люди служивые, посылаемые государством для охраны дальних рубежей, но были среди новопоселенцев и крестьяне, призванные заниматься не менее важным государственным делом – хлебопашеством, обеспечивая и себя, и военные гарнизоны продовольствием. С течением времени число русских селений росло, появлялись новые слободы, деревни и заимки, распространявшиеся на сопредельные только начинающие заселяться регионы. Увеличивалось и количество жителей, что было обусловлено как прибытием новых поселенцев, так и ростом рождаемости у тех, кто пришел сюда впервые. В то же время, ранее прибывшие начинают расселяться на соседние земли для их охраны и освоения. Так возникла Такмыкская слобода Тарского уезда, долгое время оставлявшая за собой право именоваться самым южным форпостом русских на территории Западной Сибири.

«Дозорная книга Тарского уезда» – один из самых ранних источников по истории Сибири, датируемый 1701 г., сообщает о Такмыке следующее: «… Слобода Такмыкская Шипицына та ж над рекою Иртышем на горе, от города Тары во шестидесяти верстах. В слободе острог забран в столбы. В остроге церковь деревянная … во имя Преображения Господня со всякою церковною утварью. В остроге ж два государева амбара … с пороховою казною да с хлебными запасами, да двор приказчичий…»1. Подробно описывает Дозорная книга и местоположение слободы, называя дату начала постройки: «…заведена строить … с 190 (1682) года…»2, указывая и имя заводчика слободы – Митка Шипицын. Всего же в документе за 1701 год перечислено 151 семейство, включавшее ружников, беломестных казаков, пашенных крестьян, вновь приверстанных в крестьяне из беломестных казаков, пушкарей, затинщиков и пр., вновь приверстанных в бобыли из беломестных казаков и захребетников. На долю беломестных казаков приходилось наибольшее количество жителей Такмыкской слободы – 94 семейства (62%), тогда как крестьяне составили 30% общего числа семей (их было 45), а бобыли – 6% (9 семей)3.

В указанном перечне семейств в Дозорной книге встречается 116 фамилий. Некоторые фамилии повторяются (всего 22 случая): дважды – 17 (Басов, Болотов, Гуров, Дудин, Зубов, Каинов, Калашников, Кривоногов, Кубрин, Ложников, Малгин, Неворотов, Новожилов, Пушкарев, Решетников, Терехов, Щербаков), трижды – 3 (Бутаков, Горносталев, Узунов), четырежды – 1 (Лопатин). И, наконец, 7 раз встречается фамилия Шипицын. Чаще всего подобные «повторы» фамилий приходится видеть среди представителей одной и той же категории жителей Такмыка. Но попадаются и исключения: среди Дудиных, один из которых, Дорошка Степанов – крестьянин, а Сенка Григорьев – казак; среди Лопатиных, где Васка и Савка Савельевы сыновья – казаки, а Ивашка и Николка Федоровы сыновья – крестьяне и пр. И лишь обо всех Шипицыных сказано, что это – сыновья слободчиковы. Поскольку Дозорная книга не указывает возраст глав семей, то можно предположить, что все они – действительно были потомками Дмитрия Степановича Шипицына, достигшие зрелого возраста и сами уже создавшие собственные семьи.

Как и все исторические источники начала XVIII в., Дозорная книга фиксирует исключительно мужское население, что делает затруднительным вывод о точной численности жителей Такмыка, а также количестве детей в каждой семье. Но даже данные об упомянутых детях мужского пола позволяют говорить о большом числе потомков в семьях сибиряков. Из 94 семей беломестных казаков сыновья перечислены в 53 семьях (56%). У Алешки Борисова сына Атаманского было 6 сыновей, у Ивашки Семенова сына Киршева и Андрюшки Ананьина сына Просолова – по 5 сыновей, в четырех семьях – по 4 сына, в десяти – по 3, а в остальных – по одному или по два. Несколько другая картина наблюдается в семьях пашенных крестьян: здесь дети учтены лишь в 6 семьях из 18, то есть только в 33% крестьянских семей имелись сыновья. Да и количество сыновей существенно меньшее: в пяти семействах по 1 ребенку, в одной семье – 2. Отметим также, что в семьях приверстанных в крестьяне из беломестных казаков вновь наблюдается наибольшее число детей. Всего «детных» семей – 18 из 27 учтенных, т.е. в 67% семей были сыновья. У Пушкарева Ивашки Петрова сына было 6 мальчиков, у Васки Степанова сына Пономарева – 5, у Пронки Давыдова сына Шеинина – 4, а в остальных пятнадцати семьях – от одного до трех сыновей. По-видимому, представителям служилого сословия вступить в брак было легче: они получали государево жалование, что делало их материальное положение наиболее привлекательным для создания семей. И именно семьи служилых в первые десятилетия освоения Сибири стали основным источником для прироста населения.

Ревизские переписи населения позволяют проследить перемены, происшедшие среди жителей Такмыкской слободы на протяжении последующего времени4. III ревизская перепись 1763 г. называет следующие категории населения: разночинцы, приписные, ссыльные. Разночинцы составляют основную массу жителей слободы: их 93 семьи из 150 перечисленных. Среди них встречаются фамилии многих жителей Такмыка, которые в Дозорной книге 1701 г. именовались беломестными казаками и пашенными крестьянами. «Приписных» – 38 семей, ссыльных – 14. В списке III ревизии перечислено всего 111 фамилий, что означает сокращение их числа по сравнению с 1701 годом на 5. При этом «совпадают» всего 36 фамилий. Все они принадлежат разночинцам: Атаманской, Баженов, Ботвин, Журавлев, Лопатин, Меншиков, Овчинников, Панфилов, Пушкарев, Соломенников, Тюменцов, Черкасов, Шипицын, Щербаков и др. Подобное «исчезновение» фамилий объясняется тем, что жители сибирских селений в течение XVIII в. постоянно мигрировали. Многие из них, в силу разных причин, перебирались но новые места. Их вынуждали к этому и потребности государства, которое продолжало основывать новые крепости и деревни, и собственные стремления найти наилучшие условия для жизни.
В списках разночинцев перечислено 68 фамилий, среди приписных – 32, ссыльных – 14. Как и в Дозорной книге, в ревизской переписи 1763 г. нередко встречаются семьи с одинаковыми фамилиями (29 случаев). Четыре раза указана фамилия Баженовых, трижды – Шипицыных, Овчинниковых, Журавлевых и Ботвиных, остальные «повторные» фамилии перечислены по два раза. Чаще всего – это родственники. Но иногда одинаковые фамилии принадлежат разным категориям населения Такмыка.

Ревизская сказка 1763 г. так же фиксирует исключительно мужское население, но в перечне семей и здесь указаны сыновья, внуки и иные родственники глав семейств по мужской линии. Из 131 семьи разночинцев и приписных дети не указаны 24 семьях, т.е. сыновья были в 82% семей. Всего перечислено 245 сыновей. Значит, на одну семью с сыновьями приходится по 2,3 ребенка мужского пола, а в целом на 131 семью насчитывалось по 1,9 сыновей. Таким образом, число детей в такмыцких семьях возросло: в 1701 г. на одну семью в среднем приходилось по 1,2 ребенка, а на семьи с сыновьями – по 2,2. Больше стало и семей, в которых имелось по трое и более сыновей: из 39. У Савелия Панфилова сына Панфилова было 7 сыновей. У Алексея Степанова сына Болотова, Ивана Алексеева сына Клевакина, Никиты Васильева сына Маркова, Герасима Прокопьева сына Шеикина было по 5 сыновей. По 4 сына – у Никиты Петрова сына Басова, Екима Константинова сына Белова, Прокопея Васильева сына Ботвина, Алексея Иванова сына Вагина и пр. Имелись сыновья и в семьях пяти ссыльных.

IVревизия 1782 г. перечисляет в списке жителей уже «государственных крестьян»5. Именно так названы в данной ревизии многие потомки беломестных казаков, упомянутых в Дозорной книге Тарского уезда 1701 г. Помимо семейств, проживавших на момент проведения переписи в слободе, перечислены «приписные», «переехавшие из разных мест» как ведомства Такмыцкой слободы, так Тарского уезда и пр. Составители ревизии указали 129 семейств, проживавших в Такмыке со времен предыдущей переписи, хотя в общем перечне названы и многочисленные «мигранты» – семейства тех, кто выехал за пределы слободы с момента проведения предыдущей ревизии. Принимая во внимание этот факт, отметим, что в момент составления IV ревизии в слободе оставалось всего 42 семьи. Фамилии всех поименованных в переписи 1782 г. встречались в 1763 г. Всего упомянуто 36 фамилий в 42 семьях, продолжавших проживать в Такмыке. 5 фамилий встречаются дважды: Ботвин, Гуров, Корелин, Тюфягин, Шеикин, Щербаков. Фамилий, повторявшихся более двух раз, в списке семей Такмыка не встретилось. За прошедшие десятилетия в слободе существенно увеличился и состав крестьянской семьи. Чаще всего это сложные, многопоколенные семьи, включавшие родителей, взрослых сыновей с собственными, так же уже выросшими, детьми, внуками. Поэтому говорить о сокращении общей численности населения из-за большого оттока первопоселенцев всё-таки не приходится. Те же, кто покинул Такмыцкую слободу, обосновались в других слободах и деревнях Сибири. Всего же в ревизии 1782 г. встречается только 13 фамилий из 116, зафиксированных в Дозорной книге в списках жителей Такмыцкой слободы Тарского уезда Тобольской губернии в 1701 г.

Примечания
1ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1182. Л. 245.
2 Там же. Л. 245об.
3 Там же. Лл. 245об.–266об.
4ГУ РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521. Лл. 441–461.
5ГУТО ГА г. Тобольска. Ф. 154. Оп. 8. Д. 31. Лл. 189–224об.

________________________________________
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ № 10-01-00 498а.

Опубликовано:
Кабакова Н.В. Жители Такмыцкой слободы Тарского уезда Тобольской губернии: XVIII век // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: сб. науч. тр.: в 3 ч. – Омск, 2012. – Ч. II. – С. 94–99.

СТАРООБРЯДЦЫ ТАРСКОЙ СТОРОНЫ
А.А. Крих
Россия, Омск, Сибирская государственная автомобильно-дорожная академия
ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ СТАРООБРЯДЧЕСКОГО НАСЕЛЕНИЯ СРЕДНЕГО ПРИИРТЫШЬЯ (XVIII–XIX вв.):
НА ПРИМЕРЕ д. ЕВГАЩИНО

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта № 09-01-67104а/Т «Этническая история русского населения Среднего Прииртышья в конце XVII – начале XX в.».

Деревне Евгащино (она же Изюк, Изютская) посвящено множество публикаций последних лет, что было связано с проведением в 1999–2004 гг. археологических работ под руководством Л.В. Татауровой на месте поселения XVIII в. Л.В. Татаурова, судя по находкам нательных крестов в захоронениях и другим критериям, считала население деревни старообрядческим (Татаурова, Скрипко, 2000, с. 80–83 ). С другой стороны, омские этнографы М.Л. Бережнова и С.Н. Корусенко, опираясь на материалы Дозорной книги 1701 г. по Тарскому уезду и ревизских сказок, предположили: часть населения д. Евгащино могла являться потомками служилых крещеных татар, происходивших из местных тарских деревень, что давало им право поселиться рядом с татарскими Изюцкими юртами и пользоваться сообща с ясачными рыболовным оз. Изюк. В завязавшейся дискуссии относительно происхождения населения д. Евгащино омские этнографы опротестовали точку зрения Л.В. Татауровой о принадлежности евгащинцев к старообрядчеству (Бережнова, Корусенко, Новоселова, 2001, с. 48–56).
На наш взгляд, изучение вопросов формирования населения в д. Евгащино требует большей исследовательской осторожности. Обращение к максимально широкому кругу архивных документов позволяет реконструировать ряд генеалогий жителей д. Евгащино (Изюка), рассмотреть динамику этносоциальной и конфессиональной принадлежности членов одного семейного клана и проследить пути миграции изучаемого населения.
***
Предки основателей д. Евгащино – Белобородовы, Тулиновы, Уразовы и Евгаштины – служили в Таре еще в 1620-х гг. (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Кн. 6. Лл. 5, 12, 14–14 об., 17 об., 18 об.–19). Согласно исследованию В.Г. Волкова, основателем рода Евгащиных являлся служилый татарин Евгашта Икбокмасов, один из сыновей которого принял крещение (Волков, 2009). В 1634–1635 гг. в составе нижегородских и вологодских стрельцов в Тару прибыли предки Щегловых (Колесников и др., 1985, с. 15.). В начале XVIII в. преобладающими фамилиями в этой деревне были Евгащины и Щегловы (см. табл. 1 ), именно они первыми подали челобитные на владение землями у Изюкского озера: самое раннее челобитье стрельца Васьки Щеглова датировано 1662 г. (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1182. Л. 211 об.). По датировкам выписных грамот можно утверждать, что Пройдошины (по другим источникам – Провидошины или Прондошины) и Резины поселились в Евгащино позднее, т.к. их выписи на землю были выданы в 1701 г., когда, собственно, и проходил «дозор» населенных пунктов Тарского уезда и форм землевладения (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1182. Л. 210, 213 об.).

Как видно из таблицы 1 на протяжении XVIII столетия фамильный состав населения деревни значительно расширяется. В первой половине 1720-х гг. в Евгащино поселяются наверстанные казачьи дети братья Григорий и Дмитрий Кучюмовы (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 1. Л. 17–17 об.). Из Татмыцкой слободы приезжают братья Федор и Степан Калижниковы – внуки беломестного казака Алешки Алексеева сына Калижникова, который происходил из семьи тарского стрельца (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1182. Л. 251 об.). Из стрелецкой семьи г. Тары происходили и братья Мосеевы – Иван и Степан, которые переселились в Евгащино из д. Ананьиной Логиновского погоста (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Д. 1182. Л. 187). В этой деревне на момент переписи 1763 г. проживал Иван Васильев сын Евгащин (1681 г.р.) со своей семьей, состоящей из 14 человек. Однако к 1782 г. они возвращаются в Евгащино (ГУ РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521. Л. 237 об.; ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 31. Л. 27–28).
Из самой Тары приехали Горшковы, Неклюдов, Сибирцевы, Симаковых, которые происходили из семей служилых людей. Фамилия Горшковы первоначально являлась уличным прозвищем одной из семей Уразовых. В 1676 г. в Таре в черкасской сотне служил Васка Уразов Горшок, его внук Михаил (1691 г.р.) по возрасту подходит на роль основателя рода Горшковых в д. Евгащино, учитывая, что к моменту его переселения из Тары в Евгащино уже проживали Уразовы, на новом месте его могли называть по уличному прозвищу семьи (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 1182. Л. 41, 209 об., 214).

Однако не все переселенцы смогли прижиться на берегах Изюцкого озера. Тимофей Симаковых «бежал» еще до 1763 г., а братья Александр и Василий Мосеевы переехали в Усть-Тартасский форпост (ГУ РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521. Л. 217 об., 220 об.). Уже после ревизии 1763 г. из Евгащино выезжают Кучюмовы и Сибирцевы: Василий Михайлов Кучюмов с семьей обосновывается в д. Мешково Логинова погоста, остальные уезжают в Барабинскую степь; две семьи Сибирцевых также уезжают недалеко – в д. Колбышевскую того же погоста и одна семья переселяется в Барабу, где основывает деревню Сибирцеву (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 14. Л. 191 об., 195 об.).

Переселенческой инициативой были охвачены и старожилы, которые между переписями 1763 и 1782 г. покидают д. Евгащино. Братская семья Степана и Адриана Провидошиных обосновывается в д. Дурновой Каинской округи, к ним в дальнейшем подселяются семьи Никиты Иванова Резина и Александра Иванова Евгащина (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 28. Л. 163). В населенные пункты, подведомственные Татмыцкой слободе, переезжают: Резины – в д. Большерецкую, Щегловы – в д. Карасукскую и д. Могильно-Старожильскую, Тулиновы поселяются в самой слободе (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 31. Л. 18–18об., 21об.–22, 23–25). В деревни Колбышевскую и Мешкову уезжают четыре семьи Зориных, две семьи Калижниковых и три семьи Евгащиных. В результате этого переселения, в 1787 г. 26 % населения д. Колбышевской составляли евгащинцы (10 домов из 46) (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 14. Л. 185 об., 188 об., 191 об., 192 об.). Однако уже в 1801 г. евгащинцы составляли 17 % от общего числа жителей д. Колбышевской (5 домов из 29), что было связано с оттоком населения во вновь заводимые деревни по р. Таре (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 40. Л. 831 об., 832–832 об., 833 об., 834 об.).

В дальнейшем из Евгащино уезжают Белобородовы и Щегловы, которые поселяются в д. Ушаковой Бергамацкой слободы, Резины обосновываются в д. Могильно-Старожильской Татмыцкой слободы. Евгащины, Горшковы, Мосеевы и Зорины переселяются в д. Заливину Бергамакской волости (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 31. Л. 184 об.; Д. 132. Л. 66 об.; ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 19. Л. 102 об.–110; Д. 28. Л. 538–538 об.). Для некоторых семей переезды на новое место стали постоянным явлением. Так Зорины и Калижниковы из Евгащино переехали сначала в д. Колбышскую, оттуда они переселились в д. Заливину, затем в 1797 г. оказались в д. Йской на р. Таре (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 32. Л. 175 об.). Одновременно с этим в д. Изюкскую вселяются новые семьи – мещане Марковы, ямщики Клеуновы (Клюновы), крестьяне Щетинины и Шульгины. Последние приехали из д. Усть-Тарской (ГУ РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521. Л. 194–194 об.; ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 32. Л. 16). Но уже в 1796 г. Марковы переселяются в старообрядческую д. Шуеву Логиновского погоста, затем Евгащино покидают Щетинины, которые перебираются в Бергамакскую слободу, и Клеуновы (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 40. Л. 827 об; Д. 28. Л. 136, 140, 500–503 об.).

С 1782 по 1790 гг. отток населения перекрывался высокой рождаемостью и подселением новых семей, но к 1797 г. деревня резко сократилась в своих размерах: если в 1787 г. в д. Евгащино было 52 дома, а в 1795 г. размер поселения достиг своего максимума – 55 домов, то уже в 1796 г. деревня состояла из 41 дома, а в 1797 г. Евгащино осталось 32 дома, а население сократилось в 1,5 раза (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 9. Л. 189 об.–197 об.; Д. 28. Л. 135 об.–140 об.; 500–503 об.; Д. 32. Л. 538 об.–541 об.). Эти данные подтверждают версию о начале переезда деревни из-за частых разливов Иртыша на новое место в 1796 г. (Долгушин, 1998, с. 15), однако на высокий левый берег перебрались не все жители и д. Изютская фиксируется в метрических книгах начала XIX в.

Сопоставив материалы исповедальных ведомостей 1798 и 1801 гг., где указывались старообрядцы, с пофамильными списками староверов по Тарскому уезду за 1810 и 1819 гг., предоставленные в Тобольскую Духовную консисторию Тарским духовным правлением и Тарским земским судом соответственно, выявляем пофамильный состав старообрядцев д. Изютской, который отражен в таблице 1. Из девяти фамилий, известных по Дозорной книге 1701 г., семь в дальнейшем фигурируют как старообрядческие. Подселялись в Евгащино также преимущественно староверы. К примеру, принадлежность Мосеевых к расколу стала известна властям еще в 1676 г. (ГУ РГАДА. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 610. Л. 26). По спискам 1810 и 1819 гг. Горшковы, Грязновы, сменившие фамилию на Григорьевы, Калижниковы, Клеуновы и Шульгины являлись старообрядцами. На основании косвенных данных, к которым относятся брачные связи той или иной семьи, к староверию были причастны Щетинины.

В 1819 г. перед составителями списка старообрядцев Тарского уезда была поставлена задача выявления и описания раскольнических толков, к которым принадлежало население уезда. Относительно целого ряда волостей – Рыбинской, Бутаковской и Нижнеколосовской – прояснить этот вопрос так и не удалось. В Логиновской волости, к которой после переезда относилось д. Евгащино, население придерживалось «сект поповской и поморской», которые описывались следующим образом: «Богослужения произносят по-старому называют обряду. Собираются по праздникам и высокоторжественным дням в один простой дом. Часовен не имеют. Каждой для своей секты порознь» (ГУТО ГАТ. Ф. 329. Оп. 13. Д. 374. Л. 434–435).

Определить в каких деревнях проживали староверы того или иного толка в задачу составителей списка не входило. Эту проблему пытались решить позднее, в 1830 г., когда была составлена «Ведомость о старообрядцах и раскольниках по Тобольской губернии». По этому документу в д. Евгащино проживало 4 человека обоего пола старообрядцев «приемлющих священство», т.е. поповцев (ГУ ИсА. Ф. 3. Оп. 13. Д. 17889. Л. 17 об.). В целом, количество раскольников по «Ведомости…» было явно занижено. В конце XIX в., по материалам Первой всеобщей переписи населения, в Евгащино староверов не было.

Для прояснения ситуации и выявления старообрядческих толков, к которым принадлежали евгащинцы, обратимся к тем семьям, которые не стали переезжать на другой берег Иртыша для основания нового д. Евгащино. Значительное число жителей Изюка поселилось в деревнях по р. Таре, неподалеку от прежнего места жительства. В 1796 г. д. Ушакову Бергамакской волости, состоявшую из четырех дворов, переехало три семьи Белобородовых и две семьи Щегловых (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 28. Л. 168 об., 533–533 об.). В итоге, евгащинцы составили 35% населения д. Ушаковой.

По данным Первой всероссийской переписи населения 1897 г. в д. Ушаково проживало 106 человек старообрядцев поморского толка (ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2212), среди которых были семьи Белобородовых и Щегловых. Однако не все Белобородовы в конце XIX в. являлись старообрядцами, большая их часть были записаны просто «православными», мирскими. В ходе этнографической экспедиции ОмГУ 1999 г., проходившей в Муромцевском районе Омской области, выяснилось, что староверов-поморцев в д. Ушаково, как и в с. Низовом, называли кержаками (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 1999-2. К. 74).

В 1796 г. на небольшой речке Ике, впадающей в р. Тару, евгащинцы основали деревню с одноименным названием – Ику (в источниках также писалась как Икская, Итская или Йская). Под названием Икская эта деревня появляется в метриках с 1797 г. в составе из 8 домов, в которых проживали по две семьи Евгащиных и Зориных, одна семья Горшковых, а также семьи, не связанные с д. Евгащино, – Перминевы, Стариковы, Харавдины, Филатовы и Усачевы (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 32. Л. 175 об.–176). Евгащины приехали из самой д. Изютской, а Зорины и Горшковы – из д. Заливиной Бергамакской волости. Все семьи евгащинцев являлись родственными друг другу через браки. В 1798–1801 гг. в деревне поселяется еще одна семья Зориных из д. Заливиной, оттуда же приезжают их родственники – Калижниковы. Таким образом, в 1801 г. в д. Икской проживало 85 человек обоего пола, из которых 61% являлись уроженцами д. Евгащино (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 40. Л. 867–867 об.).

По материалам метрических книг 1798 и 1801 гг. и списка старообрядцев Тарского уезда 1810 г. все евгащинцы, проживавшие в д. Икской принадлежали к староверию (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 32. Л. 576 об.–577; Д. 40. Л. 867–867 об.; ГУТО ГАТ. Ф. 329. Оп. 13. Д. 374. Л. 401–401 об.). Но через 9 лет, в следующем списке старообрядцев по Тарскому уезду, знакомых евгащинских фамилий в д. Икской мы не встречаем. Нет известий о них и в переписях населения 1811 и 1850 гг. Но в ревизии населения 1850 г. д. Большекрасноярская, основанная в 1796 г. переселенцами из Спасской и Саламатинской волостей Ялуторовского уезда, названа как «она же Итская» (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 652. Л. 365). О том, что у д. Большекрасноярки есть уличное название Ика рассказывали информаторы в 1999 г. (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 112-5. К. 5) В качестве гипотезы можно предположить, что д. Икская была поглощена более крупным населенным пунктом, в котором также проживали старообрядцы, но принадлежавшие к другому согласию. Более того, по мнению А.Д. Колесникова, основатели Большекрасноярки были зырянами, на что указывает их пофамильный состав – Жеравины, Серковы, Чистяковы, Пермяковы, Ядрышниковы, Пережегины (Колесников, 1973, с. 4).

По свидетельствам информаторов, в д. Большекрасноярской существовало два старообрядческих кладбища – одно «поморское», заброшенное, которое к концу XX в. обвалилось в реку, а другое – «кержацкое» (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 112-5. К. 5). Поморы упоминались в ответах информаторов наряду с другими группами русских, проживающих в д. Большекрасноярской, такими как кержаки и мирские (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 1998-1. К. 101). С другой стороны, никто из информаторов, причислявших себя к потомкам старообрядцев, не назвал себя поморцем, употребляя широко распространенный в Среднем Прииртышье термин кержаки (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 112-2. К. 42; П. 1998-1. К. 99; П. 199-2. К. 11, 49, 54–56).

В начале XX в., по данным И. Голошубина, в этой деревне проживало 68 человек обоего пола староверов-поповцев, в то время как старообрядцы в соседних деревнях (Низовое, Ушакова, Чинянино) были из поморского согласия (Голошубин, 1914, с. 773–774). Однако, по материалам Первой всероссийской переписи населения 1897 г. в д. Большекрасноярской проживало пять человек старообрядцев поморского толка. Это была семья Лавра Давыдова Жеравина (ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2479. Л. 143), его родные братья – Семен и Степан были записаны «православными», т.е. никонианами (ГУТО ГАТ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2479. Л. 67, 68, 106, 145). Но вряд ли следует полагать, что одна семья в деревне имела собственное отдельное кладбище. По всей видимости, «поморское» кладбище было оставлено жителями д. Ики, т.е. евгащинцами.

Не все евгащинцы принадлежали к староверию. Более того, как свидетельствуют архивные материалы, нормальной ситуацией являлась принадлежность членов одной семьи к разным религиозным традициям. Показательна в этом отношении история семьи Резиных, основателями которой были два брата – Михаил и Петр. Из 17 внуков старшего брата – Михаила, – трое являлись ярыми сторонниками раскола, т.к. именно такие люди попадали в исповедальные ведомости с пометкой «в старообрядстве» (ГУ ИсА. Ф. 16. Оп. 2. Д. 40. Л. 837 об.–838). Внуки Петра Резина разъехались по разным деревням Тарского и Омского уездов. Одна семья – Ильи Никитина Резина – переселилась в д. Могильно-Старожильскую Татмыцкой слободы. Потомки Ильи до сих пор проживают в этой деревне и считают своих предков чалдонами, т.е. мирскими старожилами (МАЭ ОмГУ. Ф. I. П. 1998-1. К. 6, 24; П. 107-1. К. 43 об.). Аналогичны образом идентифицируют себя потомки Резиных, проживающие в современном с. Евгащино (см. список информаторов в статье: Татаурова, Тихомирова, 2006, с. 69).

Подведем некоторые предварительные итоги данного исследования:

1. Относительно происхождения населения д. Евгащино удалось подтвердить предположение С.Н. Корусенко и М.Л. Бережновой о татарских корнях семей, давших название деревне по своей фамилии. Однако Евгащины никогда не составляли большинства населения деревни: в 1763 г. представители этой фамилии составляли 11% от общего числа жителей, а в 1782 г. – 18% (ГУ РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 3521. Лл. 215 об.–221 об.; ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 31. Л. 16–28). Данные факты могут внести некоторые коррективы в результаты антропологического исследования евгащинцев, проведенного тюменскими исследователями А.Н. Багашевым и А.Л. Антоновым.

2. По архивным материалам история переезда д. Евгащино на другой берег Иртыша не выглядит столь однозначной, как в рассказах информаторах. Скорее этот процесс можно назвать разъездом деревни, в результате которого евгащинцы приняли деятельное участие в основании целого ряда новых населенных пунктов Среднего Прииртышья.

3. Результаты проведенного генеалогического исследования подтверждают точку зрения Л.В. Татауровой относительно принадлежности большей части жителей д. Евгащино к старообрядчеству. От себя добавим, что это были староверы-поморцы. Однако во многих семьях наблюдалось своеобразное религиозное размежевание, характерное для многих старообрядцев Среднего Прииртышья, когда одна часть семьи придерживалась канонов старой веры, а другая часть находилась в русле официального православия. Поэтому представители одной и той же семьи оказывались в составе разных этнических групп русских сибиряков: староверы – среди кержаков, мирские – среди чалдонов.

Список литературы:
1. Бережнова М.Л., Корусенко С.Н., Новоселова А.А. Логистический анализ одного построения: Как историки создают мифы // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сб. науч. тр. – Нальчик; Омск, 2001. – С. 48–56.
2. Волков В.Г. Тарские «служилые по отечеству» конца XVI–XVIII вв. // Западная Сибирь и сопредельные территории: демографические и социально-исторические процессы в XVIII–XX вв. – Омск, 2009. – (В печати).
3. Голошубин И. Описание Омской епархии. – Омск, 1914.
4. Долгушин А.П. Сказание о Большеречье. – Омск, 1998.
5. Колесников А. С чего начинается Родина? Из истории Большереченского района // Иртышская правда (Большеречье). – 1973. – 21 июня. – С. 4.
6. Колесников А.Д., Долгушин А.П., Алексеенко С.А. и др. Города Омской области. – Омск, 1985.
7. Татаурова Л.В., Скрипко О.А. К вопросу о методике моделирования этнографо-археологического комплекса // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сб. науч. тр. – Владивосток; Омск, 2000. – С. 80–83.
8. Татаурова Л.В., Тихомирова М.Н. Этнографо-археологический комплекс «Русские» (предварительные итоги исследования) // Этнографо-археологические комплексы: Проблемы культуры и социума. – Омск, 2006. – Т. 9. – С. 39–70.

В книге материалы по работе Г.Н.Потанина в Омском архиве.

Для примера:

"Экстракт о числе форпостов, крепостей,
людей в них и артиллерии, 25 августа 1744 года

Тобольные форпосты, в коих стоит Сибирский драгунский полк,
под командою Павлуцкого: 1. Царёво Городище, войска 951 человек,
пушек с припасы 28. 2. Форпост Утяцкий, в нем 131 человек, 5 пу-
шек. 3. Форпост Иковский, 48 человек, 2 пушки. 4. Форпост Верх-
Уерский 53 человека, 2 пушки. 5. Емуртинский, 87 человек, 1 пушка.
6. Форпост в Усть-Суерской слободе, 81 человек, артиллерии нет. Да
для нынешнего летнего времени в степных опасных местах при за-
щитах имеется войска: 7. У Лебяжьего озера 35 человек. 8. У Ниж-
нечерковской речки 148 человек. 9. У Верхнечерковской речки
71 человек. 10. У речки Верхний Утяк 70 человек. 11. У Маркова
озера 74 человека. 12. У Максимова озера 71 человек. 13. У Морев-
ского озера 67 человек. 14. В деревне Верх-Лагульской 46 человек.
15. В слободе Суерской 60 человек. 16. В деревне Усть-
Малокызацкой 135 человек. 17. В деревне Маинской 26 человек.....т.д"

"О числе находившихся в разных местах нерегулярных войск
[1745 год]

В августе 1745 года генерал-майор Киндерман требовал от под-
ведомственных ему начальств ведомостей о числе и состоянии нере-
гулярных войск. В присланных ему ведомостях значится, что в Том-
ске, по расписанию Сибирского приказа 1737 года, по штату опреде-
лено и состояло дворян 20, детей боярских 80, конных казаков 219,
чацких мурз 52, эуштинских татар 9, выезжих белых калмыков27 16,
всей конницы 396. Пешего полку 146 человек, всего же конницы и
пехоты 542. Из них умерло и бежало дворян 7, детей боярских 28,
казак беглый 1, всего 36. Да из наличных дворян в расходе в Кузнец-
ке, для охранения от неприятелей, 4, усмотрения над подводными
станциями 2, у сбора подушных денег 1, у крепостных дел 1, в Чеу-
ском и Сосновском острогах на приказах 2. Детей боярских у приему
казённого провианта в Томске 1, в Кузнецке 20, в Колывано-
Воскресенских заводах 10, в Томске у продажи казённого гороха
и конопляного семени 2, послан в Иркутск за ясашною рухлядью 1,
в разных острогах заставщиками и приказчиками 7,...."

и другие....