Участие в экспедициях.

Как сибирский лесоруб в Китае послом побывал.

Это предание настолько древнее, что обросло со временем нелепыми подробностями. Но рассказчики донесли до сего дня главное: имя и фамилию сибирского казака, лесоруба, «толмача и служивого человека Ивашки Петли-на», сумевшего пробраться в Китай, где он представился российским послом, - задолго до официальных делегаций и обмена верительными грамотами. Свой подвиг казак совершил благодаря своему пытливому уму и желанию проверить слухи, ходившие по Сибири об этой сказочной и далекой стране.

По личному настоянию и наказу воеводы.

История началась за семь лет до основания старейшего сибирского города - Томска. В 1624 году русские служивые люди построили на берегу реки Томь, впадающей в Обь, небольшой острог. Времена были неспокойные, часто налетали на стойбище киргизы, так что отряд держал оборону против агрессивных аборигенов. Для выживания в суровых условиях служивые рубили на дрова березы. И вот на заготовке дров Иван Петлин услышал от товарища рассказ о Китае, где растут оранжевые яблоки и выстроена большая стена. Этот разговор до того заинтересовал казака, что он стал просить у воеводы разрешения съездить в сказочную страну. Днями и ночами Иван упрашивал командира отпустить его на разведку, а на все предостережения относительно того, что кочевники поймают, голову отрубят и тело бросят на съедение орлам, строптивый казак отвечал: «Я все равно поеду в Китай!»

Надо сказать, что лесоруб отличался статью настоящего богатыря. Легко валил березы и, не дожидаясь, пока упавшие стволы распилят пилой, сам рубил их на чурбаки и затем чурбаки на дрова, так что за ним не могли угнаться другие рубщики.

Видя, что казака не переубедишь, воевода распорядился отправить Ивана в Китай с делегацией. Помимо десяти сослуживцев, Петлина сопровождали два монгольских посла. Благовидный предлог для опасного путешествия был такой: проверить, не вытекает ли Обь из озера Китай, рядом с которым находится одноименная страна. Оседлав коней, делегация тронулась в неизведанный путь.

Пытливость против хитрости.

Вскоре отряд преодолел Западные Саяны и попал в Туву, где повстречал киргизов, докучавших сибирякам набегами. Киргизы схватили путников и повели к хану. Хан заподозрил делегацию в шпионстве. Самого Петлина как главаря связали и посадили на цепь вместе с другими преступниками для скорой расправы. Один должен был поплатиться за убийство киргизской семьи, второй - за конокрадство. Казнь назначили на следующий день.

Иван сильно ругался, когда его ссаживали с коня и заковывали в цепи. Он не переставал кричать о том, что едет в Китай. И эта настойчивость помогла ему выжить. Какой-то киргиз немного знал русский язык и доложил хану о российском после. Хитрый хан решил проверить версию насчет «посольского предприятия» - он велел пойманных путников отпустить, а на западных аванпостах выставить засаду. Так что, если Петлин и его товарищи замешаны в шпионстве, то на западных границах степи их снова поймают.

Но не поймали. С утра пораньше казаки оседлали отдохнувших коней, тронулись в противоположную сторону и достигли Западной Монголии.

Негостеприимная встреча.

Когда казаки добрались до Монголии, то сопровождавшие их монгольские послы отлучились на доклад правительнице Манчи-хатун, а с местными стражниками произошла неразбериха. К тому времени по внешнему виду путники походили на бродяг, поэтому по одежке их и встретили.

Петлин снова стал кричать о своей посольской миссии, на что поначалу тоже никто не реагировал. А когда стражники приблизились, казак решил, что его снова хотят пленить, и оказал сопротивление. Когда 15 человек волокли его под ясные очи царицы, он отбивался изо всех сил так, что четверых стражников чуть не убил.

Однако разговор с царицей у степного бродяги закончился положительным результатом. Правительница оценила стать чужака и его силу и решила оставить его у себя в качестве телохранителя с перспективой любовной линии. Но за две недели, пока Иван отъедался на правах гостя, он не уставал твердить о своей миссии в Китай и добился своего - его отпустили и выдали охранную грамоту.

Добравшись до Великой Китайской стены, казаки поехали вдоль каменной кладки, растянувшейся на две тысячи километров. Наконец они наткнулись на китайский город, предположительно Цзяюйгуань. На въезде у городских ворот разыгралась привычная уже драка со стражниками. Петлин отбивался от китайцев, не уставая кричать о своей миссии, но его вновь не слушали и не понимали. Наконец китайцы скопом стащили казака о коня и поволокли в темницу, но и тюремные двери были рассчитаны лишь на мелкие габариты китайских правонарушителей, и в узкий дверной проем казак не пролезал. К тому времени в дверях появился чиновник, который прочитал монгольскую охранную грамоту и велел отпустить визитера. Вскоре казаки добрались до Пекина.

Без подарков - не посол.

История донесла до нас момент, когда Иван Петлин предстал перед чиновником китайского императора Чжу Ицзюня. Сыскался переводчик. За любой неверный ответ «послу» грозила кара. Но на все вопросы Петлин давал мудрые ответы.

- Я посол русского царя. Приехал устанавливать добрые отношения с великой страной Китай.

- А каков русский царь? - спросил император, когда Петлина привели к нему.

- Царь богат, правит большой страной, на Востоке нет границ. Много золота, драгоценностей, мехов.

- Если царь богатый, почему ты такой бедный? Что ты за посол без подарков?

- Я ехал быстро верхом, а подарки везут на телегах. Через три года телеги приедут.

Императору понравился ответ, и он наградил смельчака двумя мешками подарков. Казакам показали Китай, разумеется, с парадной стороны и отпустили восвояси, вручив официальную грамоту на имя русского царя с разрешением направлять посольства и торговать в Китае. Эта грамота, переправленная в Москву, долгое время лежала без перевода, называлась «китайской грамотой», что дало нарицательное значение любому непонятному тексту.

Героя - казака отравили?

По возвращении на родину Петлин написал отчет о поездке под названием «Роспись Китайскому государству и Лобинскому, и иным государствам, жилым и кочевым, и улусам, и великой Оби, и рекам и дорогам». Документ стал ценнейшим и наиболее полным на то время описанием Китая, содержащим сведения о сухопутном маршруте в эту страну. Правда, авторство текста ошибочно приписали другому путешественнику - Ивану Петрову, пытавшемуся проникнуть в Китай в 1567 году, что надолго запутало историков. Отголоски этой путаницы сохранились в томских летописях, где говорится о заключительном эпизоде жизни рискового казака.

Якобы вернулся Петлин в Томский острог ночью. Стучал в закрытые ворота, его не хотели пускать, так как не признали. Разбудили воеводу словами о том, что в ворота стучит какой-то казак Петлин. Воевода вспомнил бедового лесоруба и приказал пустить. Вертя в руках подарки китайского императора, хозяин острога сильно струхнул насчет удавшейся «посольской» миссии. Ведь за самоуправное посольское предприятие в первую очередь полетела бы голова воеводы. Поэтому он приказал как следует накормить-напоить Петлина, а в последнюю хмельную чарку подсыпать яд. Согласно легенде, так и погиб первый русский посол в Китае сибирский казак Иван Петлин.

Александр Агалаков.

subscribe.ru/group/piknik-na-obochineili-v-gostyah-u-ryizhej-bes/5236911/

Не совсем экспедиция, но думаю в этот раздел можно поместить.

Ф. Назаров.
Записки о некоторых народах и землях средней части Азии.

Народы, обитающие в средней части Азии, до сих пор остаются мало известными. Будучи к ним послан и задержан ими в продолжении полутора года, я старался замечать нравы, обычаи, положение мест и укрепления городов сих народов; а знание тамошнего языка как своего собственного доставило мне те средства, кои редко находят путешественники. Сделав краткое о сем описание, я предпринял издать оное в свет, чтобы тем познакомить соотечественников моих с сими внимания достойными землями, из коих некогда вышли народы, поглотившие наше Государство.
Записки сии, представляемые мною на суд просвещенных читателей, остались бы неизвестными без великодушного содействия знаменитого в Государстве нашем мужа, споспешествующего новым открытиям, мужа почтенного характером и добродетелями, и кто из россиян не узнает в нем достойного сына героя Задунайского {Начало изданного текста совершенно отлично от рукописи, которая начинается следующим образом: "По выпуске из Азиатского училища поступил я в 1804-м году переводчиком Тобольской губернии Иртышской линии Железинской дистанции в форпост Чарлаковской, откуда, будучи переводим в разные пограничные места и неоднократно командирован за границу, искал всегда случая показать ревность свою и усердие к службе его императорского величества, долгое время я просил неотступно корпусного командира генерал-лейтенанта Глазенала поручить мне особенную экспедицию, и к щастию в 1813-м году представился удобный случай к исполнению моих желаний".}.
Возвращавшиеся в 1812 году от высочайшего двора его императорского величества коканские посланники остановились в крепости Петропавловской; один из них в сем месте умер от болезни, а развратная жизнь другого среди распутных женщин завела его в сообщество сосланного на поселение солдата, который, заманив его в баню, убил в надежде воспользоваться его деньгами и кинул в реку. Сие самое заставило корпусного командира, в отвращение различных толков, могущих дойти до Коканского владения, отправить в Кокант посланника.
{В рукописи такое начало фразы: "От жестокого характера коканцов должно было ожидать, что за смерть посланника их они будут мстить нашему казнею, но с охотой желая жертвовать жизнию по данной мною присяге государю императору и желая отличить себя, я вызвался... (и далее, как в изданном тексте).} Я вызвался принять на себя сие поручение, и корпусный командир немедленно отправил меня 16 майя 1813 года {в качестве посланника} к Коканскому владетелю с высочайшею его императорского величества грамотою и всемилостивейшими подарками {В рукописи далее следует перечисление подарков: "...состоящими из золотых часов, осыпанных бриллиантами, двух кусков богатой парчи, лучшего сукна и атласа, дав мне повеление проводить до места помянутых посланников".}.
Я должен был следовать под собственным прикрытием отряда Козаков с купеческим караваном, нарочно посланным в Коканию для открытия тракта. Караван сей состоял из 100 верблюдов и заключал в себе на 200 тысяч товаров.
Корпусный командир дал мне инструкцию: сохранить подарки в целости, обходиться с посланниками со всевозможною ласковостию, наблюдая, однако ж секретно, крайнюю осторожность, дабы они не могли тайно скрыться, и не подавая им никакого подозрения; на коканских границах отпустить отряд, а с посланниками и купеческим караваном следовать в самой Кокант; вручить самому владетелю подарки и испросить от него ответные письма к его императорскому величеству и государственному канцлеру; прилагать всевозможное попечение, дабы киргизы не покусились на грабеж каравана, и, естьли нужда потребует, отправить нарочного на линию с требованием секурса.

В продолжение всего путешествия моего бывшие со мною козаки, терпевшие все трудности пути, {безпрестанную службу} тягость службы, недостатки, нужды и голод, хотя иногда и скучали, но, будучи обнадеживаны мною, что начальство не оставит наградить службу их, терпеливо все переносили. Общие опасности столь тесно связывают людей между собою, что я Козаков сих встречаю всегда, как родных братьев {В рукописи далее следует: "и сожалею крайне, что представлением своим до сих пор совершенно ничего не успел сделать в их пользу, и они не награждены ничем. По крайней мере, в изъявление..." (и далее как в тексте).}.
В изъявление своей к ним признательности я поставляю священнейшею для себя обязанностью, дабы хотя несколько сделать их известными, присовокупить здесь имена сих людей, кои, ежеминутно {подвергаясь лишиться жизни} подвергая опасности жизнь свою, жертвовали собою на службу Отечества:
3-го козачьего полка урядник Василий Рекин.
Того ж полка рядовой Дрягин.
Того ж полка рядовой Гладин.
2-го козачьего полка рядовой Бородин.
4-го козачьего полка рядовой Морожников.

az.lib.ru/editors/n/nazarow_f_m/text_1821_zapiski.shtml