1918-1922гг Гражданская война в Сибири

Сибирские контрреволюционные организации 1918 г.
В. Вегман.


Организация свержения советской власти в г. Семипалатинске и Семипалатинской Области в 1918 г.

В средине апреля сего года я, как политический комиссар и представитель Временного Сибирского Правительства, был командирован Барнаульским Областным Штабом в гор. Семипалатинск для организации восстания против советской власти. По прибытии в Семипалатинск я выяснил, что до меня там были лишь слабые попытки подготовить восстание, почему мне пришлось налаживать дело с самого начала. Прежде всего я вступил в сзязь с местными офицерами, лицами гражданского положения и некоторыми коммерсантами, сочувствовавшими идее свержения большевизма и работавшими ранее на этой почве. Из местного офицерства я организовал штаб в следующем составе: Начальник Штаба—капитан Иосиф Харченко (псевдоним Альский), начальник мобилизационного отдела под'есаул М. С. Герасимов (псевдоним Спиридонов), начальник контрразведки Носков (псевдоним Рощин), начальник связи поручик Л. Суторихин (псевдоним Синютин), помощник начальника мобилизационного отдела корнет Анциферов (псевдоним Дубровин) и есаул Машинский (псевдоним Сальников). Одновременно с этим была составлена комиссия из лиц гражданского ведомства: председателя Семипалатинской Городской Думы Ф. К. Станкевича, гласных той же Думы: Н. В. Вайсера, А. И. Никольского, П. В. Клепацкого, В. П. Колтыпина и кандидата в гласные И. И. Гинята, которой было поручено, во-первых, разработать схему гражданского Управления областью на первое после переворота время, пока не будет связи с Временным Правительством и до полного восстановления органов местного самоуправления, а, во-вторых, изыскать средства для военной организации. В момент моего приезда в Семипалатинск денежная часть обстояла у меня очень слабо. От Барнаульского Штаба я получил всего только пять тысяч рублей. Поэтому, главнейшей задачей моей в первое время было—получить нужные суммы из местных источников. Не ограничившись образованием вышеупомянутой комиссии, я постарался и сам непосредственно вступить в сношения с семипалатинским купечеством, в каковом отношении весьма ценные услуги оказали мне коммерсант А. А. Спасский и прапорщик М. М. Красильников, тоже сын местного коммерсанта. Сначала купечество очень неохотно шло на призывы жертвовать деньги, очевидно, несколько сомневаясь в успехе нашего начинания. Но после значительных усилий, просьб и заверений как с моей стороны, так и со стороны вышепоименованных общественных деятелей, сгруппировавшихся около меня, денежные суммы стали поступать от купцов в мое распоряжение. Суммы эти вручались мне частью непосредственно, частью же через гражданскую комиссию. Таким путем мною было собрано с купечества всего 46.700 рублей. Но сумму эту я получил не сразу, а в разное время и сравнительно небольшими частями, каковое обстоятельство сильно тормозило весь ход работ.
Как только выяснилась возможность пополнения организационной кассы денежными средствами, я немедленно приступил к мобилизации живых сил. В этом отношении деятельность моя сосредоточилась на трех направлениях: 1) организация офицерства и добровольцев; 2) установление связи с казачеством и 3) мобилизация киргиз. Привлечение офицерства и добровольцев в организацию происходило путем укомплектования отдельных более или менее самостоятельных ячеек. Каждая такая ячейка состояла из 8 человек под командой особого начальника. Начальник восьмерки назначался начальником мобилизационного отдела или его помощником и обязывался набрать в свой отряд нужное число надежных людей, т.-е. 8 человек, держа их затем на учете и сохраняя с ними постоянную неразрывную связь. Насколько было возможно, требовалось, чтобы в интересах конспирации, состав одной восьмерки оставался неизвестным для других восьмерок, главными условиями для мобилизуемых ставилось полное сохранение тайны организации и борьба с советской властью на платформе Временного Сибирского Правительства. Так как очень многие из начальников восьмерок и из восьмерщиков были совершенно не обеспечены материально, то им пришлось с первого же момента выплачивать жалованье в 100, 150, 200 и даже 300 рублей в месяц, в зависимости от имущественного состояния каждого из них. Это жалованье выплачивалось, в большинстве случаев, начальником мобилизационного отдела или его помощником, хотя иногда приходилось принимать эти обязанности и мне лично на себя. Как я, так и мобилизационный отдел по мере возможности требовали расписки в получении жалованья, но некоторые из участников организации, опасаясь быть обнаруженными со стороны большевиков, отказывались давать такие расписки, и мы, учитывая всю основательность такого опасения, а таковое в интересах конспирации, на выдаче расписок особенно не настаивали. Набор добровольцев производился сравнительно медленно, ибо люди записывались в восьмерки неохотно и приходилось привлекать их к делу, главным образом, денежными обещаниями. Гораздо лучше проходила мобилизация офицерства, хотя в конце-концов и из офицеров, состоявших на учете по гор. Семипалатинску, далеко не все приняли участие в восстании. Список офицеров, проявивших наибольшую деятельность как в организации восьмерок, так и в самом восстании при сем прилагается. Таким образом, с трудом преодолевая инертность масс я, к моменту восстания смог привлечь в свои ряды всего до 200 человек офицеров, фронтовиков, солдат, добровольцев из граждан и учащейся молодежи.
Одновременно с мобилизацией офицерства и добровольцев я предпринял шаги к установлению прочной'связи с местным казачеством и к привлечению их в свою организацию. И то, и другое мне удалось сделать, но также не без труда. Казаки Семипалатинской станицы были весьма малочисленны (всего человек 40-50) и сильно опасались, что, в случае неуспеха, ярость большевиков обрушится прежде всего на их станицу, семьи и добро. Поэтому, сначала они обещали лишь поддержку при нашем выступлении. Когда я получил из Томска приказ о выступлении, явился на казачий сбор и уже открыто стал призывать казаков от имени Временного Сибирского Правительства к восстанию с оружием в руках, сход вынес постановление о выступлении совместно с моей организацией, а также послал в ближайшие к Семипалатинску станицы требование о мобилизации и присылке казаков в Семипалатинск. Для постоянной связи с казаками я пользовался, главным образом, услугами бывшего станичного атамана Василия Леднева и казака Лиханова. Наконец, учитывая, какую огромную по местным условиям силу представляют из себя киргизы, я сначала чрез упомянутого уже в настоящем докладе Н. В. Вайсера, а потом и непосредственными сношениями с киргизами постарался, насколько мог привлечь и их на свою сторону. Задача эта, несмотря на всю ее сложность на неподготовленность киргиз к активной работе разрешилась, однако, удачнее, чем я ожидал. Киргизы через своего представителя Сарсенева, во-первых, выдали мне 29.000 рубле* наличными деньгами, правда, перед самым уже выступлением, и, во-вторых, к моменту выступления выставили до 100 всадников, принесших значительную пользу по служб* связи. Впоследствии численность киргизского отряда возросла до 300 человек. Об условиях формирования этого отряда я подробно изложу в конце этого доклада.
Так слагалась мобилизация сил в Семипалатинске. Вместе с тем сознание, что Семипалатинские советские войска могут получить в случае надобности подкрепление из Павлодара и Усть-Каменогорска, если оставить в покое находившиеся там большевистские отряды, побудило меня заняться организацией восстания и в этих городах. В Усть-Каменогорск я откомандировал из своего отряда хорунжего Толмачова, а в Павлодар офицера Казначеева с павлодарским купцом Осиповым. Все эти лица, сообща с местными деятелями и силами и в полном единении с казаками, блестяще выполнили возложенные на них задачи. В Павлодаре и Усть-Каменогорске советские власти пали даже раньше, чем в других городах, и пали после боевых действий, предпринятых нашими отрядами. В Усть-Каменогорске во время боя с большевиками погиб хорунжий Толмачов. Значительную опасность для Семипалатинска по тому моменту представлял также и Барнаул, непосредственно связанный с Семипалатинском железной дорогой. Чтобы обезопасить себя с этой стороны, я послал на станцию Рубцовка также специальных лиц с целью организовать проживающих на Рубцовке железнодорожных рабочих, и эта задача была разрешена довольно удачно, ибо Соорганизовавшиеся рабочие взорвали около Рубцовки мост, чем прекратили сообщение с Барнаулом.
Самой сложной из стоящих предо мною задач было снабжение организации оружием, револьверами, винтовками и бомбами. При от'езде из Барнаула я не получил ни одной винтовки или револьвера, но и в Семипалатинске у местных организаций их оказалось такое ничтожное количество, что принимать это оружие в расчет совершенно не приходилось. Приобрести же нужное количество оружия в Семипалатинске покупкою было невозможно, за отсутствием нужных для того средств, а также и по той причине, что все почти наличное оружие находилось в руках большевиков. По слухам, некоторые запасы винтовок и бомб были у казаков и киргиз. К ним-то я и решил обратиться за помощью. Дело это было поручено мною начальнику мобилизационного отдела, который по прошествии некоторого срока доложил мне, что вышеупомянутые казаки Леднев и Лиханов обязались выдать нам винтовки и бомбы в момент выступления, что киргизы с своей стороны обещались доставить к тому же времени 100 винтовок и 100 гранат в указанное место, и что будто бы, казацкое оружие, он, начальник мобилизационного отдела, видал лично. Не имея никаких оснований сомневаться в докладе начальника мобилизационного отдела и считая, поэтому, что организация будет достаточно снабжена оружием для восстания, я, как только получен был из Томска приказ о выступлении, стянул все силы в Казачий поселок к г.Семипалатинску, где, по уверениям казаков, было сложено их оружие и куда должны были доставить таковое и киргизы. Люди нашей организации собрались в полном составе. Что же касается оружия, то у казаков, кроме бомб, ничего не оказалось, а киргизы своего оружия не доставили, объясняя это обстоятельство опозданием. Мы все ждали в станице оружие в течение грех дней, подвергая всю организацию, а также и некоторых членов гражданской комиссии (Ф. К. Станкевича, Н. В. Вайсера, А. И. Никольского, скрывавшихся от преследования большевиков в то же станице) громадному риску. Казаки, видя нас безоружными, от активного выступления решительно отказались и лишь постановили защищаться вместе с нами, в случае нападения на станицу советских войск. Однако, и через три дня киргизского оружия мы не получили. При таких обстоятельствах наше выступление было бы бессмысленно и потому штаб, чтобы снабдить организацию оружием, постановил пойти на крайнюю меру: получить таковое из красноармейского арсенала по подложному документу с подкупом заведующего арсеналом офицера.
Вначале дело двигалось блестяще: документ на вывоз, оружия был изготовлен, и заведующий складом, поручик 24 Сибирского полка Пашковский, обещал выдать нашим посланным 200 винтовок и 10.000 патронов за 2.000 рублей. Деньги эти были Пашковскому уплачены, и за получением оружия был отправлен небольшой отряд из офицеров с поручиком Правденко во главе, вызвавшимся пойти на это дело добровольно. Но в тот самый момент, когда посланные начали уже нагружать на подводы оружие, из ближайших зданий грянули залпы, Правденко был убит, а остальным из наших пришлось спасаться бегством. Оказалось, что мы были преданы в руки советской власти провокацией Пашковского, предупредившего врагов о наших намерениях. Эта попытка с нашей стороны вызвала введение в Семипалатинске большевиками осадного положения, об'явление всего офицерства стоящим вне закона, и массовые аресты как среди офицеров, так и из гражданских лиц. Убедившись в полной невозможности достать оружие в Семипалатинске и учитывая общее положение дела борьбы с большевизмом в Сибири, ибо к тому времени из всех сибирских городов был занят правительственными войсками лишь Новониколаевск, я решил перенести центр тяжести своих работ в другую область, а именно: пришел к заключению о необходимости более серьезной организации киргиз, дабы с ними сделать неожиданный налет на Семипалатинск, при поддержке казаков и офицерства и принудить советские войска к сдаче нам оружия. Для этой цели мне было нужно отправиться в степь, что я и сделал, захватив с собой до 30 офицеров из своей организации в качестве инструкторов, а остальных оставил в Семипалатинске отчасти для связи, отчасти на случай вооруженного выступления большевиков. При содействии своих спутников я набрал до 300 добровольцев из Киргиз, вооруженных находившимися в степи винтовками и привел их в Семипалатинск. Оказалось, что большевики за несколько дней до моего возвращения бежали из города. Очевидно, они были встревожены падением Омска, Павлодара и Барнаула и в то же время сознавали для себя серьезную опасность со стороны нашей организации, киргизской степи и казачества, так как им стала известна цель моего пребывания в степи из тех воззваний к населению, которые я, будучи в степи, время от времени распространял через своих офицеров по городу, призывая всех к восстанию против большевиков во имя лозунгов, провозглашенных Временным Правительством. О наличии этой опасности говорили также и наши собрания в казачьем поселке и попытки захватить красноармейское оружие и глухое брожение в населении. Во всяком случае, советские войска поспешно и позорно без единого выстрела бежали из Семипалатинска, бросая по дороге оружие и амуницию.
Когда я прибыл с инструкторами и киргизским отрядом в Семипалатинск, там было уже организовано преследование бежавших большевиков, и наш отряд был немедленно отправлен в подкрепление ранее выступившим правительственном войсковым частям. В самом городе власть была сосредоточена в руках особого военного штаба с есаулом Сидоровым во главе. В состав этого штаба вошли несколько казаков и, главным образом, офицерство моей организации. Вмешиваться в деятельность штаба я не считал для себя возможным, во избежание нарушения единства и планомерности дальнейших работ, тем более, что в Семипалатинск скоро должны были приехать из Омска уполномоченные Временного Правительства, от которых и штаб, и я ожидали подробных инструкций. С их прибытием и по докладе им всего излагаемого мною теперь, я счел свою миссию законченной.
В заключение настоящего доклада считаю долгом довести до сведения Правительства, что среди других задач я не мало внимания обратил и на надлежащую постановку информационной части, благодаря тому, что некоторые из служащих в советских учреждениях перешли на нашу сторону и что на нашей же стороне оказались почти все почтово-телеграфные и железнодорожные служащие, отдел информации у них был поставлен более чем хорошо. В особенности я должен подчеркнуть полезную деятельность почтово-телеграфного чиновника Сергеева и начальника станции Семипалатинск. Что касается приобретенного мною для организации разных родов оружия, то все оно в настоящее время находится в распоряжении Семипалатинского Военного Штаба.
Быв. Полит. Комиссар И. А. Зубарев-Давыдов.
Сибирские огни : художествен.-лит. и науч.-обществ. журн. — Новосибирск : Сиб. краевое изд-во, 1928, Кн. 1 : январь — февраль / редкол. М. Басов [и др.]. — 1928 (Новосибирск : Тип. Сибкрайсоюза). — 283 с. — 2000 экз.