- ФОРУМ
- О СЛУЖБЕ СИБИРСКИХ КАЗАКОВ
- ВОЕННЫЕ ПОХОДЫ, БОЕВЫЕ ОПЕРАЦИИ
- Сибирские казаки во второй мировой войне....
Сибирские казаки во второй мировой войне....
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
18 сен 2011 06:09 #2445
от Кусков Евгений
Это изображения скрыто для гостей.
Еще один Воропаев, призванный Пресногорьковским РВК. НАгражден орденом Славы 3 ст.
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
Еще один Воропаев, призванный Пресногорьковским РВК. НАгражден орденом Славы 3 ст.
Спасибо сказали: 1960
- СибирецЪ
- Автор темы
18 сен 2011 09:16 - 18 сен 2011 09:18 #2451
от СибирецЪ
Хочется помянуть ещё одного героя горьколинейца КОРОЛЁВА ВИТАЛИЯ ИВАНОВИЧА
Родился 5 Мая 1916 года в селе Боголюбово Акмолинской области ( ныне Бишкульский район Северного Казахстана ), в семье крестьянина. Окончил 8 классов неполной средней школы и 2 курса горного техникума в городе Копейске ( Челябинская область ). С 1935 года в Красной Армии. В 1939 году окончил Сталинградскую военную авиационную школу лётчиков.
С Июня 1941 года Лейтенант В. И. Королёв в действующей армии. По Февраль 1944 года сражался в 146-м ИАП ( 115-м Гвардейском ИАП ); по Май 1944 года - 89-м Гвардейском ИАП; по Май 1945 года - 482-м ИАП.
К Маю 1945 года заместитель командира 482-го истребительного авиационного полка ( 322-я истребительная авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт ) Гвардии майор В. И. Королёв произвёл около 500 боевых вылетов. Участвуя в 90 воздушных боях, сбил лично 21 и в группе с товарищами 10 самолётов противника. Штурмовыми действиями уничтожил 4 самолёта, 18 автомашин, 23 повозки, более 150 немецких солдат и офицеров.
27 Июня 1945 за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.
После войны продолжал служить в ВВС. В 1948 году окончил Высшие офицерские лётно - тактические курсы в Липецке. Летал на реактивных машинах. С 1957 года Гвардии полковник В. И. Королёв - в запасе. Жил в городе Ржев Калининской области. Умер 4 Ноября 1957 года.
Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени ( трижды ), Красной Звезды ( дважды ); медалями.
* * *
Детство и школьные годы Виталия Королёва прошли в селе Ильинке Казанского района, которое названо в честь первого поселенца Ильина, а основано оно в 1758 году. С тех пор прошло много времени. Сейчас это большой посёлок, а когда-то он был даже районным центром. Здесь живут доброжелательные, трудолюбивые, неординарные люди. Ильинская земля богата историческими событиями и знаменитыми людьми. К примеру, в Ильинке жил и прославленный советский лётчик Герой Советского Союза Виталий Иванович Королёв. Его именем названа одна из улиц села.
Первоначально село называли Епанчино. До сих пор это название встречается в речевом обиходе ильинцев. Посёлок в 3 улицы, которые теперь называются Ишимная, Береговая и имени Королёва, начинались от берега реки Ишим и тянулись в сторону храма Илии - пророка. Постепенно село расширялось, сюда приезжали на жительство люди. В годы Великой Отечественной войны здесь было много эвакуированных, некоторые из них потом так и остались жить в Ильинке.
Улица имени Виталия Ивановича Королёва - одна из старейших в селе. Улица полностью заселена. Здесь нет пустырей и заброшенных домов, а новостроек немало. Когда-то уехавшие из родного села люди сейчас снова возвращаются на свою малую родину. Название улице - имени Королёва - присвоено в начале 1970 годов. В то время председателем исполкома Ильинского сельского совета работала Нина Игнатьевна Крючкова, и именно по её инициативе улица была названа именем Героя Советского Союза.
Можно сказать, в Ильинке все улицы названы согласно тому, какое из учреждений находится на каждой из них. К примеру, улица Советская - на ней расположено здание сельского совета, улица Почтовая - здесь находится здание почты. Сам В. И. Королёв жил по улице Ленина в обычном деревенском доме, где нынче на заасфальтированной площадке находится сельский магазин.
- Виталий Иванович Королёв был хорошим, отзывчивым человеком, - делится воспоминаниями жительница села Ильинки Анна Николаевна Велижанских. - Его супругу звали Катерина, сына - Виталий, дочь - Лилия. Когда он возвращался из города в Ильинку, то приглашал на обед самых бедных соседей и угощал их всем, что привозил. Он говорил, что богатых и состоятельных может пригласить любой человек, а бедных никто.
Родился В. И. Королёв в Кокчетавской области в 1916 году. В начале 1920 годов семья Королёвых переехала в село Ильинку, где Виталий и вырос. Молодой человек окончил школу - семилетку, а незадолго до войны учился в Оренбургской школе лётчиков, затем в Сталинградском военно - авиационном училище.
С первых дней войны принимал участие в боевых действиях. Свою первую победу командир звена В. И. Королёв одержал 26 Июня 1941 года, сбив на И-16 бомбардировщик Ju-88. Он воевал на Южном, Юго - Западном, Западном, Брянском, 1-м Прибалтийском, 3-м Белорусском, 1-м Украинском фронтах.
Несколько результативных боёв лётчик провёл в конце весны 1945 года, сбив в небе Германии 4 самолёта противника. Два из них он уничтожил 10 Февраля 1945 года, парой атаковав большую группу "Фокке - Вульфов" и рассеяв её. Вспоминает бывший командир 322-й Минской Краснознамённой ордена Суворова истребительной авиационной дивизии Герой Советского Союза А. Ф. Семёнов:
"В то время особенно широкое распространение получил способ свободной охоты истребителей. "Охотникам" не ставилось конкретных задач. Они сами искали для себя цели и уничтожали их. Чаще всего нападению подвергались вражеские самолёты, пункты управления, железнодорожные эшелоны, мосты и переправы, даже одиночные автомашины, преимущественно легковые. В результате таких действий на тыловых коммуникациях противника в дневное время прекращалось всякое движение.
Как - то мне доложили, что пара "охотников", возглавляемая заместителем командира 482-го авиаполка Капитаном В. И. Королёвым, провела успешный воздушный бой против 20 FW-190. При этом было сбито 3 вражеских самолёта, из них 2 пришлось на долю Королёва. Если бы я не знал этого лётчика лично, не вылетал бы с ним сам на боевые задания, то, пожалуй, и не поверил бы в такой исход боя с противником, имевшим 10-кратное превосходство в силах. Но мне - то было хорошо известно, что Королёв обладает редкостной способностью "чувствовать" обстановку и молниеносно принимать правильные решения. Его остроте зрения и осмотрительности мог позавидовать любой истребитель. А к этому добавлялись ещё смелость и выдержка, безукоризненная техника пилотирования и снайперское умение пользоваться огневыми средствами боевой машины.
Ла-7 В. И. Королёва
Ла-7 на котором летал Гвардии капитан В. И. Королёв. 482-й ИАП, весна 1945 года.
К концу войны он имел на своём счету 558 боевых вылетов, провёл более 90 воздушных боёв, в которых сбил 21 вражеский самолёт. Выпуская таких лётчиков на свободную охоту, мы привыкли не удивляться их успехам, порой совершенно невероятным".
За период войны заместитель командира 482-го истребительного авиационного полка ( 322-я истребительная авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт ) Майор В. И. Королёв произвёл около 500 боевых вылетов на И-16, Як-1, Як-7Б и Ла-5. Участвуя в 90 воздушных боях, сбил лично 21 самолёт противника ( Ju-88, 2 Ju-87, 6 Ме-109, 11 FW-190, 1 PZL-24 ) и 10 - в группе с товарищами. Штурмовыми действиями уничтожил 4 самолёта, 18 автомашин, 23 повозки, более 150 немецких солдат и офицеров.
За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко - фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 Июня 1945 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".
После окончания войны Виталий Иванович продолжал служить в ВВС. В 1948 году окончил Высшие офицерские лётно - тактические курсы в Липецке. Летал на реактивных машинах. С 1957 года Полковник В. И. Королёв - в запасе. Жил в городе Ржев Калининской области. Умер 4 Ноября 1957 года.
* * *
Список всех известных побед Гвардии майора В. И. Королёва:
( Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов". Издат. "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год. )
№
п / п Д а т а Сбитые
самолёты Место воздушного боя
( одержанной победы ) Свои
самолёты
1 09.11.1941 г. 2 Ме-109 ( в группе - 2 / 4 ) Желоток - Цимлянка МиГ-3, Як-1,
Як-7, Як-9,
Ла-5, Ла-7.
2 18.08.1942 г. 1 Ме-109 Чернышино
3 14.07.1943 г. 1 Ju-87 юж. Любовка
4 16.07.1943 г. 1 FW-190 сев - вост. Горище
5 1 FW-190 сев - зап. Красниково
6 21.07.1943 г. 1 FW-190 юго - вост. Карачев
7 22.07.1943 г. 1 FW-189 ( в паре - 1 / 2 ) зап. ст. Ресета
8 27.07.1943 г. 1 FW-190 зап. Болхов
9 19.10.1943 г. 1 FW-190 юго - зап. Мельны
10 05.11.1943 г. 2 FW-190 Хвошно
11 04.08.1944 г. 1 Ju-87 Юргбудзе
12 17.08.1944 г. 1 FW-190 Шанки
13 10.02.1945 г. 1 FW-190 юго - зап. Найсдорф
14 1 FW-190 Хайнценбург
15 17.02.1945 г. 1 FW-190 Бильмитц
16 19.02.1945 г. 1 FW-190 Шенэйхе
Всего сбитых самолётов - 21 + 10 [ 15 + 3 ]; боевых вылетов - 455; воздушных боёв - 77.
Мир душе его
Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
Хочется помянуть ещё одного героя горьколинейца КОРОЛЁВА ВИТАЛИЯ ИВАНОВИЧА
Родился 5 Мая 1916 года в селе Боголюбово Акмолинской области ( ныне Бишкульский район Северного Казахстана ), в семье крестьянина. Окончил 8 классов неполной средней школы и 2 курса горного техникума в городе Копейске ( Челябинская область ). С 1935 года в Красной Армии. В 1939 году окончил Сталинградскую военную авиационную школу лётчиков.
С Июня 1941 года Лейтенант В. И. Королёв в действующей армии. По Февраль 1944 года сражался в 146-м ИАП ( 115-м Гвардейском ИАП ); по Май 1944 года - 89-м Гвардейском ИАП; по Май 1945 года - 482-м ИАП.
К Маю 1945 года заместитель командира 482-го истребительного авиационного полка ( 322-я истребительная авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт ) Гвардии майор В. И. Королёв произвёл около 500 боевых вылетов. Участвуя в 90 воздушных боях, сбил лично 21 и в группе с товарищами 10 самолётов противника. Штурмовыми действиями уничтожил 4 самолёта, 18 автомашин, 23 повозки, более 150 немецких солдат и офицеров.
27 Июня 1945 за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.
После войны продолжал служить в ВВС. В 1948 году окончил Высшие офицерские лётно - тактические курсы в Липецке. Летал на реактивных машинах. С 1957 года Гвардии полковник В. И. Королёв - в запасе. Жил в городе Ржев Калининской области. Умер 4 Ноября 1957 года.
Награждён орденами: Ленина, Красного Знамени ( трижды ), Красной Звезды ( дважды ); медалями.
* * *
Детство и школьные годы Виталия Королёва прошли в селе Ильинке Казанского района, которое названо в честь первого поселенца Ильина, а основано оно в 1758 году. С тех пор прошло много времени. Сейчас это большой посёлок, а когда-то он был даже районным центром. Здесь живут доброжелательные, трудолюбивые, неординарные люди. Ильинская земля богата историческими событиями и знаменитыми людьми. К примеру, в Ильинке жил и прославленный советский лётчик Герой Советского Союза Виталий Иванович Королёв. Его именем названа одна из улиц села.
Первоначально село называли Епанчино. До сих пор это название встречается в речевом обиходе ильинцев. Посёлок в 3 улицы, которые теперь называются Ишимная, Береговая и имени Королёва, начинались от берега реки Ишим и тянулись в сторону храма Илии - пророка. Постепенно село расширялось, сюда приезжали на жительство люди. В годы Великой Отечественной войны здесь было много эвакуированных, некоторые из них потом так и остались жить в Ильинке.
Улица имени Виталия Ивановича Королёва - одна из старейших в селе. Улица полностью заселена. Здесь нет пустырей и заброшенных домов, а новостроек немало. Когда-то уехавшие из родного села люди сейчас снова возвращаются на свою малую родину. Название улице - имени Королёва - присвоено в начале 1970 годов. В то время председателем исполкома Ильинского сельского совета работала Нина Игнатьевна Крючкова, и именно по её инициативе улица была названа именем Героя Советского Союза.
Можно сказать, в Ильинке все улицы названы согласно тому, какое из учреждений находится на каждой из них. К примеру, улица Советская - на ней расположено здание сельского совета, улица Почтовая - здесь находится здание почты. Сам В. И. Королёв жил по улице Ленина в обычном деревенском доме, где нынче на заасфальтированной площадке находится сельский магазин.
- Виталий Иванович Королёв был хорошим, отзывчивым человеком, - делится воспоминаниями жительница села Ильинки Анна Николаевна Велижанских. - Его супругу звали Катерина, сына - Виталий, дочь - Лилия. Когда он возвращался из города в Ильинку, то приглашал на обед самых бедных соседей и угощал их всем, что привозил. Он говорил, что богатых и состоятельных может пригласить любой человек, а бедных никто.
Родился В. И. Королёв в Кокчетавской области в 1916 году. В начале 1920 годов семья Королёвых переехала в село Ильинку, где Виталий и вырос. Молодой человек окончил школу - семилетку, а незадолго до войны учился в Оренбургской школе лётчиков, затем в Сталинградском военно - авиационном училище.
С первых дней войны принимал участие в боевых действиях. Свою первую победу командир звена В. И. Королёв одержал 26 Июня 1941 года, сбив на И-16 бомбардировщик Ju-88. Он воевал на Южном, Юго - Западном, Западном, Брянском, 1-м Прибалтийском, 3-м Белорусском, 1-м Украинском фронтах.
Несколько результативных боёв лётчик провёл в конце весны 1945 года, сбив в небе Германии 4 самолёта противника. Два из них он уничтожил 10 Февраля 1945 года, парой атаковав большую группу "Фокке - Вульфов" и рассеяв её. Вспоминает бывший командир 322-й Минской Краснознамённой ордена Суворова истребительной авиационной дивизии Герой Советского Союза А. Ф. Семёнов:
"В то время особенно широкое распространение получил способ свободной охоты истребителей. "Охотникам" не ставилось конкретных задач. Они сами искали для себя цели и уничтожали их. Чаще всего нападению подвергались вражеские самолёты, пункты управления, железнодорожные эшелоны, мосты и переправы, даже одиночные автомашины, преимущественно легковые. В результате таких действий на тыловых коммуникациях противника в дневное время прекращалось всякое движение.
Как - то мне доложили, что пара "охотников", возглавляемая заместителем командира 482-го авиаполка Капитаном В. И. Королёвым, провела успешный воздушный бой против 20 FW-190. При этом было сбито 3 вражеских самолёта, из них 2 пришлось на долю Королёва. Если бы я не знал этого лётчика лично, не вылетал бы с ним сам на боевые задания, то, пожалуй, и не поверил бы в такой исход боя с противником, имевшим 10-кратное превосходство в силах. Но мне - то было хорошо известно, что Королёв обладает редкостной способностью "чувствовать" обстановку и молниеносно принимать правильные решения. Его остроте зрения и осмотрительности мог позавидовать любой истребитель. А к этому добавлялись ещё смелость и выдержка, безукоризненная техника пилотирования и снайперское умение пользоваться огневыми средствами боевой машины.
Ла-7 В. И. Королёва
Ла-7 на котором летал Гвардии капитан В. И. Королёв. 482-й ИАП, весна 1945 года.
К концу войны он имел на своём счету 558 боевых вылетов, провёл более 90 воздушных боёв, в которых сбил 21 вражеский самолёт. Выпуская таких лётчиков на свободную охоту, мы привыкли не удивляться их успехам, порой совершенно невероятным".
За период войны заместитель командира 482-го истребительного авиационного полка ( 322-я истребительная авиационная дивизия, 2-я Воздушная армия, 1-й Украинский фронт ) Майор В. И. Королёв произвёл около 500 боевых вылетов на И-16, Як-1, Як-7Б и Ла-5. Участвуя в 90 воздушных боях, сбил лично 21 самолёт противника ( Ju-88, 2 Ju-87, 6 Ме-109, 11 FW-190, 1 PZL-24 ) и 10 - в группе с товарищами. Штурмовыми действиями уничтожил 4 самолёта, 18 автомашин, 23 повозки, более 150 немецких солдат и офицеров.
За образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко - фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 Июня 1945 года удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".
После окончания войны Виталий Иванович продолжал служить в ВВС. В 1948 году окончил Высшие офицерские лётно - тактические курсы в Липецке. Летал на реактивных машинах. С 1957 года Полковник В. И. Королёв - в запасе. Жил в городе Ржев Калининской области. Умер 4 Ноября 1957 года.
* * *
Список всех известных побед Гвардии майора В. И. Королёва:
( Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов". Издат. "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год. )
№
п / п Д а т а Сбитые
самолёты Место воздушного боя
( одержанной победы ) Свои
самолёты
1 09.11.1941 г. 2 Ме-109 ( в группе - 2 / 4 ) Желоток - Цимлянка МиГ-3, Як-1,
Як-7, Як-9,
Ла-5, Ла-7.
2 18.08.1942 г. 1 Ме-109 Чернышино
3 14.07.1943 г. 1 Ju-87 юж. Любовка
4 16.07.1943 г. 1 FW-190 сев - вост. Горище
5 1 FW-190 сев - зап. Красниково
6 21.07.1943 г. 1 FW-190 юго - вост. Карачев
7 22.07.1943 г. 1 FW-189 ( в паре - 1 / 2 ) зап. ст. Ресета
8 27.07.1943 г. 1 FW-190 зап. Болхов
9 19.10.1943 г. 1 FW-190 юго - зап. Мельны
10 05.11.1943 г. 2 FW-190 Хвошно
11 04.08.1944 г. 1 Ju-87 Юргбудзе
12 17.08.1944 г. 1 FW-190 Шанки
13 10.02.1945 г. 1 FW-190 юго - зап. Найсдорф
14 1 FW-190 Хайнценбург
15 17.02.1945 г. 1 FW-190 Бильмитц
16 19.02.1945 г. 1 FW-190 Шенэйхе
Всего сбитых самолётов - 21 + 10 [ 15 + 3 ]; боевых вылетов - 455; воздушных боёв - 77.
Мир душе его
Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть их.
Последнее редактирование: 18 сен 2011 09:18 от СибирецЪ.
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
18 сен 2011 10:43 #2452
от Кусков Евгений
наградного листа "Героя СССР" пока не выложено, но есть наградные листы на "Красную звезду" и 2 "Красного знамени"
Это изображения скрыто для гостей.
Это изображения скрыто для гостей.
Это изображения скрыто для гостей.
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
- СибирецЪ
- Автор темы
27 дек 2011 08:36 #5717
от СибирецЪ
ИВАН ШУХОВ.Письма Сибирским казакам (IV-VIII глава)
Письма Сибирским казакам
IV.
И час пробил!
В мглистый от зноя июньский день лета тысяча девятьсот сорок первого года снова тревожно и грозно запели над страной походные сигналы горнистов. Отечество призвало народы Советской страны под боевые свои знамена. Родина бросила клич:
— К оружию!
И, как один, готовые к смерти и к бессмертной славе, поднялись вместе со всем великим советским народом на защиту родимой отчизны линейные сибирские казаки. И по-новому ярко озарились картины боевого прошлого этого мужественного и бесстрашного народа, прадеды, деды, отцы и сыны которого ни разу не запятнали боевых знамен чести и славы русского оружия.
Казаки Сибири, издревле свыкшиеся с суровой походной жизнью, с малых лет приученные ко всем невзгодам и лишениям войны, никогда еще не страшились ни врага, ни бога, ни чорта. Сибирский казак всегда и во все времена прежде всего был воином, а затем уже — хозяином нехитрого своего двора, отцом семьи, женихом, мужем. Ничто личное никогда не заслоняло, не заслоняет и не заслонит в казачьих сынах Сибири великого чувства патриотизма: ни родительский кров, ни жена, ни дети, ни любимая. И как бы ни было близко и дорого все это отзывчивому казачьему сердцу, но если пробил час боевой тревоги, если пала на Родину черная тень врага, — в мгновение ока будет оседлан трогательно любимый строевой конь. И подтянутый, бравый, на глазах помолодевший всадник вихрем помчится от родимых ворот туда, на пронзительный зов полковой трубы, к взмывшим над кавалерией боевым знаменам…
Так было всегда.
Так было и 22 июня, когда каждый из нас с предельной силой и ясностью ощутил и увидел все величие нашей державы, всю неповторимую прелесть, строгость и чистоту материнского ее облика, чище, прекраснее и возвышеннее которого не было, нет и не будет ничего на свете для нас, людей русских!
И никто из нас не осудил матерей, украдкой осенявших крестным знаменем обнаженные головы готовых к новым походам и битвам воинов. Никто не кощунствовал над жаркими молитвенными словами старых казачек, благословлявших, как в старину, своих сыновей на смертный бой с коварным и древним врагом России.
Свято чтут сибирские казаки вековые обряды клятвы в верности русскому оружию, которую дают они в грозный для родины час над седыми могилами своих предков. И, как присяге, верны они этой клятве на поле брани, храбро сражаясь под знаменами отечества за свою отчизну, за родимые станицы и степи, за благословивший их на битву с врагами отчий край.
V.
Навсегда запомнится знойный и ветреный июльский день, когда провожали сибирские станицы на Запад полки своих казаков. Пройдут годы. Но никогда не поблекнут в памяти станичников воспоминания об этом тревожно ярком воскресном полдне, когда кони, зачуяв дорогу, глухо били о земь копытами и стремена звенели на горячем азиатском ветру. Суровые, строгие, волевые стояли развернутым фронтом сибирские казаки вокруг братской могилы жертв революции на просторной площади древней нашей станицы.
Много видела на своем веку боевых знамен готовых к далеким походам и битвам казачьих полков эта открытая всем ветрам станичная площадь! За столетие привыкшая и к рокоту кованных конских копыт, и к тревожному грохоту барабанов, и к горячим материнским слезам, и к величественным и грозным воинским песням, — впервые в истории была теперь эта площадь свидетельницей великого народного гнева и огненной ненависти старожилов степных сибирских станиц против трижды проклятого во всех казачьих сказаниях и песнях германца.
И вот снова гудела она, эта площадь, от дробного гула конских копыт. И строевые кони, грызя мундштуки, нетерпеливо танцовали под всадниками.
И снова здесь пролиты были слезы. Жаркие, чистые материнские слезы. Но не признаком слабости или малодушия служили они в этот час, а источником мужества и решимости для сыновей, вставших в походные стремена.
Я видел старую казачку Варвару Федоровну Старкову, провожавшую на фронт в этот день четырех своих сыновей. Маленькая, как подросток, в старинной — темных тонов — кашемировой шали, стояла она в кругу рослых своих богатырей, поспешно крестя каждого из них и полушопотом повторяя при этом напутственном благословлении:
— Будьте, ребята, только настоящими казаками! Будьте казаками!
А старый казак Сергей Яковлевич Родионов по-родительски сурово и строго-настрого наказывал сыну Мите:
— Только не трусь, слышь, на поле брани. Только не страми в бою с немцем сибирской нашей породы!
Шел митинг.
И когда секретарь районного комитета партии объявил о том, что сейчас будет говорить старый георгиевский кавалер, участник знаменитого Брусиловского прорыва германского фронта в первую мировую войну, — шпалеры войск и тысячные толпы провожающих, казалось, на мгновение затаили дыхание. И такая напряженная тишина замкнулась над переполненной народом площадью, что можно было услышать стук собственного сердца. Но тишина эта длилась именно не больше мгновения.
Когда же над трибуной показалась прямая и рослая фигура седого, как лунь, старика, — станичники, узнав в нем ночного колхозного сторожа Евсеича, встретили его взрывом шквальных рукоплесканий, а стоявшие в строю казаки грянули старому георгиевскому кавалеру стремительное, как вихрь, троекратное «ура».
Серебряный от седин, в лихо заломленной набекрень выцветшей казачьей фуражке, старик стоял на трибуне прямо и неподвижно — руки по швам — как в строю. Молча, с достоинством выжидая, пока стихнет внезапно обрушившийся на него ураган восторженных приветствии, пристально смотрел он не по-старчески ясными и полными слез глазами туда, в подернутую сиреневой дымкой заозерную даль. Горячий полуденный ветер июля трепетно бился в тяжелой, как знамя, роскошной его бороде.
Наконец, когда в дальних кварталах станицы замер последний отклик гулкого эха и напряженная тишина снова замкнулась над площадью, старик, глубоко вздохнув, внимательно огляделся кругом и приготовился к своей напутственной речи. Однако он тотчас же забыл, о чем хотел говорить, и только после большой заминки, наконец, молвил глухим, дрогнувшим от волнения голосом:
— Казаки! Одностанишники! Разрешите… Вот когда вы «ура» закричали, у меня аж в горле все пересохло. Слеза меня, станишники, душить начала. Ну, я окреп духом. Спас бог. Сдержался… И кровь во мне, как перед рукопашной атакой, ребята, взыграла. И мне стало ясно, што это не мне, а всему нашему Сибирскому казачьему войску «ура»-то вы грянули. А войско наше стоит того. И я так думаю, што придет такой час, когда сам товарищ Сталин всем нам, ребята, «ура» кликнет. Верую я в такой час, ребята. Сердцем чую, не подведут в боях Сталина сибирские казаки!
И вновь голос его потонул в новом взрыве горячих рукоплесканий, в новом прибое «ура», словно вставшей на дыбы и ходуном заходившей площади.
— Казаки! Сибиряки! Братцы! — протрубил вдруг лихо и молодо голос его под гулом приветственных возгласов и рукоплесканий. И тотчас же, настежь распахнув полы ветхого своего бешмета, он рывком обнажил перед всеми грудь, блеснувшую с озорством и удалью на солнце тремя георгиевскими крестами.
— Вот видите! — проговорил он твердым, чуждымсмущения и ложной скромности голосом. — Вот они. Три их имею! Один — за битву в армейском корпусе сибиряков под Вафангоу. Два — за лихую рубку немчуры в доблестной армии их высокопревосходительства покойного генерала Брусилова… И вот, скажу теперь миру, не хвастаясь. Не зря я полный бант кавалера на грудь одел. За святое дело, ребята, одел. За верную службу России одел! И мне, старому казаку, стыдиться сих знаков отличия в такой час нечего. И я хоть сейчас, станишники, в таком виде перед самим нашим Сталиным предстану, и боевую грудь русского воина ему покажу, и словесную похвалу ишо могу получить от вождя за такое дело!
Старика было снова прервали взрывы новых рукоплесканий. Но он, клятвенно подняв над головой руку, крикнул:
— Не давать пощады немецкой орде — таков мой приказ вам, ребята! Насмерть драться с врагами земли нашей Русской. И так воевать, станишники, штобы сам товарищ Сталин прославил сибирские полки на всю Россию!
VI.
Я помню облако оранжевой от заката пыли. Взбитая копытами мгновенно пришедшей в движение конницы, пыль поднялась над кровлями станицы и поплыла, колыхаясь, над головами всадников, над багровыми крыльями знамен.
В час, когда отзвучали слова клятвы и ненависти старого георгиевского кавалера, с предельной простотой, силой и яркостью выразившего в своей речи все мысли и чаяния сибирских казаков, — прогремел трубный голос команды, и всадники стали стремительно разворачиваться на марш.
В 18.00 казаки Горькой линии начали свой великий поход на Запад. И лавина провожающих хлынула вслед за вставшими в походные стремена сынами, проводив их, по традиции, далеко за станицу, в родимую, овеянную поэзией народных преданий, обильно политую потом и кровью предков степь.
Сибиряки уходили на Запад по древней дороге верности и чести. И по-новому звучали теперь слова походной песни наших станиц:
— Закрой, казак, часы стальные:
На циферблате — ровно пять.
Заржали кони строевые,
Поход почуявши опять.
В стремена — ноги! Сабли — к бою!
Трубит труба: «Пора! Пора!»
Уж, точно в море в час прибоя,
Гремит над площадью «ура».
Казачьи сборы невелики:
Команда подана — в строю.
И заблестят на солнце пики —
Подружки верные в бою!
И запорхают шашки-птахи, —
Рука казачья горяча.
Заломим на виски папахи,
Чтобы ловчей рубить сплеча!
Нам не впервые в час тревоги
На клич отчизны дорогой
Лететь по воинской дороге
На жаркий бой, на смертный бой,
Из-под Урала горной кручи
До берегов Иртыш-реки
На вражьи орды туча-тучей
Поднимутся сибиряки!
Шуми же, знамя боевое,
Над правнуками Ермака.
Перед врагом на поле боя
Не дрогнет верная рука!
VII.
А полгода спустя встретились мы в позиционных землянках Северо-Западного фронта. И не было в нашей жизни волнующей, теплее и ярче этих встреч под фронтовым северным небом. За многие тысячи километров, через всю огромную нашу страну, бережно донесли мы до вас теплое дыхание далеких станиц Сибири с неповторимым и милым сердцу нашему запахом родимых степных просторов, с горьким ароматом неприхотливых цветов их и трав…
И в суровых мужских объятиях, которыми обменивались мы с вами при встрече, таилось то великое чувство кровного братства, любви и дружбы, узами которого прочно связываются при рождении сибирские казаки. Недаром железные законы взаимной выручки в мирном быту и на поле битвы были усваиваемы поколениями сибиряков чуть ли не с колыбели. И только трус и предатель, только жалкий изменник родины, позорно бежавший с поля боя под черные знамена врага, — только такой выродок навеки лишался теплого отклика и участия широкой, настежь распахнутой души сибиряка. Вот почему по неписанным законам наших степных станиц такого изменника может убить каждый при первой же встрече, если под рукою окажется эфес мстительного казачьего клинка.
Н-ское соединение сибиряков, вступив с марша в ожесточенные бои с противником на подступах к Ленинграду, долгие месяцы держало фронт протяжением около двухсот километров. Живо сбив былую спесь с наглых и не в меру самоуверенных фрицев, сибиряки не только остановили осатаневшие орды врага, но и нанесли им тяжелое поражение. И зверь, заклейменный тавром сатанинской свастики, истекая черной дьявольской кровью, глубоко зарылся от сибирских сабель и пуль в негостеприимную для недругов российскую землю.
Плечом в плечо с братьями по оружию с честью прошли сибирские казаки первое боевое крещение. В битвах за неприступные твердыни города Ленина, в разгроме германских армий под Москвой, в кровопролитных сражениях на улицах Сталинграда, — везде и всюду, где бы ни сражались с оружием в руках доблестные сыны Сибири, они навсегда упрочили за собой боевую славу достойных потомков Ермака. И с предельной силой и яркостью сказался в их подвигах тот цельный и крупный характер, которым отличается волевой наш, мужественный, стойкий и храбрый сибирский народ.
Командующий армией сказал нам о наших сородичах:
— Львы — не ребята!
Немцы то и дело бормочут:
— Сибирские стрелки! Сибирские стрелки!
Слава богу, они назубок запомнили это суровое и грозное имя! Ну, что ж! О бесстрашных казаках и солдатах Сибири, имевших высокую честь сражаться в доблестной армии генерала Брусилова, наголову разбившей немцев в Восточной Пруссии в 1916 году, они не могли забыть в течение четверти века. Недаром же в начале 1941 года один из представителей военного министерства фашистской Германии, выступая на пресс-конференции в Берлине, вынужден был признать, что наступление Брусилова «создало для немецкой армии смертельную опасность на Восточном фронте». Крепко запомнили фрицы удары сибирских штыков и сабель времен первой мировой войны. Но еще крепче запомнят они «сибирских стрелков» времен Великой Отечественной войны советского народа с ордами белобрысых поработителей, чувство ненависти к которым не знает в нашем народе ни предела, ни измерений, ни границ.
VIII.
Никогда прежде не говорили мы со станичниками так много, с такой душевной теплотой и сердечностью о нашей родине, как в дни незабываемых фронтовых встреч.
По ночам, озаряемым холодным и мертвым сиянием вражеских ракет, когда временами от орудийного грохота ходуном ходила вокруг нас родная наша земля — в такие минуты все наши мысли, все наши думы и чаяния были связаны со светлым именем нашей отчизны — с любимой и верной, близкой и дорогой.
И когда, в час недолгих боевых передышек, нырнувший в блиндаж боец, не снимая с груди автомата и не освобождаясь от засунутых за пояс противотанковых гранат, тотчас же брался за гармошку и решительно, по-сибирски, разворачивал перед нами малиновые ее меха, — мы хором на лету подхватывали стремительно вспорхнувшую с его веселых губ знакомую песню и высоко, как знамя, поднимали ее над передовой. И с изумительной волнующей силой звучали в землянке заученные нами с детства слова:
Ревела буря.
Дождь шумел,
Во мраке молнии блистали.
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
Прислонившись к бревенчатым стенам укрытия, устало полусмежив воспаленные, приученные к бессонным ночам глаза, хорошо пели земляки в такие минуты о боевых подвигах наших предков. И тогда в сознании каждого из нас поднималась на крыльях этой неувядаемой песни великая наша держава. И мы слышали ритмичные удары полнокровного ее пульса. Мы ощущали материнское дыхание ее. И теплей и светлей становилось в нашей землянке — в этой маленькой крепости огромной страны.
Но вот отзывчивые клавиши гармони задумчиво заперекликались в трогательной и милой мелодии песенки о синем платочке. И перед глазами каждого из нас неясно выступал из полумглы блиндажа любимый облик. И за теплом ласковых девичьих рук, которое ощущали мы, слушая эту песенку, за образом, овеянным дымкой сокровенных воспоминаний, воскрешались в памяти родимые просторы степных сибирских равнин.
Клавиши гармони задумчиво вспоминали о синем платочке. И одному, может быть виделся в эту минуту старый ветряк на пригорке, под крыльями которого играл он в бабки в детстве и целовался с любимой девушкой в юности. Другому мерещилась цепь жемчужных озер, как море меняющих свою окраску утром, в полдень и вечером. И все это было живым, реальным, почти физически ощутимым воплощением понятия о родине, за чистоту, неприкосновенность и святость которой с невиданным ожесточением и стойкостью дерутся на поле битвы советские люди и в частности сибиряки.
Души не чает в песенке о синем платочке наш одностаничник — пулеметчик Сережа Ваганов; он мастерски играет ее на баяне и хорошо, с душой, напевает в минуты боевых передышек простые и трогательные слова. И вот рассказывают, что однажды, когда ринувшиеся на наш передний край фрицы помешали Сереже Ваганову доиграть и допеть эту песенку в землянке, он допел ее на огневом рубеже. Случилось, что вклинившиеся в нашу оборону немцы отрезали пулеметный расчет Сережи Ваганова от его боевых товарищей, и он, оставшись один, продолжал яростно поливать свинцовым огнем осатанело лезущих на него фашистов. Взвод немецких автоматчиков, окружив отважного пулеметчика, намеревался, видимо, взять его живьем. И тут, как на грех, вагановский пулемет смолк, захлебнулся. Фрицы, воспользовавшись этой заминкой, но не решаясь однако ещё поднять из-за прикрытий квадратных своих голов, принялись было горланить со всех сторон:
— Рус, сдавайся! Капут. Капут.
— Сию минутку… — вежливо откликнулся пулеметчик, поспешно налаживая внезапно заевший пулемет.
И вдруг немцы явственно услышали в эту минуту слова русской песенки о синем платочке. Ее пел Сережа Ваганов. Торопливо выправляя привычной рукой совсем не кстати заевшую пулеметную ленту, он не то напевал, не то бормотал охрипшим от ярости голосом с такой поспешностью и досадой, словно опасался, как бы не помешали окружившие его немцы допеть ему любимую песенку до конца.
— Эх… нет прежних ночек! Где ж ты, платочек, — Милый, желанный, родной?!
Но вот ожесточенный клекот снова заговорившего вагановского пулемета заглушил охрипший голос Сережи. И уцелевшие фрицы, напоровшись на непроходимую завесу огня и ненависти, откатываясь назад, смятенно и тупо твердили:
— Сибирские стрелки! Сибирские стрелки!
Они знали: здесь им не пройти!
Письма Сибирским казакам
IV.
И час пробил!
В мглистый от зноя июньский день лета тысяча девятьсот сорок первого года снова тревожно и грозно запели над страной походные сигналы горнистов. Отечество призвало народы Советской страны под боевые свои знамена. Родина бросила клич:
— К оружию!
И, как один, готовые к смерти и к бессмертной славе, поднялись вместе со всем великим советским народом на защиту родимой отчизны линейные сибирские казаки. И по-новому ярко озарились картины боевого прошлого этого мужественного и бесстрашного народа, прадеды, деды, отцы и сыны которого ни разу не запятнали боевых знамен чести и славы русского оружия.
Казаки Сибири, издревле свыкшиеся с суровой походной жизнью, с малых лет приученные ко всем невзгодам и лишениям войны, никогда еще не страшились ни врага, ни бога, ни чорта. Сибирский казак всегда и во все времена прежде всего был воином, а затем уже — хозяином нехитрого своего двора, отцом семьи, женихом, мужем. Ничто личное никогда не заслоняло, не заслоняет и не заслонит в казачьих сынах Сибири великого чувства патриотизма: ни родительский кров, ни жена, ни дети, ни любимая. И как бы ни было близко и дорого все это отзывчивому казачьему сердцу, но если пробил час боевой тревоги, если пала на Родину черная тень врага, — в мгновение ока будет оседлан трогательно любимый строевой конь. И подтянутый, бравый, на глазах помолодевший всадник вихрем помчится от родимых ворот туда, на пронзительный зов полковой трубы, к взмывшим над кавалерией боевым знаменам…
Так было всегда.
Так было и 22 июня, когда каждый из нас с предельной силой и ясностью ощутил и увидел все величие нашей державы, всю неповторимую прелесть, строгость и чистоту материнского ее облика, чище, прекраснее и возвышеннее которого не было, нет и не будет ничего на свете для нас, людей русских!
И никто из нас не осудил матерей, украдкой осенявших крестным знаменем обнаженные головы готовых к новым походам и битвам воинов. Никто не кощунствовал над жаркими молитвенными словами старых казачек, благословлявших, как в старину, своих сыновей на смертный бой с коварным и древним врагом России.
Свято чтут сибирские казаки вековые обряды клятвы в верности русскому оружию, которую дают они в грозный для родины час над седыми могилами своих предков. И, как присяге, верны они этой клятве на поле брани, храбро сражаясь под знаменами отечества за свою отчизну, за родимые станицы и степи, за благословивший их на битву с врагами отчий край.
V.
Навсегда запомнится знойный и ветреный июльский день, когда провожали сибирские станицы на Запад полки своих казаков. Пройдут годы. Но никогда не поблекнут в памяти станичников воспоминания об этом тревожно ярком воскресном полдне, когда кони, зачуяв дорогу, глухо били о земь копытами и стремена звенели на горячем азиатском ветру. Суровые, строгие, волевые стояли развернутым фронтом сибирские казаки вокруг братской могилы жертв революции на просторной площади древней нашей станицы.
Много видела на своем веку боевых знамен готовых к далеким походам и битвам казачьих полков эта открытая всем ветрам станичная площадь! За столетие привыкшая и к рокоту кованных конских копыт, и к тревожному грохоту барабанов, и к горячим материнским слезам, и к величественным и грозным воинским песням, — впервые в истории была теперь эта площадь свидетельницей великого народного гнева и огненной ненависти старожилов степных сибирских станиц против трижды проклятого во всех казачьих сказаниях и песнях германца.
И вот снова гудела она, эта площадь, от дробного гула конских копыт. И строевые кони, грызя мундштуки, нетерпеливо танцовали под всадниками.
И снова здесь пролиты были слезы. Жаркие, чистые материнские слезы. Но не признаком слабости или малодушия служили они в этот час, а источником мужества и решимости для сыновей, вставших в походные стремена.
Я видел старую казачку Варвару Федоровну Старкову, провожавшую на фронт в этот день четырех своих сыновей. Маленькая, как подросток, в старинной — темных тонов — кашемировой шали, стояла она в кругу рослых своих богатырей, поспешно крестя каждого из них и полушопотом повторяя при этом напутственном благословлении:
— Будьте, ребята, только настоящими казаками! Будьте казаками!
А старый казак Сергей Яковлевич Родионов по-родительски сурово и строго-настрого наказывал сыну Мите:
— Только не трусь, слышь, на поле брани. Только не страми в бою с немцем сибирской нашей породы!
Шел митинг.
И когда секретарь районного комитета партии объявил о том, что сейчас будет говорить старый георгиевский кавалер, участник знаменитого Брусиловского прорыва германского фронта в первую мировую войну, — шпалеры войск и тысячные толпы провожающих, казалось, на мгновение затаили дыхание. И такая напряженная тишина замкнулась над переполненной народом площадью, что можно было услышать стук собственного сердца. Но тишина эта длилась именно не больше мгновения.
Когда же над трибуной показалась прямая и рослая фигура седого, как лунь, старика, — станичники, узнав в нем ночного колхозного сторожа Евсеича, встретили его взрывом шквальных рукоплесканий, а стоявшие в строю казаки грянули старому георгиевскому кавалеру стремительное, как вихрь, троекратное «ура».
Серебряный от седин, в лихо заломленной набекрень выцветшей казачьей фуражке, старик стоял на трибуне прямо и неподвижно — руки по швам — как в строю. Молча, с достоинством выжидая, пока стихнет внезапно обрушившийся на него ураган восторженных приветствии, пристально смотрел он не по-старчески ясными и полными слез глазами туда, в подернутую сиреневой дымкой заозерную даль. Горячий полуденный ветер июля трепетно бился в тяжелой, как знамя, роскошной его бороде.
Наконец, когда в дальних кварталах станицы замер последний отклик гулкого эха и напряженная тишина снова замкнулась над площадью, старик, глубоко вздохнув, внимательно огляделся кругом и приготовился к своей напутственной речи. Однако он тотчас же забыл, о чем хотел говорить, и только после большой заминки, наконец, молвил глухим, дрогнувшим от волнения голосом:
— Казаки! Одностанишники! Разрешите… Вот когда вы «ура» закричали, у меня аж в горле все пересохло. Слеза меня, станишники, душить начала. Ну, я окреп духом. Спас бог. Сдержался… И кровь во мне, как перед рукопашной атакой, ребята, взыграла. И мне стало ясно, што это не мне, а всему нашему Сибирскому казачьему войску «ура»-то вы грянули. А войско наше стоит того. И я так думаю, што придет такой час, когда сам товарищ Сталин всем нам, ребята, «ура» кликнет. Верую я в такой час, ребята. Сердцем чую, не подведут в боях Сталина сибирские казаки!
И вновь голос его потонул в новом взрыве горячих рукоплесканий, в новом прибое «ура», словно вставшей на дыбы и ходуном заходившей площади.
— Казаки! Сибиряки! Братцы! — протрубил вдруг лихо и молодо голос его под гулом приветственных возгласов и рукоплесканий. И тотчас же, настежь распахнув полы ветхого своего бешмета, он рывком обнажил перед всеми грудь, блеснувшую с озорством и удалью на солнце тремя георгиевскими крестами.
— Вот видите! — проговорил он твердым, чуждымсмущения и ложной скромности голосом. — Вот они. Три их имею! Один — за битву в армейском корпусе сибиряков под Вафангоу. Два — за лихую рубку немчуры в доблестной армии их высокопревосходительства покойного генерала Брусилова… И вот, скажу теперь миру, не хвастаясь. Не зря я полный бант кавалера на грудь одел. За святое дело, ребята, одел. За верную службу России одел! И мне, старому казаку, стыдиться сих знаков отличия в такой час нечего. И я хоть сейчас, станишники, в таком виде перед самим нашим Сталиным предстану, и боевую грудь русского воина ему покажу, и словесную похвалу ишо могу получить от вождя за такое дело!
Старика было снова прервали взрывы новых рукоплесканий. Но он, клятвенно подняв над головой руку, крикнул:
— Не давать пощады немецкой орде — таков мой приказ вам, ребята! Насмерть драться с врагами земли нашей Русской. И так воевать, станишники, штобы сам товарищ Сталин прославил сибирские полки на всю Россию!
VI.
Я помню облако оранжевой от заката пыли. Взбитая копытами мгновенно пришедшей в движение конницы, пыль поднялась над кровлями станицы и поплыла, колыхаясь, над головами всадников, над багровыми крыльями знамен.
В час, когда отзвучали слова клятвы и ненависти старого георгиевского кавалера, с предельной простотой, силой и яркостью выразившего в своей речи все мысли и чаяния сибирских казаков, — прогремел трубный голос команды, и всадники стали стремительно разворачиваться на марш.
В 18.00 казаки Горькой линии начали свой великий поход на Запад. И лавина провожающих хлынула вслед за вставшими в походные стремена сынами, проводив их, по традиции, далеко за станицу, в родимую, овеянную поэзией народных преданий, обильно политую потом и кровью предков степь.
Сибиряки уходили на Запад по древней дороге верности и чести. И по-новому звучали теперь слова походной песни наших станиц:
— Закрой, казак, часы стальные:
На циферблате — ровно пять.
Заржали кони строевые,
Поход почуявши опять.
В стремена — ноги! Сабли — к бою!
Трубит труба: «Пора! Пора!»
Уж, точно в море в час прибоя,
Гремит над площадью «ура».
Казачьи сборы невелики:
Команда подана — в строю.
И заблестят на солнце пики —
Подружки верные в бою!
И запорхают шашки-птахи, —
Рука казачья горяча.
Заломим на виски папахи,
Чтобы ловчей рубить сплеча!
Нам не впервые в час тревоги
На клич отчизны дорогой
Лететь по воинской дороге
На жаркий бой, на смертный бой,
Из-под Урала горной кручи
До берегов Иртыш-реки
На вражьи орды туча-тучей
Поднимутся сибиряки!
Шуми же, знамя боевое,
Над правнуками Ермака.
Перед врагом на поле боя
Не дрогнет верная рука!
VII.
А полгода спустя встретились мы в позиционных землянках Северо-Западного фронта. И не было в нашей жизни волнующей, теплее и ярче этих встреч под фронтовым северным небом. За многие тысячи километров, через всю огромную нашу страну, бережно донесли мы до вас теплое дыхание далеких станиц Сибири с неповторимым и милым сердцу нашему запахом родимых степных просторов, с горьким ароматом неприхотливых цветов их и трав…
И в суровых мужских объятиях, которыми обменивались мы с вами при встрече, таилось то великое чувство кровного братства, любви и дружбы, узами которого прочно связываются при рождении сибирские казаки. Недаром железные законы взаимной выручки в мирном быту и на поле битвы были усваиваемы поколениями сибиряков чуть ли не с колыбели. И только трус и предатель, только жалкий изменник родины, позорно бежавший с поля боя под черные знамена врага, — только такой выродок навеки лишался теплого отклика и участия широкой, настежь распахнутой души сибиряка. Вот почему по неписанным законам наших степных станиц такого изменника может убить каждый при первой же встрече, если под рукою окажется эфес мстительного казачьего клинка.
Н-ское соединение сибиряков, вступив с марша в ожесточенные бои с противником на подступах к Ленинграду, долгие месяцы держало фронт протяжением около двухсот километров. Живо сбив былую спесь с наглых и не в меру самоуверенных фрицев, сибиряки не только остановили осатаневшие орды врага, но и нанесли им тяжелое поражение. И зверь, заклейменный тавром сатанинской свастики, истекая черной дьявольской кровью, глубоко зарылся от сибирских сабель и пуль в негостеприимную для недругов российскую землю.
Плечом в плечо с братьями по оружию с честью прошли сибирские казаки первое боевое крещение. В битвах за неприступные твердыни города Ленина, в разгроме германских армий под Москвой, в кровопролитных сражениях на улицах Сталинграда, — везде и всюду, где бы ни сражались с оружием в руках доблестные сыны Сибири, они навсегда упрочили за собой боевую славу достойных потомков Ермака. И с предельной силой и яркостью сказался в их подвигах тот цельный и крупный характер, которым отличается волевой наш, мужественный, стойкий и храбрый сибирский народ.
Командующий армией сказал нам о наших сородичах:
— Львы — не ребята!
Немцы то и дело бормочут:
— Сибирские стрелки! Сибирские стрелки!
Слава богу, они назубок запомнили это суровое и грозное имя! Ну, что ж! О бесстрашных казаках и солдатах Сибири, имевших высокую честь сражаться в доблестной армии генерала Брусилова, наголову разбившей немцев в Восточной Пруссии в 1916 году, они не могли забыть в течение четверти века. Недаром же в начале 1941 года один из представителей военного министерства фашистской Германии, выступая на пресс-конференции в Берлине, вынужден был признать, что наступление Брусилова «создало для немецкой армии смертельную опасность на Восточном фронте». Крепко запомнили фрицы удары сибирских штыков и сабель времен первой мировой войны. Но еще крепче запомнят они «сибирских стрелков» времен Великой Отечественной войны советского народа с ордами белобрысых поработителей, чувство ненависти к которым не знает в нашем народе ни предела, ни измерений, ни границ.
VIII.
Никогда прежде не говорили мы со станичниками так много, с такой душевной теплотой и сердечностью о нашей родине, как в дни незабываемых фронтовых встреч.
По ночам, озаряемым холодным и мертвым сиянием вражеских ракет, когда временами от орудийного грохота ходуном ходила вокруг нас родная наша земля — в такие минуты все наши мысли, все наши думы и чаяния были связаны со светлым именем нашей отчизны — с любимой и верной, близкой и дорогой.
И когда, в час недолгих боевых передышек, нырнувший в блиндаж боец, не снимая с груди автомата и не освобождаясь от засунутых за пояс противотанковых гранат, тотчас же брался за гармошку и решительно, по-сибирски, разворачивал перед нами малиновые ее меха, — мы хором на лету подхватывали стремительно вспорхнувшую с его веселых губ знакомую песню и высоко, как знамя, поднимали ее над передовой. И с изумительной волнующей силой звучали в землянке заученные нами с детства слова:
Ревела буря.
Дождь шумел,
Во мраке молнии блистали.
И беспрерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
Прислонившись к бревенчатым стенам укрытия, устало полусмежив воспаленные, приученные к бессонным ночам глаза, хорошо пели земляки в такие минуты о боевых подвигах наших предков. И тогда в сознании каждого из нас поднималась на крыльях этой неувядаемой песни великая наша держава. И мы слышали ритмичные удары полнокровного ее пульса. Мы ощущали материнское дыхание ее. И теплей и светлей становилось в нашей землянке — в этой маленькой крепости огромной страны.
Но вот отзывчивые клавиши гармони задумчиво заперекликались в трогательной и милой мелодии песенки о синем платочке. И перед глазами каждого из нас неясно выступал из полумглы блиндажа любимый облик. И за теплом ласковых девичьих рук, которое ощущали мы, слушая эту песенку, за образом, овеянным дымкой сокровенных воспоминаний, воскрешались в памяти родимые просторы степных сибирских равнин.
Клавиши гармони задумчиво вспоминали о синем платочке. И одному, может быть виделся в эту минуту старый ветряк на пригорке, под крыльями которого играл он в бабки в детстве и целовался с любимой девушкой в юности. Другому мерещилась цепь жемчужных озер, как море меняющих свою окраску утром, в полдень и вечером. И все это было живым, реальным, почти физически ощутимым воплощением понятия о родине, за чистоту, неприкосновенность и святость которой с невиданным ожесточением и стойкостью дерутся на поле битвы советские люди и в частности сибиряки.
Души не чает в песенке о синем платочке наш одностаничник — пулеметчик Сережа Ваганов; он мастерски играет ее на баяне и хорошо, с душой, напевает в минуты боевых передышек простые и трогательные слова. И вот рассказывают, что однажды, когда ринувшиеся на наш передний край фрицы помешали Сереже Ваганову доиграть и допеть эту песенку в землянке, он допел ее на огневом рубеже. Случилось, что вклинившиеся в нашу оборону немцы отрезали пулеметный расчет Сережи Ваганова от его боевых товарищей, и он, оставшись один, продолжал яростно поливать свинцовым огнем осатанело лезущих на него фашистов. Взвод немецких автоматчиков, окружив отважного пулеметчика, намеревался, видимо, взять его живьем. И тут, как на грех, вагановский пулемет смолк, захлебнулся. Фрицы, воспользовавшись этой заминкой, но не решаясь однако ещё поднять из-за прикрытий квадратных своих голов, принялись было горланить со всех сторон:
— Рус, сдавайся! Капут. Капут.
— Сию минутку… — вежливо откликнулся пулеметчик, поспешно налаживая внезапно заевший пулемет.
И вдруг немцы явственно услышали в эту минуту слова русской песенки о синем платочке. Ее пел Сережа Ваганов. Торопливо выправляя привычной рукой совсем не кстати заевшую пулеметную ленту, он не то напевал, не то бормотал охрипшим от ярости голосом с такой поспешностью и досадой, словно опасался, как бы не помешали окружившие его немцы допеть ему любимую песенку до конца.
— Эх… нет прежних ночек! Где ж ты, платочек, — Милый, желанный, родной?!
Но вот ожесточенный клекот снова заговорившего вагановского пулемета заглушил охрипший голос Сережи. И уцелевшие фрицы, напоровшись на непроходимую завесу огня и ненависти, откатываясь назад, смятенно и тупо твердили:
— Сибирские стрелки! Сибирские стрелки!
Они знали: здесь им не пройти!
- Patriot
- Не в сети
- kazak.68@inbox.ru
Меньше
Больше
- Сообщений: 2121
- Репутация: 89
- Спасибо получено: 5395
21 янв 2012 13:39 - 21 янв 2012 14:11 #6394
от Patriot
Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
В нашей семье хранится документ, во многих семьях хранятся точно такие же. Этот документ мой дед получил когда отец пропал без вести. Он принимал участие в сражении на Курской дуге, в самом пекле, у деревни Прохоровки. Когда пошли в атаку он подорвался на мине. Только через три дня его нашли. Вот такая история.
Это сообщение содержит прикрепленные изображения.
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы увидеть их.
Последнее редактирование: 21 янв 2012 14:11 от Patriot.
Спасибо сказали: mamin, bgleo, vvp1687
- Светлана
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 68
- Репутация: 13
- Спасибо получено: 174
02 фев 2012 10:46 - 14 апр 2013 15:50 #6644
от Светлана
Представляю героя Великой Отечественной войны гвардии капитана Кожева Семёна Никандровича. Призывался Пресногорьковским РВК.
Последнее редактирование: 14 апр 2013 15:50 от Светлана.
- bgleo
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 2124
- Репутация: 106
- Спасибо получено: 5439
02 фев 2012 11:01 #6645
от bgleo
С уважением, Борис Леонтьев
Светлана, стандартная ошибка.
Переименуйте файлы без использования киррилицы и отредактируйте свое сообщение, подключив файлы вновь.
Переименуйте файлы без использования киррилицы и отредактируйте свое сообщение, подключив файлы вновь.
С уважением, Борис Леонтьев
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
02 фев 2012 11:33 - 02 фев 2012 11:37 #6646
от Кусков Евгений
Это изображения скрыто для гостей.
Patriot Ваш? Часть та же. Наградной лист на "Красную Звезду", но награжден медалью "За боевые заслуги"
Может ли мне кто-нибудь подсказать, мог ли один и тот же человек в ВОВ дважды быть награжденным орденом Славы 3 степени?
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
Patriot Ваш? Часть та же. Наградной лист на "Красную Звезду", но награжден медалью "За боевые заслуги"
Может ли мне кто-нибудь подсказать, мог ли один и тот же человек в ВОВ дважды быть награжденным орденом Славы 3 степени?
Последнее редактирование: 02 фев 2012 11:37 от Кусков Евгений.
Спасибо сказали: Patriot
- Patriot
- Не в сети
- kazak.68@inbox.ru
Меньше
Больше
- Сообщений: 2121
- Репутация: 89
- Спасибо получено: 5395
02 фев 2012 12:26 #6650
от Patriot
Евгений огромное спасибо. Да это мой папа. "Красной Звезды" нет, а медаль "За боевые заслуги" хранится дома. Ещё раз спасибо.
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
02 фев 2012 12:37 #6651
от Кусков Евгений
Вот Вам он же в Донесении о безвозвратных потерях 8 сд 18.12.1943
www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=VS/001/058-0018001-1292/00000089.jpg&id=3572195&id=3572195&id1=28b3f593391863eb60018091327da020
www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=VS/001/058-0018001-1292/00000089.jpg&id=3572195&id=3572195&id1=28b3f593391863eb60018091327da020
- Patriot
- Не в сети
- kazak.68@inbox.ru
Меньше
Больше
- Сообщений: 2121
- Репутация: 89
- Спасибо получено: 5395
02 фев 2012 12:44 #6652
от Patriot
Спасибо. Я там зарегистрирован. Письмо даже им писал, что этот человек не погиб. Ответили что собирают базу, но исправления я так понял не вносят. А откуда этот наградной лист?
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
- Светлана
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 68
- Репутация: 13
- Спасибо получено: 174
03 фев 2012 13:18 #6665
от Светлана
Представляю еще одного участника Великой Отечественной войны красноармейца Черновасиленко Николая Мироновича, призванного Арык-Балыкским РВК.
Это изображения скрыто для гостей.
Это изображения скрыто для гостей.
Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите, чтобы увидеть его.
- Patriot
- Не в сети
- kazak.68@inbox.ru
Меньше
Больше
- Сообщений: 2121
- Репутация: 89
- Спасибо получено: 5395
- Кусков Евгений
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 284
- Репутация: 24
- Спасибо получено: 487
03 фев 2012 13:40 #6667
от Кусков Евгений
152 ФЗ о персональных данных. МО опасается, что по этим данным могут быть ограблены ветераны
Спасибо сказали: Patriot
- Андрей Машинский
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 543
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 457
06 март 2013 05:19 #12608
от Андрей Машинский
Это, простите, не про казаков.
Просто это надо знать и помнить. Хоть это и жестоко.
Воспоминания о войне
Это не понимание - это чувство войны.
""Кто-то нас выдал... Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда.
Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас
спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она
затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.
С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит
грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели
рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа - человек
тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не
кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на
друга..."
"Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали,
слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами,
резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того
момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза... Зрачки...
Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре
посреди деревни..."
"Я не запомнила в войну ни кошек, ни собак, помню крыс. Большие... С
желто-синими глазами... Их было видимо-невидимо. Когда я поправилась после
ранения, из госпиталя меня направили назад в мою часть. Часть стояла в
окопах под Сталинградом. Командир приказал: "Отведите ее в девичью
землянку". Я вошла в землянку и первым делом удивилась, что там нет никаких
вещей. Пустые постели из хвойных веток, и все. Меня не предупредили... Я
оставила в землянке свой рюкзак и вышла, когда вернулась через полчаса,
рюкзак свой не нашла. Никаких следов вещей, ни расчески, ни карандаша.
Оказалось, что все мигом сожрали крысы...
А утром мне показали обгрызенные руки у тяжелораненых...
Ни в каком самом страшном фильме я не видела, как крысы уходят перед
артобстрелом из города. Это не в Сталинграде... Уже было под Вязьмой...
Утром по городу шли стада крыс, они уходили в поля. Они чуяли смерть. Их
были тысячи... Черные, серые... Люди в ужасе смотрели на это зловещее
зрелище и жались к домам. И ровно в то время, когда они скрылись с наших
глаз, начался обстрел. Налетели самолеты. Вместо домов и подвалось остался
каменный песок..."
"Я до Берлина с армией дошла...
Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три
дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: "Доченька, я
тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут.
Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с
мужчинами... "
Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах..."
Просто это надо знать и помнить. Хоть это и жестоко.
Воспоминания о войне
Это не понимание - это чувство войны.
""Кто-то нас выдал... Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда.
Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас
спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она
затягивала намертво. По несколько дней, неделями мы стояли по горло в воде.
С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит
грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели
рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа - человек
тридцать... Вам понятно?
Принимаем решение...
Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается.
Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не
кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на
друга..."
"Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали,
слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами,
резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того
момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза... Зрачки...
Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре
посреди деревни..."
"Я не запомнила в войну ни кошек, ни собак, помню крыс. Большие... С
желто-синими глазами... Их было видимо-невидимо. Когда я поправилась после
ранения, из госпиталя меня направили назад в мою часть. Часть стояла в
окопах под Сталинградом. Командир приказал: "Отведите ее в девичью
землянку". Я вошла в землянку и первым делом удивилась, что там нет никаких
вещей. Пустые постели из хвойных веток, и все. Меня не предупредили... Я
оставила в землянке свой рюкзак и вышла, когда вернулась через полчаса,
рюкзак свой не нашла. Никаких следов вещей, ни расчески, ни карандаша.
Оказалось, что все мигом сожрали крысы...
А утром мне показали обгрызенные руки у тяжелораненых...
Ни в каком самом страшном фильме я не видела, как крысы уходят перед
артобстрелом из города. Это не в Сталинграде... Уже было под Вязьмой...
Утром по городу шли стада крыс, они уходили в поля. Они чуяли смерть. Их
были тысячи... Черные, серые... Люди в ужасе смотрели на это зловещее
зрелище и жались к домам. И ровно в то время, когда они скрылись с наших
глаз, начался обстрел. Налетели самолеты. Вместо домов и подвалось остался
каменный песок..."
"Я до Берлина с армией дошла...
Вернулась в свою деревню с двумя орденами Славы и медалями. Пожила три
дня, а на четвертый мама поднимает меня с постели и говорит: "Доченька, я
тебе собрала узелок. Уходи... Уходи... У тебя еще две младших сестры растут.
Кто их замуж возьмет? Все знают, что ты четыре года была на фронте, с
мужчинами... "
Не трогайте мою душу. Напишите, как другие, о моих наградах..."
- Андрей Машинский
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 543
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 457
06 март 2013 05:26 #12609
от Андрей Машинский
РУССКИЕ МОГИЛЫ НА ОЛЬШАНСКОМ КЛАДБИЩЕ В ПРАГЕ
(эмигранны 20-х)
Аркадий Аверченко, писатель
Николай Андрусов, геолог и палеонтолог, академик Андрей Аргунов, политический
деятель, один из лидеров Партии социалистов-революционеров
Николай Астров, общественный деятель, последний дореволюционный городской голова
Москвы
Виктор Брунст, профессор, агроном
Дмитрий Григорович-Барский, балетмейстер, солист Национального театра в Праге
Александр Григорьев, филолог, фольклорист, историк древнерусской литературы
Федор Досужков, невролог, психоаналитик
Сергей Завадский, юрист, филолог, историк, публицист
Ефим Зубашев, химик-технолог, общественный и государственный деятель
Михаил Иностранцев, генерал-майор, военный историк
Александр Кизеветтер, историк, публицист, политический деятель
Леонтий Копецкий, филолог
Евгений Куфтин, офицер Черноморского флота, инженер
Иван Лапшин, философ, искусствовед, литературовед
Алексей Ломшаков, инженер, изобретатель, общественный деятель
Евгений Ляцкий, литературовед, этнограф, писатель
Петр Миловидов, биолог
Вадим Морковин, прозаики поэт, историк литературы
Василий Немирович-Данченко, писатель, журналист
Николай Осипов, психиатр, психоаналитик
Николай Пашковский, инженер-архитектор, художник, общественный деятель
Иван Петрункевич, член Государственной думы 1-го созыва, один из основателей
кадетской партии
Сергей Постников, историк, заведующий библиотекой Русского заграничного
исторического архива
Даниил Ратгауз, поэт
Петр Савицкий, историк, экономист, географ, социолог, общественный деятель
Максим Славянский, дипломат, поэт, публицист
Терентий Стариков, генерал-лейтенант, член Донского войскового круга
Мария Стоюнина, педагог, общественный деятель
Всеволод Стратонов, астроном
Сергей Траилин, генерал-майор, композитор
Владимир Францев, филолог-славист, академик РАН, иностранный член Чешской АН
Николай Ходорович, генерал
Евгений Чириков, писатель
Евгений Шмурпо, историк, член-корреспондент РАН
Николай Ястребов, славист, историк
Наталья Яшвиль, княгиня, художница
(эмигранны 20-х)
Аркадий Аверченко, писатель
Николай Андрусов, геолог и палеонтолог, академик Андрей Аргунов, политический
деятель, один из лидеров Партии социалистов-революционеров
Николай Астров, общественный деятель, последний дореволюционный городской голова
Москвы
Виктор Брунст, профессор, агроном
Дмитрий Григорович-Барский, балетмейстер, солист Национального театра в Праге
Александр Григорьев, филолог, фольклорист, историк древнерусской литературы
Федор Досужков, невролог, психоаналитик
Сергей Завадский, юрист, филолог, историк, публицист
Ефим Зубашев, химик-технолог, общественный и государственный деятель
Михаил Иностранцев, генерал-майор, военный историк
Александр Кизеветтер, историк, публицист, политический деятель
Леонтий Копецкий, филолог
Евгений Куфтин, офицер Черноморского флота, инженер
Иван Лапшин, философ, искусствовед, литературовед
Алексей Ломшаков, инженер, изобретатель, общественный деятель
Евгений Ляцкий, литературовед, этнограф, писатель
Петр Миловидов, биолог
Вадим Морковин, прозаики поэт, историк литературы
Василий Немирович-Данченко, писатель, журналист
Николай Осипов, психиатр, психоаналитик
Николай Пашковский, инженер-архитектор, художник, общественный деятель
Иван Петрункевич, член Государственной думы 1-го созыва, один из основателей
кадетской партии
Сергей Постников, историк, заведующий библиотекой Русского заграничного
исторического архива
Даниил Ратгауз, поэт
Петр Савицкий, историк, экономист, географ, социолог, общественный деятель
Максим Славянский, дипломат, поэт, публицист
Терентий Стариков, генерал-лейтенант, член Донского войскового круга
Мария Стоюнина, педагог, общественный деятель
Всеволод Стратонов, астроном
Сергей Траилин, генерал-майор, композитор
Владимир Францев, филолог-славист, академик РАН, иностранный член Чешской АН
Николай Ходорович, генерал
Евгений Чириков, писатель
Евгений Шмурпо, историк, член-корреспондент РАН
Николай Ястребов, славист, историк
Наталья Яшвиль, княгиня, художница
- Андрей Машинский
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 543
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 457
06 март 2013 05:33 #12610
от Андрей Машинский
БЕСЕДА С ВЛАДЕЛЬЦЕМ ДОМА, В КОТОРОМ БЫЛ УБИТ НИКОЛАЙ II И ЕГО СЕМЬЯ (ОТ ПРАЖСКОГО КОРРЕСПОНДЕНТА “СЕГОДНЯ”)
В связи с десятилетием со дня убийства царской семьи оживился интерес к этому трагическому событию.
В Чехословакии, вблизи Праги, уже в течение семи лет живет владелец “Ипатьевского дома”, в котором большевики совершили цареубийство, — инженер Н. Н. Ипатьев. Он неохотно говорит о мрачных событиях, имевших десять лет тому назад место в его доме, но все же теперь он согласился дать беседу сотруднику пражской чешской газеты “Венков”, напечатанную в этой газете 17 июля с.г., то есть как раз в тот день, когда десять лет тому назад кровь царской семьи обагрила стены Ипатьевского дома.
В своей беседе инженер Н. Н. Ипатьев, между прочим, говорит, что уже десять лет тому назад его мучила болезнь сердца и что поэтому он весну 1918 г. проводил на курорте в 120 верстах от Екатеринбурга. В екатеринбургском же доме жили знакомые Ипатьева из Петрограда. Они получили 27 апреля 1918 г. распоряжение от екатеринбургского совета очистить в течение 24 часов дом.
Одновременно с получением этого приказа вокруг дома стали строить высокий забор.
— Узнав о распоряжении о выселении из дома, я, — рассказывает Н. Н. Ипатьев, — немедленно вернулся в Екатеринбург и подал протест совету, указав, что в такой короткий срок дом освободить нельзя. После этого ко мне явился председатель Областного совета Белобородов и председатель местного совета Чвекаев, с которыми было достигнуто соглашение о продлении срока передачи дома.
Спешка с реквизицией дома объяснялась тем, что 29 апреля в Екатеринбург прибыл поезд с арестованным императором. Вагоны этого поезда сутки стояли на Екатеринбургском вокзале в ожидании окончания приспособления дома Н. Н. Ипатьева для новой цели.
С императором Николаем II 30 апреля 1918 года были поселены в Ипатьевском доме великая княжна Мария, князь Долгоруков, лейб-медик доктор Боткин и др. Остальные члены царской семьи тогда еще, вследствие болезни наследника, находились в Тобольске и переехали в Екатеринбург только 22 мая.
— Когда Царь и Царица, — рассказывает Н. Н. Ипатьев, — были перевезены в мой дом на Вознесенской площади, царица на раме окна одной из комнат написала, в память своего приезда, дату: “17/30 апр. 1918”
— Мой дом, как его называли - Ипатьевский, — продолжает рассказ инженер Н. Н. Ипатьев, — был построен в семидесятых годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал!..
Какая суровая ирония судьбы... Через пятьдесят лет в нем сразу было убито 11 человек. Сразу из него тайно вынесли 11 оскверненных убийцами тел!..
— Через несколько дней после убийства ключи от моего дома были переданы моим родственникам. Вскоре (25 июля) в Екатеринбург вступили чехословацкие войска под командой генерала Войцеховского, в настоящее время командующего войсками Моравского Военного округа.
Я приехал вторично в Екатеринбург 1 августа. Там я узнал, что ключи от моего дома находятся у генерала Голицина, начальника гражданского управления. Он их передавал Сергееву, ведшему сначала следствие об убийстве царской семьи. Генерал Голицин отдал распоряжение, чтобы дом охранялся чинами гражданской охраны. Но они вместо охраны растащили множество вещей, уничтожили большую библиотеку, мебель и другие вещи.
На вопрос сотрудника газеты “Венков”, убежден ли инженер Н. Н. Ипатьев в том, что вся царская семья погибла, не думает ли он, что кто-либо из ее членов мог спастись, Н. Н. Ипатьев ответил:
— Я убежден, что вся царская семья и ее свита были убиты в Екатеринбурге в моем доме. Не может быть и речи о том, чтобы кто-либо спасся!
Свой рассказ инженер Н. Н. Ипатьев закончил замечанием об исключительной случайности, а именно о том, что “триста лет тому назад Михаил Федорович Романов был избран царем в Ипатьевском монастыре в Костромской губернии. А через триста пять лет его династия прекратилась после убийства царя Николая II и его сына наследника Алексея в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Начало и гибель династии Романовых, таким образом, связаны с одинаковым именем”!..
К. Б.
По тексту газеты “Сегодня”, Рига, № 193, 1928 г., 20 икум, с. 2.
В связи с десятилетием со дня убийства царской семьи оживился интерес к этому трагическому событию.
В Чехословакии, вблизи Праги, уже в течение семи лет живет владелец “Ипатьевского дома”, в котором большевики совершили цареубийство, — инженер Н. Н. Ипатьев. Он неохотно говорит о мрачных событиях, имевших десять лет тому назад место в его доме, но все же теперь он согласился дать беседу сотруднику пражской чешской газеты “Венков”, напечатанную в этой газете 17 июля с.г., то есть как раз в тот день, когда десять лет тому назад кровь царской семьи обагрила стены Ипатьевского дома.
В своей беседе инженер Н. Н. Ипатьев, между прочим, говорит, что уже десять лет тому назад его мучила болезнь сердца и что поэтому он весну 1918 г. проводил на курорте в 120 верстах от Екатеринбурга. В екатеринбургском же доме жили знакомые Ипатьева из Петрограда. Они получили 27 апреля 1918 г. распоряжение от екатеринбургского совета очистить в течение 24 часов дом.
Одновременно с получением этого приказа вокруг дома стали строить высокий забор.
— Узнав о распоряжении о выселении из дома, я, — рассказывает Н. Н. Ипатьев, — немедленно вернулся в Екатеринбург и подал протест совету, указав, что в такой короткий срок дом освободить нельзя. После этого ко мне явился председатель Областного совета Белобородов и председатель местного совета Чвекаев, с которыми было достигнуто соглашение о продлении срока передачи дома.
Спешка с реквизицией дома объяснялась тем, что 29 апреля в Екатеринбург прибыл поезд с арестованным императором. Вагоны этого поезда сутки стояли на Екатеринбургском вокзале в ожидании окончания приспособления дома Н. Н. Ипатьева для новой цели.
С императором Николаем II 30 апреля 1918 года были поселены в Ипатьевском доме великая княжна Мария, князь Долгоруков, лейб-медик доктор Боткин и др. Остальные члены царской семьи тогда еще, вследствие болезни наследника, находились в Тобольске и переехали в Екатеринбург только 22 мая.
— Когда Царь и Царица, — рассказывает Н. Н. Ипатьев, — были перевезены в мой дом на Вознесенской площади, царица на раме окна одной из комнат написала, в память своего приезда, дату: “17/30 апр. 1918”
— Мой дом, как его называли - Ипатьевский, — продолжает рассказ инженер Н. Н. Ипатьев, — был построен в семидесятых годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал!..
Какая суровая ирония судьбы... Через пятьдесят лет в нем сразу было убито 11 человек. Сразу из него тайно вынесли 11 оскверненных убийцами тел!..
— Через несколько дней после убийства ключи от моего дома были переданы моим родственникам. Вскоре (25 июля) в Екатеринбург вступили чехословацкие войска под командой генерала Войцеховского, в настоящее время командующего войсками Моравского Военного округа.
Я приехал вторично в Екатеринбург 1 августа. Там я узнал, что ключи от моего дома находятся у генерала Голицина, начальника гражданского управления. Он их передавал Сергееву, ведшему сначала следствие об убийстве царской семьи. Генерал Голицин отдал распоряжение, чтобы дом охранялся чинами гражданской охраны. Но они вместо охраны растащили множество вещей, уничтожили большую библиотеку, мебель и другие вещи.
На вопрос сотрудника газеты “Венков”, убежден ли инженер Н. Н. Ипатьев в том, что вся царская семья погибла, не думает ли он, что кто-либо из ее членов мог спастись, Н. Н. Ипатьев ответил:
— Я убежден, что вся царская семья и ее свита были убиты в Екатеринбурге в моем доме. Не может быть и речи о том, чтобы кто-либо спасся!
Свой рассказ инженер Н. Н. Ипатьев закончил замечанием об исключительной случайности, а именно о том, что “триста лет тому назад Михаил Федорович Романов был избран царем в Ипатьевском монастыре в Костромской губернии. А через триста пять лет его династия прекратилась после убийства царя Николая II и его сына наследника Алексея в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Начало и гибель династии Романовых, таким образом, связаны с одинаковым именем”!..
К. Б.
По тексту газеты “Сегодня”, Рига, № 193, 1928 г., 20 икум, с. 2.
- Андрей Машинский
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 543
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 457
06 март 2013 05:38 #12611
от Андрей Машинский
Гайда Радола (настоящие имя и фамилия — Рудольф Гейдль) — крупный, талантливый авантюрист, чех по национальности, военфельдшер австро-венгерской армии, присвоивший затем себе офицерское звание. Бежал в Россию. Находясь в составе чехословацкого корпуса, в конце мая 1918 г. он возглавил борьбу против власти большевиков в восточной части Сибири, достиг крупных успехов и совершил головокружительную карьеру, став одним из виднейших военачальников.
Радола Гайда: путь от русского генерала до вождя чехословацких фашистов (Владимир ВРАНГЕЛЬ)
15 апреля 1948 года в своем пражском доме тихо скончался опальный вождь чехословацких фашистов Радола Гайда. Проводить в последний путь одного из наиболее противоречивых персонажей чешской истории пришли только самые близкие люди. Его могила на Ольшанском кладбище быстро заросла бурьяном. И сегодня о генерале предпочитают не вспоминать. Между тем было время, когда имя Радолы Гайды знали далеко за пределами Чехословакии, а на огромном пространстве от Волги до Владивостока его величали не иначе, как Властелином Сибири. В ту пору нашему герою едва исполнилось 26 лет.
Загадочная юность. Первые 25 лет биографии будущего генерала окутаны плотной пеленой домыслов и загадок. Достоверно известно только, что Рудольф Гейдл, ставший впоследствии Радолой Гайдой, родился 14 февраля 1892 года в портовом городке Котор на территории нынешней Черногории. Еще известно, что он был старшим из пяти детей Яна и Анны Гейдлов, и вскоре после рождения первенца все семейство перебралось на родину отца, в Моравию. Дальше начинается сплошная череда неувязок. Непонятно, где учился маленький Рудольф и учился ли вообще. Непонятно, как попал на воинскую службу. Документов об окончании гимназии в моравском городке Кийов не сохранилось, как, впрочем, и подтверждений об обучении в Лозанне и Париже. Установлено лишь, что в 1913 году 21-летний Радола Гайда осел в албанском городишке Скадар, женился на Зорке Пироновой и даже обзавелся собственной лавкой хозтоваров.
Успешной торговле и тихой семейной жизни помешала Первая мировая война.
С началом боевых действий Радола Гайда вернулся в Австро-Венгрию и был призван на военную службу. Летом 1915 года он оказался в Сараево, а уже в сентябре у местечка Вышеград был взят в плен черногорскими соединениями. Каким-то загадочным образом Гайде удалось избежать лагеря для военнопленных, а в конце осени 1915 года он уже числился офицером черногорской армии. Поговаривали, что он сам сдался неприятелю и сам попросился добровольцем в их армию. Благо, местные диалекты Радола освоил еще перед войной.
Повоевать на стороне Черногории ему удалось всего несколько месяцев. К началу 1916 года карликовая армия практически прекратила свое существование. Перед Гайдой открылась не очень заманчивая перспектива австрийского плена с последующим судом за дезертирство и измену. По законам военного времени ему светила "вышка". На этом в биографии нашего героя можно было бы поставить точку, если бы на помощь ему не подоспели русские. Позднее сам Гайда так рассказывал об этой счастливой встрече: "Начальник русской санитарной миссии полковник Чабриков выдал мне форму русского врача и новые документы, в которых я был назван сотрудником русской миссии, возвращавшимся на родину". Таким образом весной 1916 года 24-летний Радола Гайда оказался в России.
От капитана до генерала. Первые несколько месяцев юный чех воевал на стороне России в составе Сербского корпуса. Попасть туда помогло знание югославских наречий. Только в конце 1916 года он попросился в Чехословацкий легион. 30 января 1917 года Гайда был назначен младшим офицером 4-й роты 2-го стрелкового полка в чине штабс-капитана, который он получил, судя по всему, не совсем законно во время "бегства" из Сербии в Россию.
Во второй половине июня удачливый офицер уже получил должность временного командира 1-го батальона полка. Новое назначение позволило ему несколько дней спустя проявить героизм в знаменитом сражении у Зборова. В решающий момент 25-летний штабс-капитан принял на себя командование всем южным направлением и повел солдат в бой. Настоящий командующий подразделениями на этом участке, русский подполковник Зембалевский, не смог отдать приказ о наступлении, поскольку был мертвецки пьян. В результате успешной атакой на позиции противника у Зборова командовали два молодых чешских офицера — Станислав Чечек на севере и Радола Гайда на юге. Через неделю Гайда снова отличился в боях с немцами у деревеньки Волосовки.
Русское командование по достоинству оценило доблесть молодого штабс-капитана. 12 июля 1917 года он был повышен до звания капитана и назначен командиром своего полка, став первым чехом, занявшим столь высокий пост в русской армии. Кроме того, за проявленный героизм ему пожаловали орден святого Георгия 4-й степени. Награду герою лично вручил председатель Временного правительства Александр Керенский.
Большевистский переворот Гайда встретил в военном госпитале. Скорее всего, речь шла о "дипломатической болезни", ибо чехословацкое командование стало живо интересоваться не совсем чистым прошлым капитана перед тем как перебросить его вместе с другими легионерами во Францию. В госпитале Радола Гайда отпраздновал свое 26-летие, а сразу после "выздоровления", 28 марта 1918 года, он был назначен командиром 7-го Татранского стрелкового полка.
Чехословацкие соединения в это время двигались в сторону Владивостока, чтобы оттуда морем вернуться на родину. Отдельные части были разметаны вдоль Транссибирской магистрали от Челябинска до Иркутска. Продвижение на восток шло очень медленно. Советские власти предъявляли все новые и новые требования, да и союзники не спешили с предоставлением кораблей для перевозки многотысячной армии.
В мае 1918-го на съезде чехословацкого войска в Челябинске было принято решение выбираться из сложившейся ситуации самостоятельно, полагаясь только на собственные силы. Присутствовавший на съезде капитан Гайда получил в свое распоряжение все чехословацкие эшелоны от Ново-Николаевска (ныне Новосибирск) до Иркутска, то есть на отрезке более двух тысяч километров. Поводом для вооруженного выступления послужило нападение на чешский состав в Красноярске 22 мая. По приказу Гайды войска перешли к активным действиям. Три дня спустя был захвачен Мариинск, через неделю — Ново-Николаевск. На штурм этого города с 60-тысячным населением ушло всего 40 минут.
9 июня, проведя успешную операцию в западном направлении, отряды капитана Гайды встретились у станции Татарская с частями Челябинской группировки полковника Войцеховского. 20 июня под натиском объединенных войск пал Красноярск, а 11 июля — Иркутск. За несколько дней до этого Радола Гайда стал полковником. 1 сентября 1918 года, разбив оборону противника в районе байкальских тоннелей, отряды полковника Гайды соединились на станции Оловянная с частями Владивостокской группировки. На западном фронте к этому времени уже были взяты Самара и Екатеринбург. Таким образом, под контроль чехословацких легионеров перешла вся Транссибирская магистраль от Волги до Владивостока.
Большую часть Сибири освободили от большевиков именно части под командованием Радолы Гайды. Этот выдающийся успех не остался без внимания. 2 сентября 1918 года, то есть через день после победы у Оловянной, 26-летний полковник стал генералом. К этому времени его имя уже было одним из самых популярных в Сибири. На службу в его войска записывались даже прославленные царские офицеры.
Во главе Белой армии. 26 сентября 1918 года генерал Гайда получил новое назначение. Он стал командующим 2-й стрелковой дивизии, воевавшей против Красной Армии на Урале. Штаб генерала переехал в Екатеринбург. В отличие от Поволжья, где большевики достаточно успешно теснили чехов, уральские соединения перешли в наступление. В ноябре 1918 года в условиях жесточайшей уральской зимы Радола Гайда провел свою, быть может, самую блестящую операцию. 24 декабря была захвачена Пермь. Противник понес огромные потери: 20 тысяч человек пленными, 5 тысяч вагонов, тысяча пулеметов и 60 орудий. В закованном льдом пермском порту осталась вся Камская флотилия.
За штурм Перми молодой военачальник был удостоен ордена святого Георгия III степени, став единственным чехом в истории, награжденным двумя степенями этой высшей воинской награды Российской империи. А уже через несколько дней, с разрешения генерала Штефаника, Радола Гайда покинул чехословацкие войска, чтобы 1 января 1919 года заступить на должность командующего Сибирской армией адмирала Колчака. Под его начало перешли 40 тысяч русских солдат и офицеров.
В течение зимы генерал провел несколько успешных операций на подступах к Вятке и Ижевску, однако вскоре вынужден был отойти и занять оборонительные позиции на перевалах Уральских гор. Его лучшие части были срочно переброшены в распоряжение генерала Ханжина, где готовилось решающее наступление на Уфу и Стерлитамак. В апреле 1919 года Западная армия генерала Ханжина потерпела сокрушительное поражение в Башкирии. Наступление колчаковцев захлебнулось.
В конце мая достигло апогея противостояние Гайды и начальника штаба Колчака генерала Лебедя, которого командующий Сибирской армией обвинил в поражении Ханжина. Поначалу Колчак принял сторону Гайды, определив под его начало еще и Западную армию. Однако вскоре, под давлением русских генералов, не желавших подчиняться приказаниям молодого чеха, адмирал отказался от этого решения. Оскорбленный Радола Гайда подал прошение об отставке, которая была принята 7 июля 1919 года.
Примерно в это же время состоялся последний разговор Гайды и Верховного правителя. Адмирал пытался остудить пыл чешского генерала: "Вы не понимаете русской специфики. От вас этого никто и не требует. Вы сами прекрасно знаете, что не имеете даже военного образования для командования армией". Гайда парировал: "Могу вам на это сказать, ваше превосходительство, что, несмотря на это, я прошел практическую школу от солдата и командира роты до командующего армией. О моем образовании вы знали и раньше, тем не менее сочли возможным уговаривать генерала Штефаника, чтобы он позволил мне возглавить вашу армию. С тем же успехом могу сказать, что ваше образование касается исключительно морской службы, а не сухопутной. Вы тоже не имеете теоретических понятий о командовании армиями и, тем более, об управлении целой империей. Смею заверить, между руководством несколькими кораблями и империей есть очень большая разница". На этом бывшие соратники расстались.
В августе 1919 года Радола Гайда отбыл во Владивосток. В ноябре он попытался поднять мятеж против Колчака. Восстание было жестоко подавлено. Генерала спасло от расправы только поручительство чехословацкого командования, пообещавшего, что он немедленно оставит Россию. 28 ноября 1919 года бывший Властелин Сибири навсегда покинул российскую землю на палубе парохода "Пенза". Ему шел 28-й год.
В Чехословакии легендарного генерала не особенно ждали. Почти год он был не у дел, целиком посвятив себя сочинению мемуаров. Вскоре Радола Гайда был назначен командующим 11-й пешей дивизией в Кошицах, а в 1924 году стал первым заместителем начальника генерального штаба. С этой должности началось его стремительное падение.
Опала и забвение. В 1928 году, во время поездки по Уралу, Владимир Маяковский сочинил коротенький стишок о местах, где "порол Пепеляев, свирепствовал Гайда, орлом клевался Верховный Колчак". Таким образом, чехословацкий генерал стал единственным чехом, увековеченным в стихах великого пролетарского поэта. Сам Радола Гайда к тому времени был обвинен в шпионаже в пользу Советской России и, по личному распоряжению президента Масарика, лишен всех званий и жалования.
Оставшись без работы, Гайда ударился в политику и вскоре стал лидером чехословацких фашистов. Он неоднократно избирается депутатом парламента, предпринимает многочисленные попытки организовать путч, несколько раз арестовывается, но в результате все же остается на свободе. Во время нацистской оккупации генерал практически отходит от активной деятедьности. Несмотря на это, вскоре после освобождения Чехословакии от фашистов его вновь арестовывают и обвиняют в сотрудничестве с оккупантами.
4 мая 1947 года суд приговорил Гайду к двум годам заключения, а поскольку большую часть этого срока он уже отсидел, через восемь дней после вынесения приговора опальный военачальник вышел на свободу. В свои 56 лет выглядел он, однако, как 80-летний старец. Оно и неудивительно: событий его бурной биографии с лихвой хватило бы на десяток жизней.
На свободе генерал засел было за второй том воспоминаний, но не успел написать и главы. Через 11 месяцев после освобождения Радола Гайда скончался.
Ордена Радолы Гайды. За время своей не очень долгой, но бурной военной карьеры генерал Гайда удостоился целого ряда высших государственных наград Российской империи. Он был награжден орденом святой Анны с мечом 1-й, 2-й и 3-й степени, орденом святого Станислава с мечом 1-й и 2-й степени, орденом святого Георгия 3-й и 4-й степени, орденом святого Владимира с мечом 4-й степени, знаком отличия военного ордена для офицеров. Кроме того, Радола Гайда был отмечен чехословацким военным крестом и чехословацким орденом Сокола, а также государственными наградами Сербии, Польши, Великобритании, Франции, Италии и Румынии.
Постоянный адрес статьи: telegrafua.com/448/history/9502/
2гор-18-379
Радола Гайда: путь от русского генерала до вождя чехословацких фашистов (Владимир ВРАНГЕЛЬ)
15 апреля 1948 года в своем пражском доме тихо скончался опальный вождь чехословацких фашистов Радола Гайда. Проводить в последний путь одного из наиболее противоречивых персонажей чешской истории пришли только самые близкие люди. Его могила на Ольшанском кладбище быстро заросла бурьяном. И сегодня о генерале предпочитают не вспоминать. Между тем было время, когда имя Радолы Гайды знали далеко за пределами Чехословакии, а на огромном пространстве от Волги до Владивостока его величали не иначе, как Властелином Сибири. В ту пору нашему герою едва исполнилось 26 лет.
Загадочная юность. Первые 25 лет биографии будущего генерала окутаны плотной пеленой домыслов и загадок. Достоверно известно только, что Рудольф Гейдл, ставший впоследствии Радолой Гайдой, родился 14 февраля 1892 года в портовом городке Котор на территории нынешней Черногории. Еще известно, что он был старшим из пяти детей Яна и Анны Гейдлов, и вскоре после рождения первенца все семейство перебралось на родину отца, в Моравию. Дальше начинается сплошная череда неувязок. Непонятно, где учился маленький Рудольф и учился ли вообще. Непонятно, как попал на воинскую службу. Документов об окончании гимназии в моравском городке Кийов не сохранилось, как, впрочем, и подтверждений об обучении в Лозанне и Париже. Установлено лишь, что в 1913 году 21-летний Радола Гайда осел в албанском городишке Скадар, женился на Зорке Пироновой и даже обзавелся собственной лавкой хозтоваров.
Успешной торговле и тихой семейной жизни помешала Первая мировая война.
С началом боевых действий Радола Гайда вернулся в Австро-Венгрию и был призван на военную службу. Летом 1915 года он оказался в Сараево, а уже в сентябре у местечка Вышеград был взят в плен черногорскими соединениями. Каким-то загадочным образом Гайде удалось избежать лагеря для военнопленных, а в конце осени 1915 года он уже числился офицером черногорской армии. Поговаривали, что он сам сдался неприятелю и сам попросился добровольцем в их армию. Благо, местные диалекты Радола освоил еще перед войной.
Повоевать на стороне Черногории ему удалось всего несколько месяцев. К началу 1916 года карликовая армия практически прекратила свое существование. Перед Гайдой открылась не очень заманчивая перспектива австрийского плена с последующим судом за дезертирство и измену. По законам военного времени ему светила "вышка". На этом в биографии нашего героя можно было бы поставить точку, если бы на помощь ему не подоспели русские. Позднее сам Гайда так рассказывал об этой счастливой встрече: "Начальник русской санитарной миссии полковник Чабриков выдал мне форму русского врача и новые документы, в которых я был назван сотрудником русской миссии, возвращавшимся на родину". Таким образом весной 1916 года 24-летний Радола Гайда оказался в России.
От капитана до генерала. Первые несколько месяцев юный чех воевал на стороне России в составе Сербского корпуса. Попасть туда помогло знание югославских наречий. Только в конце 1916 года он попросился в Чехословацкий легион. 30 января 1917 года Гайда был назначен младшим офицером 4-й роты 2-го стрелкового полка в чине штабс-капитана, который он получил, судя по всему, не совсем законно во время "бегства" из Сербии в Россию.
Во второй половине июня удачливый офицер уже получил должность временного командира 1-го батальона полка. Новое назначение позволило ему несколько дней спустя проявить героизм в знаменитом сражении у Зборова. В решающий момент 25-летний штабс-капитан принял на себя командование всем южным направлением и повел солдат в бой. Настоящий командующий подразделениями на этом участке, русский подполковник Зембалевский, не смог отдать приказ о наступлении, поскольку был мертвецки пьян. В результате успешной атакой на позиции противника у Зборова командовали два молодых чешских офицера — Станислав Чечек на севере и Радола Гайда на юге. Через неделю Гайда снова отличился в боях с немцами у деревеньки Волосовки.
Русское командование по достоинству оценило доблесть молодого штабс-капитана. 12 июля 1917 года он был повышен до звания капитана и назначен командиром своего полка, став первым чехом, занявшим столь высокий пост в русской армии. Кроме того, за проявленный героизм ему пожаловали орден святого Георгия 4-й степени. Награду герою лично вручил председатель Временного правительства Александр Керенский.
Большевистский переворот Гайда встретил в военном госпитале. Скорее всего, речь шла о "дипломатической болезни", ибо чехословацкое командование стало живо интересоваться не совсем чистым прошлым капитана перед тем как перебросить его вместе с другими легионерами во Францию. В госпитале Радола Гайда отпраздновал свое 26-летие, а сразу после "выздоровления", 28 марта 1918 года, он был назначен командиром 7-го Татранского стрелкового полка.
Чехословацкие соединения в это время двигались в сторону Владивостока, чтобы оттуда морем вернуться на родину. Отдельные части были разметаны вдоль Транссибирской магистрали от Челябинска до Иркутска. Продвижение на восток шло очень медленно. Советские власти предъявляли все новые и новые требования, да и союзники не спешили с предоставлением кораблей для перевозки многотысячной армии.
В мае 1918-го на съезде чехословацкого войска в Челябинске было принято решение выбираться из сложившейся ситуации самостоятельно, полагаясь только на собственные силы. Присутствовавший на съезде капитан Гайда получил в свое распоряжение все чехословацкие эшелоны от Ново-Николаевска (ныне Новосибирск) до Иркутска, то есть на отрезке более двух тысяч километров. Поводом для вооруженного выступления послужило нападение на чешский состав в Красноярске 22 мая. По приказу Гайды войска перешли к активным действиям. Три дня спустя был захвачен Мариинск, через неделю — Ново-Николаевск. На штурм этого города с 60-тысячным населением ушло всего 40 минут.
9 июня, проведя успешную операцию в западном направлении, отряды капитана Гайды встретились у станции Татарская с частями Челябинской группировки полковника Войцеховского. 20 июня под натиском объединенных войск пал Красноярск, а 11 июля — Иркутск. За несколько дней до этого Радола Гайда стал полковником. 1 сентября 1918 года, разбив оборону противника в районе байкальских тоннелей, отряды полковника Гайды соединились на станции Оловянная с частями Владивостокской группировки. На западном фронте к этому времени уже были взяты Самара и Екатеринбург. Таким образом, под контроль чехословацких легионеров перешла вся Транссибирская магистраль от Волги до Владивостока.
Большую часть Сибири освободили от большевиков именно части под командованием Радолы Гайды. Этот выдающийся успех не остался без внимания. 2 сентября 1918 года, то есть через день после победы у Оловянной, 26-летний полковник стал генералом. К этому времени его имя уже было одним из самых популярных в Сибири. На службу в его войска записывались даже прославленные царские офицеры.
Во главе Белой армии. 26 сентября 1918 года генерал Гайда получил новое назначение. Он стал командующим 2-й стрелковой дивизии, воевавшей против Красной Армии на Урале. Штаб генерала переехал в Екатеринбург. В отличие от Поволжья, где большевики достаточно успешно теснили чехов, уральские соединения перешли в наступление. В ноябре 1918 года в условиях жесточайшей уральской зимы Радола Гайда провел свою, быть может, самую блестящую операцию. 24 декабря была захвачена Пермь. Противник понес огромные потери: 20 тысяч человек пленными, 5 тысяч вагонов, тысяча пулеметов и 60 орудий. В закованном льдом пермском порту осталась вся Камская флотилия.
За штурм Перми молодой военачальник был удостоен ордена святого Георгия III степени, став единственным чехом в истории, награжденным двумя степенями этой высшей воинской награды Российской империи. А уже через несколько дней, с разрешения генерала Штефаника, Радола Гайда покинул чехословацкие войска, чтобы 1 января 1919 года заступить на должность командующего Сибирской армией адмирала Колчака. Под его начало перешли 40 тысяч русских солдат и офицеров.
В течение зимы генерал провел несколько успешных операций на подступах к Вятке и Ижевску, однако вскоре вынужден был отойти и занять оборонительные позиции на перевалах Уральских гор. Его лучшие части были срочно переброшены в распоряжение генерала Ханжина, где готовилось решающее наступление на Уфу и Стерлитамак. В апреле 1919 года Западная армия генерала Ханжина потерпела сокрушительное поражение в Башкирии. Наступление колчаковцев захлебнулось.
В конце мая достигло апогея противостояние Гайды и начальника штаба Колчака генерала Лебедя, которого командующий Сибирской армией обвинил в поражении Ханжина. Поначалу Колчак принял сторону Гайды, определив под его начало еще и Западную армию. Однако вскоре, под давлением русских генералов, не желавших подчиняться приказаниям молодого чеха, адмирал отказался от этого решения. Оскорбленный Радола Гайда подал прошение об отставке, которая была принята 7 июля 1919 года.
Примерно в это же время состоялся последний разговор Гайды и Верховного правителя. Адмирал пытался остудить пыл чешского генерала: "Вы не понимаете русской специфики. От вас этого никто и не требует. Вы сами прекрасно знаете, что не имеете даже военного образования для командования армией". Гайда парировал: "Могу вам на это сказать, ваше превосходительство, что, несмотря на это, я прошел практическую школу от солдата и командира роты до командующего армией. О моем образовании вы знали и раньше, тем не менее сочли возможным уговаривать генерала Штефаника, чтобы он позволил мне возглавить вашу армию. С тем же успехом могу сказать, что ваше образование касается исключительно морской службы, а не сухопутной. Вы тоже не имеете теоретических понятий о командовании армиями и, тем более, об управлении целой империей. Смею заверить, между руководством несколькими кораблями и империей есть очень большая разница". На этом бывшие соратники расстались.
В августе 1919 года Радола Гайда отбыл во Владивосток. В ноябре он попытался поднять мятеж против Колчака. Восстание было жестоко подавлено. Генерала спасло от расправы только поручительство чехословацкого командования, пообещавшего, что он немедленно оставит Россию. 28 ноября 1919 года бывший Властелин Сибири навсегда покинул российскую землю на палубе парохода "Пенза". Ему шел 28-й год.
В Чехословакии легендарного генерала не особенно ждали. Почти год он был не у дел, целиком посвятив себя сочинению мемуаров. Вскоре Радола Гайда был назначен командующим 11-й пешей дивизией в Кошицах, а в 1924 году стал первым заместителем начальника генерального штаба. С этой должности началось его стремительное падение.
Опала и забвение. В 1928 году, во время поездки по Уралу, Владимир Маяковский сочинил коротенький стишок о местах, где "порол Пепеляев, свирепствовал Гайда, орлом клевался Верховный Колчак". Таким образом, чехословацкий генерал стал единственным чехом, увековеченным в стихах великого пролетарского поэта. Сам Радола Гайда к тому времени был обвинен в шпионаже в пользу Советской России и, по личному распоряжению президента Масарика, лишен всех званий и жалования.
Оставшись без работы, Гайда ударился в политику и вскоре стал лидером чехословацких фашистов. Он неоднократно избирается депутатом парламента, предпринимает многочисленные попытки организовать путч, несколько раз арестовывается, но в результате все же остается на свободе. Во время нацистской оккупации генерал практически отходит от активной деятедьности. Несмотря на это, вскоре после освобождения Чехословакии от фашистов его вновь арестовывают и обвиняют в сотрудничестве с оккупантами.
4 мая 1947 года суд приговорил Гайду к двум годам заключения, а поскольку большую часть этого срока он уже отсидел, через восемь дней после вынесения приговора опальный военачальник вышел на свободу. В свои 56 лет выглядел он, однако, как 80-летний старец. Оно и неудивительно: событий его бурной биографии с лихвой хватило бы на десяток жизней.
На свободе генерал засел было за второй том воспоминаний, но не успел написать и главы. Через 11 месяцев после освобождения Радола Гайда скончался.
Ордена Радолы Гайды. За время своей не очень долгой, но бурной военной карьеры генерал Гайда удостоился целого ряда высших государственных наград Российской империи. Он был награжден орденом святой Анны с мечом 1-й, 2-й и 3-й степени, орденом святого Станислава с мечом 1-й и 2-й степени, орденом святого Георгия 3-й и 4-й степени, орденом святого Владимира с мечом 4-й степени, знаком отличия военного ордена для офицеров. Кроме того, Радола Гайда был отмечен чехословацким военным крестом и чехословацким орденом Сокола, а также государственными наградами Сербии, Польши, Великобритании, Франции, Италии и Румынии.
Постоянный адрес статьи: telegrafua.com/448/history/9502/
2гор-18-379
- Андрей Машинский
- Не в сети
Меньше
Больше
- Сообщений: 543
- Репутация: 15
- Спасибо получено: 457
06 март 2013 05:39 #12612
от Андрей Машинский
8. ИНОСТРАНЦЕВ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Иностранцев Михаил Александрович (1872 – 1938), генерал-майор армии Колчака. В 1891 г. поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Финляндский полк. В 1901 г. окончил Николаевскую академию Генерального Штаба. В 1901 – 1902 гг. – в служебной командировке во Франции. После этого – преподаватель Петербургского пехотного юнкерского училища, потом – Владимирского военного училища (1906 – 1911 гг.). Профессор Николаевской академии Генерального Штаба (НАГШ) с 1911 г., экстраординарный профессор НАГШ с 1914 г., ординарный профессор НАГШ с 1916 г. Участник I-й мировой войны, награжден орденами Святого Владимира 3-й и 4-й степени, Святой Анны 2-й степени, Святого Станислава 1-й степени с мечами. В 1918 г. эвакуирован с Академией Генштаба из Петрограда в Екатеринбург. В мае 1919 г. назначен генералом для поручений при Колчаке. Вместе с Дитерихсом находился в Комиссии военных экспертов по расследованию дела Начальника штаба Лебедева. С сентября 1919 г. – генерал-квартирмейстер при Верховном Главнокомандующем. Глава самостоятельного отдела Главного Управления Генерального Штаба при Колчаке. Заменен Занкевичем. Эвакуировался в сентябре 1920 г. с Чехословацким корпусом в Китай. В 1920 – 1926 гг. проживал в Королевстве Сербов, Хорватов, Словенцев. Служил в частном банке, преподавал в русской реальной гимназии в Загребе. С 1926 г. читал курс лекций по истории I-й мировой войны в Военной академии в Чехословакии, с 1931 г. состоял при военно-историческом отделении Генштаба. Был руководителем кружка по изучению истории I-й мировой войны при Русском народном университете в Праге. Автор ряда трудов по военной истории и стратегии. Оставил воспоминания: "Из боевого опыта", "Воспоминания о России", "Адмирал А.В. Колчак и его катастрофа", "Мои воспоминания" и другие.
2гор-18-121
2гор-18-121